Мэтью Томас - Мы над собой не властны

Первой начальницей Эйлин в больнице Норт-Сентрал-Бронкс была Пола Куган. Теперь она ушла в другую больницу, а начальственную должность, к неприятному удивлению Эйлин, заняла Аделаида Генри, когда-то — ее подчиненная в больнице Альберта Эйнштейна. Аделаида немедленно перевела Эйлин на ночные смены — якобы ночной бригаде требуется надзор опытного специалиста, а на самом деле было ясно, что она, то ли опасаясь конкуренции, то ли из мести, старается выжить Эйлин. Эйлин и в самом деле была к Аделаиде строга, но ведь потому только, что разглядела в девушке большой потенциал. Не хотелось, чтобы такие способности пропали зря, а высокое начальство, от которого зависит продвижение по службе, наверняка стало бы к Аделаиде придираться, потому что она черная.

Впрочем, если новая начальница рассчитывала таким способом избавиться от Эйлин, то она сильно просчиталась. Эйлин готова была в огонь и в воду, лишь бы продержаться еще два года и получить медицинскую страховку. На самом деле ночная работа стала для нее настоящим подарком. Эд рано ложился спать и до утра обычно не просыпался. А если вдруг и проснется, из дому ни за что не выйдет — он теперь боялся темноты. Поэтому Эйлин за него практически не беспокоилась — ночью ему ничего не грозило, разве что откроет газ, а огонь на плите зажечь забудет. После обеда Эйлин укладывалась с ним спать, а в десять вечера просыпалась и к одиннадцати как штык являлась на работу. Все получилось даже лучше, чем можно было надеяться: не пришлось нанимать сиделку. В первой половине дня Эйлин обихаживала Эда и все равно успевала выспаться.

Наверное, она поделилась своей радостью с кем не следовало, или дело в том, что не озаботилась изображать ужасную обиду и усталость, — через месяц ее вновь перевели на дневную смену. Какое-то время Эйлин справлялась, оставляя Эда одного без присмотра, но ей не давал покоя страх, что он может уйти на улицу и заблудиться. В полицейском участке его уже взяли на заметку, а Эйлин хотелось как можно дольше не отдавать его в лечебницу.

Она поспрашивала среди коллег, не знает ли кто хорошей надомной медсестры, согласной взять левую подработку, и нашла девушку, которая согласилась ухаживать за Эдом: крепко сбитую ямайку с высокой прической, бойкую и общительную. Казалось бы, идеальный вариант, но однажды Эйлин из-за нее опоздала на работу. Девушка заявила, что автобус долго не шел. Ехать ей надо было на двух автобусах и еще довольно приличный кусок идти пешком, так что Эйлин на первый раз поверила. Ничего другого и не оставалось, поскольку замены на примете не было. Эйлин сделала девушке предупреждение. Ситуация повторилась; Эйлин сделала еще одно предупреждение — своим подчиненным она не дала бы второго шанса. На третий раз Эйлин ее уволила; к тому времени она уже подыскала другую медсестру.

Вторая медсестра являлась на работу вовремя, но однажды Эйлин, раньше обычного вернувшись домой, застала Эда в гостиной, в кресле, где он никогда в жизни не сидел. Эд беспокойно щипал себя за руки, словно шимпанзе в зоопарке, а девица валялась на диване в маленькой комнате, смотрела мыльную оперу и болтала по телефону. Эйлин сделала ей выговор, напомнив, что ее задача — сидеть с Эдом и заботиться о том, чтобы он чувствовал себя человеком. На следующей неделе Эйлин опять пришла домой пораньше и вновь застала медсестру за болтовней по телефону, на этот раз в патио. Эйлин оплатила ей полную неделю, хотя еще оставалось четыре дня, и попросила больше не приходить.

Насколько проще было бы, имей она возможность сидеть дома и самой присматривать за Эдом. Даже с тридцатилетним стажем — двадцать пять лет на руководящих должностях — она все равно оставалась лучшей медсестрой, чем эти соплячки. Когда она начинала работать, главным была забота о пациенте, а у этих совсем другое на уме.

Третья медсестра насторожила ее еще в первый, пробный день: девушка с трудом успокаивала Эда, чтобы его хотя бы покормить, и буквально надрывалась, поднимая его с унитаза, но хорошую медсестру не так легко найти, когда не можешь платить немереные деньги. Все-таки Эйлин ее наняла. Через несколько дней та позвонила ей на работу и сообщила, что Эд упал, а она не может его поднять.

Медсестре приходится иногда совершать непосильные вещи — работа у нее такая, все равно что у спасателя или муравья. С виду девушка казалась вполне здоровой, но бывает в людях слабина, какую не сразу и заметишь.

За четыре месяца Эйлин перебрала трех медсестер. На дальнейшие эксперименты терпения не хватило. Эйлин строго-настрого запретила Эду открывать дверь посторонним или самому выходить из дому и молилась, чтобы он послушался — по крайней мере, пока она что-нибудь не придумает.

И браслет с нужной информацией на него надела. Если из-за этого на Эда станут смотреть как на инвалида — пусть смотрят. У нее уже не было сил бороться.

Давняя знакомая Эйлин по имени Бетани прослышала о том, что происходит с Эдом, узнала у кого-то их новый номер телефона и позвонила.

Они работали вместе медсестрами в больнице при колледже Альберта Эйнштейна. Бетани вскоре вышла замуж и уволилась, но они еще несколько лет продолжали общаться, тем более что Коннелл с Терезой, дочкой Бетани, были ровесниками. Каждое лето Эйлин с Эдом и Коннеллом ездили на несколько дней погостить в пляжном домике Бетани в Квоге. Однако в середине восьмидесятых Уолт поступил в фирму «Пепси», они переехали в Перчис, а летний домик продали, и общение прервалось.

Бетани рассказала, что живет сейчас поблизости, в Пелэме, с Уолтом они развелись, Тереза на первом курсе бросила учебу и переехала в Лос-Анджелес со своим молодым человеком, актером.

— Уолт просто убит, — рассказывала Бетани. — А я ей сказала — лишь бы она была счастлива. Уговариваю ее приехать погостить. Может, возьму и сама к ним явлюсь!

Бетани целую неделю звонила каждый день, узнавала, как дела. Эйлин было приятно такое внимание. Друзья в последнее время отдалились, а с Бетани она всегда ладила. Ей нравились ее откровенность и непосредственное ямайское чувство юмора. Эйлин сейчас как раз требовалось побольше прямоты, а те немногие друзья, что еще их не бросили, старались тактично избегать разговоров про Эда.

Эйлин пригласила Бетани в гости, и за чаем та рассказала, что после развода стала своего рода духовным гуру.

— Наверное, это началось еще раньше, — прибавила она со смехом. — Из-за этого, может, мы и расстались. Уолт не одобрял моего стремления к духовному совершенствованию.