Борис Гайдук - Плохие слова

— Нет.

— Да, Толян. Ни хрена ты не подготовлен к аномальным явлениям природы. Ладно, не будем усложнять процесс. Кинем ее в люк, и все дела. Это же просто дохлый кочан.

— Твой кочан-то.

— Ты знаешь, я про это все время в сомнениях. Ладно, бери ее, и идем.

— Я?

— Кто же еще? В твоем доме лежит, ты и бери. И вообще спасибо скажи, что я тут участие принимаю.

— Твоя голова, тебе и нести!

— Не скажи, Толян, не скажи! Мне по барабану, чья она. Не хочешь нести, можешь себе оставить. А что, дней пять она спокойно пролежит. Потом, правда, подтухать начнет. А я домой пошел.

Петухов испугался. Снова остаться наедине с головой ему совсем не хотелось.

— Ладно, ладно. Сейчас пакет возьму.

Петухов снял с дверной ручки пакет.

— Поможешь?

— Чего?

— Пакет подержать.

— Достал ты меня, Толя! То одно, то другое! Сплошной геморрой с тобой! Давай.

Крысин и Петухов прошли на кухню. Крысин взял пакет и раздвинул ручки.

— Загружай! — скомандовал он. — Только не промахнись.

Петухов осторожно взял блюдо, стараясь сохранять голову в неподвижности. К горлу вновь подступила тошнота.

Петухов осторожно поднес блюдо к краю пакета и резко наклонил. Голова бойко кувыркнулась вниз.

— Ого, тяжелая! — сказал Крысин. — Все, пошли.

— Валера! Валера! — в испуге закричал Петухов. — Она видна!

Сквозь пластиковый пакет голова на самом деле была хорошо видна. Губы расплющились о стенки пакета, глаза, еще более раскрывшиеся от встряски, с укоризной смотрели на Крысина и Петухова.

— Ну, хули ты вылупилась?! — злобно сказал Крысин. — Толик! Давай быстро еще один пакет!

Петухов заметался по квартире.

— Нету больше, — виновато доложил он. — Тут только маленькие, не влезет…

— Давай тогда твою спортивную сумку! С которой ты вчера был!

— Ты что, Валера! — заупрямился Петухов. — Я ее в свою сумку не положу! Вот еще!

— Ну, ты достал! — выругался Крысин и бросил пакет на пол.

Голова громко стукнулась и немного откатилась в сторону.

— Погоди, Валера, сейчас что-нибудь придумаем, — засуетился Петухов. — Во! Мы ее газетами прикроем!

— Давай.

Петухов принес газеты и стал пропихивать их в пакет, стараясь спрятать голову.

— Отлично! — констатировал Крысин. — Одевайся.

Петухов оделся. Его снова трясло и подташнивало.

— Валера! — сказал он. — Что-то меня знобит. Давай возьмем еще хотя бы пол-литра.

— Кстати! — вспомнил Крысин. — С тебя девяносто рубликов.

— Да ты что, охренел? Какие девяносто? Она семьдесят три стоит.

— Это она у нас семьдесят три стоит. А в круглосуточном — девяносто. Иди сам посмотри.

— Слушай, Валера, у меня сейчас такие дела…

— Э! В рот тебя вместе с твоей головой! Мне работать в ночь, а я здесь с тобой мудохаюсь! Пока денег не отдашь, я отсюда никуда не пойду. И вообще!

Петухов достал заначку и отсчитал девяносто рублей.

— Следующая с тебя, — сказал он.

— Хрен. Пополам! — твердо ответил Крысин. — Эта не считается, это мне за неотложную медицинскую помощь.

— Блин, Валера, какое же ты говно! Это ведь твоя голова! Неужели она тебе настолько безразлична?!

— Абсолютно. Если бы не ты, я бы сейчас вообще спал.

— Гондон ты, Валера.

— Сам гондон.

Крысин и Петухов вышли на лестничную площадку. Лифт работал.

Во дворе Петухов, взвесив в руке пакет, сказал:

— Может, кинуть ее в мусорный бак, и все дела?

— Ну да, бомжи это дело раскопают и поднимут хай на весь район. Голова-то моя, не забывай. А я тут сорок лет живу, меня каждая собака знает. Не нужны мне эти заморочки.

— Значит, Валера, все-таки она твоя.

— Да уж, ясен перец, не твоя!

— И не так уж она тебе безразлична, да?

— Это ты к чему?

— Да я подумал, что пузырь все-таки с тебя. А то сейчас возьму и закину ее в бак. А ты ходи потом на опознания. Еще и справку о смерти на тебя составят, тогда вообще хрен пенсию получишь! И из квартиры выпишут.

— Ну, ты и сука.

— Сам сука! Всадник без головы, бля! Короче, пузырь с тебя. Ноль-пять, так и быть.

— Ладно.

Крысин и Петухов перешли улицу.

— Возле таксопарка люк есть, — вспомнил Крысин.

— Далековато.

— Куда спешить?

Мимо Крысина и Петухова медленно проехал милицейский «уазик».

— Пошли-ка лучше дворами, — заволновался Крысин. — Только ментов нам сейчас не хватало!

«Уазик» затормозил.

— Толя! Засада! — трагически зашептал Крысин. — Давай так: голову нашли, несем сдавать!

— А?

Из «уазика» выпрыгнул человек в штатском, машина поехала дальше.

— Пронесло, — выдохнул Крысин. — Толя, смотри, что у нас творится!

Петухов посмотрел вниз. Газеты немного разворошились, из них выглядывал нос.

— Е-мое! Нос! Валера, прикрой меня! Стань с другой стороны!

Крысин обежал Петухова и стал нервно оглядываться.

— Толя, хрен с ней! Давай выкинем! Она сейчас вся наружу вылезет! Попалимся!

— Давай!

Крысин и Петухов подскочили к мусорному баку. Крысин заглянул внутрь.

— Зашибись! Почти пустой.

— Ага!

— Кидай!

— Кидать?

— Кидай, бля!

— Валера, смотри. Твоя голова-то! Ты точно решил?

— Не клюй мозги!

Петухов оглянулся и бросил пакет в бак. Голова мягко плюхнулась в мусор.

— Все! — сказал Крысин. — Теперь давай уматывать отсюда.

— Давай, что ли, постоим немного, — нерешительно сказал Петухов, — посмотрим, что она делать будет.

— Нечего тут панихиду устраивать! Побежали! Крысин и Петухов быстрым шагом устремились к магазину.

— Людка, привет! — сказал, распахнув дверь, Крысин. — «Покровскую», ноль-пять.

— Блин, Валера, возьми, наконец, нормальную водку!

— Не клюй мозги! «Покровскую»! Продавщица выставила на прилавок водку. Крысин отсчитал полученные у Петухова деньги.

— И два стаканчика дай.

— Что, до дома уже не донести? Рубль.

— Не клюй мозги! Давай так! У тебя же их хренова туча!

— Рубль.

— Вот ты сука какая! Толян! Рубль есть? Я совсем без мелочи.

Петухов зашарил в кармане, раздумывая, давать или не давать рубль. Этот Крысин хоть копейку, да выманит.

— На.

— Пошли.

Крысин и Петухов уселись на ближайшей скамейке. Мимо с привычным осуждением на лицах спешили на работу люди.

Крысин отвинтил пробку и до половины наполнил пластиковые стаканчики.

— Ну, давай!

— Давай, Валера.

Вместе с выпитой водкой в Петухова влилось какое-то тревожное предчувствие. Предчувствие постепенно росло, заполняло собой Петухова и, наконец, взорвалось.

— Валера, — прошептал Петухов.

— Что?

— Ты в свой холодильник сегодня не заглядывал?

— Да когда мне было? Ты же, урод, ни свет ни заря… — Крысин замер с раскрытым ртом.

— Что, если у тебя — моя голова? А?

— На хрена она мне нужна?! — Крысин выглядел растерянным. — В моем холодильнике? Да нет, ты что!