Дарья Мийе - Как жить с французом

На обратном пути к побережью мы, закусив губы, проезжали мимо указателей один другого завлекательнее. По французской традиции на них название каждого города сопровождается схематичным изображением его главной достопримечательности, чтобы разжечь туристский аппетит. Позади остались уже пять замков, три моста, один водопад и таинственный силуэт человека. Но одно место пропустить нельзя, сюда специально приезжают со времен Крестовых походов, а мы так кстати оказались в нескольких километрах, — это пещера Сент-Бом, где провела тридцать лет Мария Магдалина. Маленький алтарь и рядом несколько сидячих мест под грубо отесанными каменными сводами — камерность затворнического грота, обнаруженного в XIII веке, сохраняется, несмотря на многочисленных пилигримов и щедрые пожертвования монархов прошлого. Однако посетители задерживаются не у мраморного алтаря, а возле небольшого валуна, единственного сухого места во влажной от родников пещере: по преданию, именно здесь Мария Магдалина устраивалась на ночь. Сейчас «спальное место» отгородили массивной решеткой, потому что паломники изрядно расковыряли горную породу, стараясь увезти с собой «пух из Магдалиновой перины». Мария Магдалина — любимый библейский персонаж жителей Прованса. Этому региону, разгульному, любвеобильному и целомудренному одновременно, трудно было бы найти себе более подходящую покровительницу. Здесь пьют много вина, но видят вещи в истинном свете; здесь, уверенные в непогрешимости любви, частенько изменяют законным супругам; здесь ленятся на износ — так же, как и работают. Яркий пример последнего — Мийе-старший. Он дал семье обещание выкопать бассейн, но это противоречит его установке спать два часа во время сиесты для поддержания формы, идет вразрез с привычкой выпивать по вечерам пиво с приятелями-спасателями для сохранения социальной сети и никак не вяжется с обычаем ходить в пешие походы до Пиренеев для расширения кругозора. Мийе-старший борется с собой, но, судя по едва наметившемуся котловану, часто проигрывает.

— Папа, ты же обещал закончить к августу! — воскликнул Гийом, увидев развороченный работами участок из-за спины обнимающего его родителя.

— Обещал — значит сделаю, — ответил в усы Мийе-старший.

— Но ведь август уже в следующем месяце! — раздосадованно напомнил Гийом.

— Но я ведь не уточнял, к августу какого года, — ответил отец и громко рассмеялся своей шутке. — Вы непременно должны съездить в одно место, тут неподалеку, — быстро сменил он тему. — Водил туда моих юных спасателей на прошлой неделе — они в полном восторге. Надеюсь, Дарья не боится высоты?

Синяк, что разливался по моей левой щеке, был того же насыщенно-синего цвета, что и платье, в котором мне предстоит послезавтра идти на свадьбу Себастьяна и Анаис. Чем синее он становился, тем больше я сомневалась, что предстоит. Перед глазами плыли черные пятна, голова гудела, к горлу подкатывал ком из самых недр желудка. Я выпила еще пять пилюль арники и упала обратно на влажные простыни — в Провансе стояла обычная для июля жара в тридцать шесть градусов…

Из моей биографии нельзя выкинуть тот факт, что в десятилетнем возрасте для меня не было лучшего развлечения, чем качаться на ветру, обхватив всем телом верхушку двадцатиметровой ели, что росла прямо за забором дачного участка. Поэтому приглашение в парк развлечений, где надо карабкаться по стволам, скакать по сучкам и перебираться с дерева на дерево по корявым веткам, я восприняла с неприличным для взрослого человека энтузиазмом.

Парк «Аубре» устроен в лесу, в пятидесяти километрах севернее Тулона. Между вековыми кедрами на высоте двадцати — тридцати метров проложены полосы препятствий. От ствола к стволу тянутся канаты и веревочные дорожки, скользкие бревенчатые мостики и подвешенные на веревках бочки, по которым нужно пройти. Иногда между платформами, закрепленными на стволах, приходится летать на тарзанке или скользить вниз с бешеной скоростью, будучи подвешенным на карабине к металлическому тросу. В парк регулярно выезжают спасатели — отлеплять от дерева кого-то, кто заложил слишком крутой вираж на тарзанке, снимать с платформы пораженного приступом боязни высоты, вытаскивать запутавшегося дошкольника из веревочной клетки или клаустрофоба — из качающейся бочки.

Но этого мы, конечно, не знали, когда солнечным субботним утром сворачивали на проселочную дорогу между виноградниками, следуя указателям на «Аубре». На парковке рядком стояли школьные автобусы, и это окончательно усыпило бдительность.

После регистрации нам раздали снаряжение — «штанишки» из плотных ремней, с которым пристрочены два троса с карабинами на концах. Карабины нужно цеплять за страховочные канаты, протянутые вдоль трассы. Главное правило, которое нам долго, настойчиво и на разных языках повторял инструктор, гласило: «Никогда не отцеплять оба троса одновременно». Один обязательно должен быть пристегнут на случай, если земное притяжение все-таки победит. Поняв, что эти тросики — единственная страховка на высоте тридцати метров, мы принялись недоверчиво вертеть их в руках. «Каждый из них выдерживает вес в десять тонн, не волнуйтесь, — успокаивал аниматор. — Если что, я внизу, я вас поймаю». Ха-ха! Мы криво улыбнулись.

Чтобы посетители на верхотуре не позабыли заветы безопасности, на каждом страховочном тросе — цветные пометки: желтая означает цеплять первый трос, оранжевая — второй. После пятнадцатиминутного инструктажа и пробной полосы препятствий, которую семилетние дети преодолели быстрее взрослых (последние долго сопоставляли цвета на тросах и очередность их цепляния), наша группа из двадцати человек бросилась покорять первую — зеленую — трассу. Страх прошел уже к третьей платформе, ведь надо было думать о стольких вещах одновременно: не забыть перекинуть тросы, причем обязательно один за другим, поддерживать дыхание в нужном ритме, продумать последовательность перемещения рук и ног, не потерять равновесия и, главное, не перепутать тирольен восходящий с нисходящим. Тирольен — это металлический трос, протянутый от платформы к платформе, за него цепляется карабин, и человек либо под собственной тяжестью скатывается вниз, либо на руках подтягивает себя вверх.

Я успешно преодолела две трассы — зеленую и красную. Детство с его елками осталось далеко, и, отвыкшая от подобных нагрузок, я едва волочила ноги к последней — черной — полосе препятствий. Видя мой измученный вид, инструктор предложил немного отдохнуть, спустившись на гигантском тирольене. «Сто метров свободного парения, — живописал он, размахивая руками. — Просто цепляете карабин и сигаете вниз». Я взобралась на платформу, откуда «сигали вниз» другие уставшие, дождалась своей очереди и прицепила карабин. «Только не забудьте затормозить, когда увидите над головой оранжевый канат», — прокричал юноша последние наставления, когда я уже отталкивалась ногами от платформы.