Дмитрий Тростников - Знаменитость

— Челентано меня спрашивает, есть ли у вас в России настоящие авторитеты? Так я ему говорю — только у нас настоящие авторитеты и остались. Вот, например, уважаемый Тимур Ионович! И что? Спрашивает меня Челентано. Неужто, Алеша, не споешь для Тимура и для бродяг какую-нибудь мою песню? Какой базар, говорю, Челентано, сейчас сделаем, все путем будет! Ван-ту-фри-фо! — прокричал Алеша в микрофон, ансамбль грянул первые аккорды.

— Я сказал «Мурку» давай! — еще раз приказал Бес.

— Ла шанте ми кантаре! Унд пиро уно чезо! Ла шанте ми кантаре би пароле итальяно! — Алеша вдруг запел какую-то чудовищную тарабарщину с претензией на иностранный язык.

Впрочем, ансамбль отлично понимал его и наигрывал мягкий медленный ритм.

— Слышь, земляк, что это он поет? — спросил сидевший слева от меня пожилой урка.

— Это «Итальянец» — новая модная песня Тото Кутуньо, — наконец сообразил я сам, узнав песню, которую Алеша с таким восторгом и энергией выдавал в микрофон. И его веселость начинала передаваться гостям. Бандиты весело переглядывались, наливая по второй.

— Во дает, Козырный! Все может, — ухмыльнулся мой сосед. — Давай махнем? — и он налил водки. — Тебя как зовут?

— Сергей, — представился я. — Из Питера приехал.

— Да нет, я про погоняло спрашиваю? — удивился сосед.

Пришлось признаться, что прозвищ у меня никогда не было.

— Не порядок, — вздохнул мой сосед и выпил рюмку. — Как же тебя люди знать будут? Серег ведь много, а ты такой один. Без погоняла и на пересылке базаров не оберешься… А ты на студента похож. Если когда спросят, говори — Студент, понял? А что — нормально. Человек ты молодой, тебе под стать. А уж какой авторитет сумеешь набрать под это погоняло — как жизнь распорядится.

— А вы тоже вор в законе? — спросил я, видимо, уже захмелев.

— Корону не ношу, — со сдержанной авторитетностью пояснил новый знакомый. — Но уважение среди братвы имею. Так что, если в камере кто спросит, смело говори, что погоняло тебе дал Ощепа Ростовский на дне рожденья самого Тимура! Наливай!

Алеша тем временем закончил песню, замахнул поднесенную рюмку и немедленно запел следующую — «Money, money» из репертуара «ABBA». Причем обнаружилось, что с английским языком у него ничуть не лучше, чем с итальянским!

— А правду говорят, что у Беса авторитет ненастоящий? — решился я спросить у своего блатного соседа.

Тот пристально посмотрел на меня и сначала промедлил с ответом.

— Он свой авторитет у кого угодно из глотки вырвать может, — нехотя и без особой симпатии наконец проговорил мой «крестный». — Но многие воры его не уважают. Ходил слушок, будто ссучился он по первой ходке. Но предъявить реально ему никто не смог. А с тех пор времени много прошло, и всех, кто базарил про это, Бес на перо уже пристроил.

Ничего хорошего нам такая информация не сулила.

— И Дато против Беса — плохая защита, — проницательно добавил старый урка. — За «Южным» свой грешок водится. Срок-то у него условный был. А вор должен отсидеть от звонка до звонка. И где он короновался, если зоны настоящей не нюхал? Много сейчас развелось странных таких «законников», богатеньких и все больше с Кавказа… Так что на одном авторитете Дато Бесу ничего доказать не сможет. А по беспределу — тем более. Стволов ни у кого нет. А ножом Бес здесь всех попишет. Тут ему равных нет, — «мой» урка ухмыльнулся, блеснув золотой фиксой в верхнем ряду зубов. — Чуешь, Студент, расклад не твой…

Тем временем зазвучали новые тосты. Тимура поздравляли уже другие деятели криминального мира. Алеша вернулся за стол, на ходу смахивая пот со лба. Он спел три песни, все три на «иностранной» тарабарщине. Ни одной блатной песни он не исполнил. Но ворам все равно понравилось, и они потянулись к нему знакомиться и выпивать.

— Зря твой друг Козырный не по-русски поет, — посетовал Ощепа, повернувшись ко мне. — В зоне ведь каждый человек такую тяжесть в себе носит. Не до песен там. Редко-редко услышишь. Но тогда уж как по сердцу полоснет. И душа у сидельцев понемногу оттаивать начинает. Слушаешь и понимаешь, что выходит — жива она все еще, душа-то… Такая сила — песня. Только чтобы слова были — не порожняк…

Алеша тем временем выпил подряд уже три или четыре рюмки водки. Я с беспокойством наблюдал, как он бледнеет все сильнее и сильнее. Если Алешу продолжат спаивать в этом же темпе — это еще сильнее осложнит наше и без того отчаянное положение.

И не успел я об этом подумать, как певец сложил кукиш и исподтишка, но отчетливо продемонстрировал его Бесу через стол. Алеша напился и просто потерял голову. А я никак не успевал ему помешать! Хорошо, что Бес сразу не бросился на него. Но теперь уже точно уйти отсюда так просто Бес нам не даст. Все пути к мирному отступлению певец нам отрезал своей пьяной выходкой.

К счастью, грозившую затянуться Алешину вакханалию прервал угрюмый урка. Из тех, что забирали оружие при входе на кораблик.

— Тимур зовет, — не то позвал, не то велел он, подойдя к Дато.

— Пошли, — кивнул нам грузин.

Решающий момент наступал. Я еще раз приказал себе собраться, чтобы не выказать страх. А Алеша уже находился под хмельком, и страх ему был в эту минуту неведом.

— Красиво поешь! — раскрыл певцу объятия главный авторитет Тимур, как только мы приблизились к нему. — Душа у тебя жиганская, свободная. Благодарю, хорошо спел, порадовал!

Пока главный авторитет знакомился с Алешей, я искоса бросил взгляд в сторону Беса. Как ему это понравится? После такого приема Тимура Алеша в этой кампании станет неприкосновенным. Наезжать на певца теперь поостерегутся. Самое время было решить главную проблему — отдать долг, и чтобы это было скреплено авторитетом Тимура.

Впрочем, стоило посмотреть на Беса, чтобы понять, что вряд ли его остановит чей-то авторитет, только сила.

— Дело есть у нас, Тимур, дорогой! — заговорил Дато. — Хорошие люди помочь попросили, — он выразительно кивнул на Алешу и меня. — Очень на твой авторитет надеются. Хотят Бесу долг вернуть. По-честному, чтобы никто не сомневался…

— Долги надо платить, — философски произнес Тимур. — Бес, подойди к нам! Сколько Козырный тебе должен?

— Сколько ни должен — все мое, — осклабился Бес, и синее змеиное жало у него на горле от этого шевельнулось, словно извиваясь. И на мгновение мне показалось, что он как будто издевательски подмигнул мне. Или даже не подмигнул, а одними глазами показал какую-то тайную издевку.

— Восемь тысяч рублей, — ответил за него Дато. — Так?

— Восемь тысяч, — сказал уже я и полез за подкладку пиджака, вытаскивая часть денег. — Считайте! Вот четыре тысячи, первая половина… Главное, чтобы все знали, что мы в расчете и Алеша свободен от долгов…