Венсан Равалек - Гимн шпане

— Во что обошлась мне эта книга?

Она говорила тихо-тихо, почти детским, но в то же время довольно низким голосом.

— Она обошлась мне очень, очень дорого, намного дороже, чем я была в состоянии заплатить.

— Больше десяти штук?

Ее веки опустились, потом поднялись, и снова упали, она моргала с растущей скоростью, на языке мимики это, должно быть, означало глубокое внутреннее смятение.

— Думаю, да, конечно, больше.

Я уточнил свой вопрос: какова конкретная сумма, сколько стоили расходы на печать и, главное, на то, чтобы запустить книгу в продажу, но ее ответы оставались туманными и имели отдаленное отношение к тому, что меня интересовало. Ты идешь, спросила Мари-Пьер, я приглядела одного, по-моему, он то, что надо. Трое издателей пытались пригласить ее на чашечку кофе, двое попросили у нее номер телефона, а один открытым текстом предложил перепихнуться в ближайшем мотеле; ты бы видел этих скоморохов, не знаю, где таких строгают, причем все не первой молодости. Выбранный ею издатель не обнаружил никаких отклонений, если не считать ковбойской шляпы.

Мари-Пьер остановилась на нем, потому что ей понравились книги на стенде: скромные, но хорошего качества, с симпатичными обложками и нормальными текстами — ни тебе стволов во рту, ни пиписек, зато большой выбор переизданий давно почивших и современных авторов.

Я представился: добрый день, компания «Экстрамиль», мы бы хотели найти партнеров для издания книги. Я был одет нарочито дорого, Мари-Пьер тоже, мои часы, ботинки, ее украшения — наш вид явно не свидетельствовал о стесненных обстоятельствах, и все-таки мужик неправильно истолковал мои намерения: дружище, если тебе нужны деньги или хочешь нам что-нибудь продать, извини, но ты обратился не по адресу, мы сейчас на мели.

— Да нет, наоборот.

Я тут же его разубедил: мы вовсе не собираемся ничего продавать, напротив, предлагаем ему выгодную сделку. Очень выгодную, подумал я про себя, это хорошие бабки, на которые ты сможешь купить все, что давно мечтал иметь, да нечем было заплатить. А, вы проводите лотерею? Его коллеги по стенду, три тетки и один мужик, так и прыснули: да к нам Санта-Клаус пожаловал, только бороду забыл , ха-ха-ха. Разрешите, я все объясню, наша компания ищет молодое издательство с целью оказания поддержки талантливому поэту, возможно, в виде стипендии или участия в издании какой-нибудь книги, чтобы таким образом начать финансирование целой поэтической серии.

Мужик у стенда задыхался от смеха, но ковбой жестом приказал ему заткнуться.

— Участие в каких масштабах?

Хохотун не сводил глаз с Мари-Пьер, будто у нее между сисек прятался магнит, обладающий неодолимой силой.

— Может быть, найдем для деловой беседы более уединенное место, — предложил ковбой. — Не возражаете?

Я подмигнул ему: окажете протекцию, да?

Мы пошли к кафе через площадь, срезав угол; это же кафе из фильма! — воскликнула Мари-Пьер — ну, про одного парня, представляешь, этот гад специально вскружил голову девушке-машинистке, чтобы потом написать об этом книгу, и назначал ей свидания как раз здесь. Да-да, подтвердила женщина, вы правы, а я и не замечала. Все взяли по аперитиву, мы с Мари-Пьер мятную воду; итак, что вы предлагаете? Я посмотрел на каждого по очереди — на ковбоя, сексуального маньяка и прихиппованную женщину средних лет: мы хотим выпустить поэтическую серию в сотрудничестве с уже существующим издательским домом, — при словах «издательский дом» маньяк еле сдержал усмешку, а женщина одобрительно кивнула с серьезной миной, — мы собираемся полностью профинансировать эту серию, куда войдут произведения молодых авторов, которым к тому же будет выплачиваться стипендия, хорошая стипендия, — я сделал глоток из бокала, — очень хорошая. Каких-то авторов выберем мы, но вы можете предложить своих кандидатов, почему бы нет. Официант принес счет; доставая деньги, чтобы расплатиться, я намеренно пониже опустил бумажник, они не преминули воспользоваться возможностью и зыркнули внутрь, там было тридцать штук наличными, причем тысячными купюрами, они уставились на них, как кролики на удава, маньяк даже оторвал взгляд от ног Мари-Пьер.

— У вас уже есть на примете какая-нибудь кандидатура?

Я положил в бумажник сдачу, оставив десять франков чаевых.

— Да, и совершенно определенная.

Мари-Пьер положила на стол тетрадь с моими стихами, женщина взяла ее и немедленно принялась за чтение.

— Вы собираетесь оплачивать типографские расходы?

— Разумеется.

Тут ковбой часто засопел, чтобы не расхохотаться в голос.

— Думаю, что издание одного сборника должно обойтись примерно…

Женщина подняла нос от тетрадки.

— Тысяч в тридцать-сорок, да?

— Ну, что ты говоришь, сорок тысяч франков не окупят даже половины расходов на печать.

— Кроме того, в наше время важную роль играет реклама, которая обходится недешево.

— Считайте, расходы на одну книгу, разумеется, грубо, составят порядка ста тысяч.

Подавляя взрыв идиотского хохота, маньяк шумно высморкался.

— Что касается стихов, материал очень достойный, — изрекла тетка.

Она прокашлялась, в этот момент в другом конце зала официант опрокинул поднос на колени хорошо одетой пары; черт побери, поосторожней нельзя, сказала женщина. Тетка начала декламировать:

Продолжение потонуло в булькающих звуках, которыми разразился ковбой, уткнувшийся в салфетку. Что самое странное, обратилась Мари-Пьер к женщине, некоторые из его стихотворений пророческие, в них говорится о том, что случится в будущем. Ага, воскликнул озабоченный, значит, автор — ясновидящий, и ковбой буквально забился в корчах. В общем, они надо мной потешались.

— Что ж, мне остается только поблагодарить вас за бесценную помощь.

Я встал, Мари-Пьер тоже, полагаю, мы свяжемся с вами в самое ближайшее время.

Как, вы уже уходите, вскричал ковбой, изобразив на лице огорчение; озабоченный наконец-то успокоился: конечно, мы сделаем все возможное, чтобы снизить цену. Я в этом не сомневаюсь, сказал я с улыбкой, но нам необходимо все обдумать. В любом случае это очень интересный автор, заметила женщина. Вот паноптикум, подумал я, ну что ж, продолжайте зарабатывать гроши со своими убогими книжонками.

На улице было по-прежнему жарко; знаешь что, сказал я, сегодня мне бы очень хотелось славно поужинать в симпатичном месте.

— Гляди, — вдруг воскликнула Мари-Пьер, — наш знакомый с Эйфелевой башни!

Под руку с весьма хорошенькой особой, одетый в легкий летний костюм, в котором он казался еще толще, чем я его запомнил, от выхода с Ярмарки поэтов к нам направлялся Александр Драган, «архитектор высшей категории».