Альманах немецкой литературы. Выпуск 1.

Примерно так:

отточенные гладкие блестящие острия ножей отточенная блестящая гильотина блестящий и отточенный штык привязанная и сдобренная жиром петля прекрасный старый достойный уважения известный своими традициями аристократический пролетарский клерикальный солдатский полицейский юридический смертоносный содержащийся в порядке в сохранности омоложенный развивающийся верный арсенал пыток сабля древко копья кровавая ржавая полицейская дубинка висящая между ног берется в законодательную и исполнительную руку поднимается привилегированной рукой на голову которая есть лишь голова побитых пушек которыми они закованы в кандалы стреляной картечью калибры выстрелы из всех стволов смертельные выстрелы изуверские выстрелы кладбищенские камни баррикады ночные горшки сковороды кузнечный молот фитиль на бочке с порохом повешенные обезглавленные посаженные на кол поднятые на штык четвертованные утопленные мятежники Musee de la Marionette

Писать фразы, которые не теряют силы.

Ему хотелось прекратить работу, ему надоел Б., все это его больше не интересовало. Он рассматривал других в библиотеке, в супермаркете, в кафе, на улицах, в автобусе, он видел их в их мерзкой деловитости, и они были совсем далеки: он все больше отдалялся от них.

Теперь он просто оставался в постели и днем. Он договорился с соседским мальчишкой, чтобы тот приносил что-нибудь из еды. Он больше не выходил из дому. Читал он все еще много. На кровати и рядом на стуле, а также на полу лежали книги, многие раскрыты, многие с закладкой или заложенные карандашом. Газеты его больше не интересовали.

Он слушал песню итальянских анархистов, которые нашли убежище в Лугано и которым швейцарское правительство в девяностых годах не продлило паспорта.

Он слушал пластинку. Все снова и снова.

Так продолжалось несколько дней.

Вместо он: писать я

вместо мы: я

вместо у него было: у него есть

вместо он хотел это сделать: он сделал это

вместо он сделал бы это: он сделал это

вместо косвенной речи: прямая речь

вместо прошлого: настоящее

вместо рефлексии: действие

вместо писаний: действовать

ЭТО ТОЖЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО БЕССИЛИЯ.

Он делал это не для того, чтобы провести время или даже остановить его. С помощью гашиша, к примеру. С помощью мескалина. С помощью прелудина. Или с помощью каптагона, который можно было легче всего достать. Сюда же относилась и игра на игральных автоматах. Или длящееся часами, непрекращающееся слушание Джимми Хендрикса. Опиум он принял всего один раз, и ему стало плохо. Дж., с которым он вместе принимал опиум, сказал ему: «Бог наркотиков неблагосклонен к тебе, он тебя отвергает». Гашиш можно было одно время без особых трудностей найти в Мюнхене. После приема гашиша время превращалось в череду эротических мгновений. Мескалин, наоборот, как будто уничтожал время. Начало и конец были едиными и вечными. Мир состоял из пространства и красок. Время потом снова возвращалось, когда действие наркотика прекращалось и краски бледнели. Действие прелудина было такое, как будто даже помочиться — это уже грандиозное событие. Игра на игральных автоматах, да, это было что-то подобное, время выпадало из сознания. Когда игра на игральных автоматах вошла в моду, он прекратил все это. Лучше слушать Джимми Хендрикса. И это также служило наркотиком, который в сочетании с гашишем воздействовал особенно сильно. Ведь американцы тоже открыли определенный вид музыки для достижения состояния опьянения. Но пик воздействия наркотиков можно почувствовать, только если время от времени приходить в сознание и задерживаться в этом состоянии. Как в состоянии незыблемости, долговечности, вечности. В мескалиновом опьянении случались моменты, когда вдруг нападал страх, с тех пор приходилось оставаться в таком состоянии, и никаких изменений не происходило. Время останавливалось, но сознание продолжало жить своей жизнью и захватывало области ощущений, которые раньше были слепы и глухи. Но ни к одному средству он не приучился, нет. Он никогда не принимал ЛСД. Он боялся его, да.

Использованы следующие источники:

Макс Неттлау. Михаэль Бакунин. Биографический набросок. Берлин, 1901. Послесловие Густава Ландауера.

Виктор Дайв. Михаил Бакунин и Карл Маркс. Цюрих, 1905.

Эдуард Бернштейн. Карл Маркс и Михаил Бакунин. Тюбинген, 1910.

Рудольф Рокер. Банкротство русского государственного коммунизма. Берлин, 1921.

Макс Неттлау. Эррико Малатеста. Жизнь анархиста. Берлин, 1922.

Рудольф Рокер. Испанская трагедия.

Александр Беркман. Кронштадтская революция. Берлин, 1923.

Александр Беркман. Русская трагедия.

Эмма Голдман. Причины упадка русской революции.

Вера Фигнер. Ночь над Россией. Воспоминания. Берлин, 1924.

Добиться чувства, что ты не одинок. Думать так же, как остальные. Чувствовать так же, как остальные. Говорить так же, как остальные. Поступать так же, как остальные. Один и тот же язык.

Что-то делать, одному, в своей комнате. Знать, что другие делают то же самое, каждый из них, один, в своей комнате.

Позднее обнаружить, что это были лишь заблуждения. Лишь поверхностное соответствие всем. И даже здесь очевиден разлад.