Мишель Фейбер - Книга странных новых вещей

Сотрясаясь от удара, автомобиль еще прокатился и застыл.

— И-и-сусе! — вскрикнула Грейнджер.

Она была жива. Оба выжили. И не только — они обхватили друг друга, тесно прижавшись. Животный инстинкт. Потом, смутившись, они разомкнули объятья и отпрянули. Ни царапины у обоих, ни один волос не упал с их головы. Луч на коленях Питера погас, экран отражал только его мертвенно-бледное лицо. Все огоньки на приборной панели померкли.

Грейнджер наклонилась, чтобы включить зажигание, и разозлилась, обнаружив, что ничего не выходит.

— Этого не может быть! — сказала она. Глаза ее чуть сверкали, возможно, она еще находилась в шоке. — Все должно работать нормально.

Она все еще крутила ключ в зажигании, но бесполезно. Огромные капли били по стеклам.

— Вероятно, молния что-то испортила, — вмешался Питер.

— Невозможно! — огрызнулась Грейнджер. — Никоим образом.

— Грейнджер, уже чудо, что мы выжили.

Она никак не соглашалась.

— Машина — самое безопасное место в грозу, — настаивала она. — Металлическая оболочка работает как клетка Фарадея. — Заметив непонимание на его лице, она добавила: — Этому учат в пятом классе.

— Наверно, я прогулял школу в тот день, — ответил он, а она все проверяла приборы, тыча пальцем в экран, касаясь иконок и индикаторов, несомненно мертвых.

Запах горящей электропроводки просочился в салон. Ливень бил по стеклам, уже запотевающим, так что скоро Питер и Грейнджер оказались запертыми внутри непрозрачного гроба.

— Просто не верится, — сказала Грейнджер. — Все наши автомобили сконструированы, чтобы держать удар. Они сделаны как прежние машины — построенные еще до того, как люди начали набивать их идиотской электроникой, которая то и дело ломается к чертовой матери.

Она стянула косынку с головы. Лицо у нее раскраснелось, шея вспотела.

— Надо подумать, — тихо сказал Питер, — что нам делать.

Она положила голову на подголовник, глядя в потолок.

Дождь отбивал по крыше ритм военного марша, словно солдаты из давно минувшего тысячелетия шли на битву и били в барабаны, болтающиеся на ремнях у бедер.

— Мы ехали-то всего несколько минут, — сказала Грейнджер. — База, наверно, еще видна.

Не желая выходить из машины и мокнуть, она повернулась на сиденье и глянула в заднее стекло. Ничего не разглядев, кроме запотевшего стекла и койки, Грейнджер распахнула дверцу, впустила ликующий сгусток влажного воздуха и ринулась навстречу дождю. Она постояла возле машины с полминуты, одежда дрожала и билась на ветру Потом вернулась на сиденье и захлопнула дверцу.

— Никаких признаков, — сказала она.

Блузка на ней промокла и стала прозрачной. Питер видел очертания лифчика, кончики сосков.

— И никаких признаков Си-один тоже. Мы, наверно, как раз посредине.

В бешенстве она ударила по рулю.

Дождь удалился. Небо прояснилось, отбрасывая жемчужный свет на их тела. Завитки воздуха теснились под рукавами блузки Грейнджер, вздымая мокрую ткань, проникая дальше, будто это набухали кровеносные сосуды. Воздух пробрался и под одежду Питера, скользнул под футболку, в штанины брюк, щекоча впадинки под коленями. Особенно настойчиво он старался проникнуть в тесную ткань вокруг гениталий.

— Путь домой займет час, — заметила Грейнджер. — От силы — два.

— А колеса оставили следы в грязи?

Она снова вышла, чтобы проверить.

— Да, — сказала она, вернувшись, — прямые и четкие.

Потом еще раз попыталась повернуть ключ, безразлично, не глядя на замок зажигания, словно надеясь обдурить двигатель и заставить его работать вопреки всему.

— Похоже, что Тартальоне договорился с Господом, — сказала она.

Они тщательно собрались в дорогу. Грейнджер заполнила большую сумку самым необходимым. Питер нашел древний заплесневелый портфель Курцберга, вытащил из него Новый Завет, спекшийся в кирпич, и положил туда пару пластиковых бутылок с водой.

— Жаль, что у него нет ремня через плечо, — сказал он, взвешивая портфель в руке. — Бутылки увесистые.

— Полегчают, когда мы все выпьем, — откликнулась Грейнджер.

— Пройдет еще пара дождей, пока мы дойдем до базы, — предсказал Питер.

— А нам от них какая польза?

— Можно просто поднять голову и открыть рот, — ответил он. — Так пьют สีฐฉั, аборигены.

— Если ты не против, — сказала Грейнджер, — я не буду пить, как аборигены.

Выйдя из машины, они заметили, что она сильно покорежена. Сеть трещин покрывала колпаки, все четыре колеса спустились. Автомобиль перестал быть автомобилем и начал превращаться во что-то иное.

Питер и Грейнджер шли по следам колес, ведущим в комплекс СШИК. Грейнджер оказалась отличным пешеходом, шаг ее был чуть короче, чем у спутника, но достаточно проворным, чтобы не отставать. Они покрыли приличное расстояние за короткое время, и, несмотря на отсутствие возвышенностей, машина быстро уменьшалась в размерах, а потом исчезла совсем. Чем дальше они уходили, тем труднее становилось различать следы шин на разглаженной дождем почве, возникала путаница между тем, что оставили люди и что содеяла природа. Зловещая пелена небес испарилась, и солнце палило. Грейнджер глотнула из бутылки. Питер еще мог подождать. Есть ему хотелось больше, чем пить. Более того, голод отвлекал его от дороги.

Почва оказалась не лучшей поверхностью для ходьбы, но они все-таки покрыли около двух миль в первый час. Во второй, наверно, тоже. База СШИК упрямо отказывалась появляться на горизонте. Все следы их путешествия уже стерлись с земли. Разумеется, они заблудились.

— Может, вернемся по нашим следам к машине? СШИК, возможно, пошлет кого-то за нами, — предложил Питер, — в свое время.

— Ага, — откликнулась Грейнджер. — В свое время. Когда мы умрем.

Они оба растерялись, услышав слово, сказанное так поспешно. Даже если ошибка, которую они сделали, висела в воздухе со всей очевидностью, все еще существовал этикет оптимизма, и его следовало соблюдать.

— Ты же явилась, чтобы подобрать меня, — напомнил Питер.

Она громко рассмеялась его наивности:

— Это была моя собственная инициатива, СШИК к этому не имел никакого отношения. Эти ребята не пойдут спасать даже собственную мать. Серьезно, совершенно буквально. Вот почему они здесь вообще? Они невозмутимы, у них у всех просто на лбу написано: «ТАКОВА ЖИЗНЬ».

— Но они же заметят твое отсутствие?

— О, еще бы. Кто-то зайдет в аптеку за тюбиком мази от бородавок и, не найдя меня, подумает: «Большие дела, пара бородавок — еще не конец света». И когда я не вернусь к завтра, проверить качество пищи, скажут: «Да ну, это просто формальность, съедим все и так. Может, обсудим ее исчезновение на следующем совещании».

— Не могу поверить, что они настолько беспечны, — сказал Питер, но в голосе звучала неуверенность.