Дэвид Левитан - Двенадцать дней Дэша и Лили [litres]

– Почему ты так обожаешь книги? – сказала я вместо «доброе утро». Не враждебно, ревнуя к твердым разноцветным корешкам, страницы которых хранят столько всего удивительного. А с искренним любопытством.

– Меня с детства мама водила в библиотеку как минимум раз в неделю. Библиотекари были для меня сродни Мэри Поппинс. Они всегда знали, какую книгу дать мне под настроение или происходящее в моей жизни. Я находил в книгах покой.

– И спасение?

– И спасение. Но я не сбегал в книжный мир, а просто в него уходил. В книгах столько дорог открыто. Ты можешь пройти по любой из них. Книги – это путешествия. Знания. Возможности. Волшебство.

Я ушам своим не верила. Мой любимый Бука кощунствует! Я приподнялась, чтобы взглянуть в его чудесное лицо. (И торчащую рядом чудесную морду Бориса. Я такая счастливица!)

– Ты веришь в волшебство? – спросила я. Глядя на них. На своих любимых парня и пса. Они – мое волшебство.

– Да, – ответил Дэш и мрачно добавил: – Но, пожалуйста, никому об этом не говори.

– Я все слышал! – заявил Лэнгстон, проходя через гостиную к кухне. И пропел: – Дэш верит в чудеса. Должно быть, это любовь!

За братом в гостиную вошел Бенни. Увидев нас с Дэшем на полу, он шутливо потерся о бедро Лэнгстона.

– Ночевки с бойфрендом? – кинул он мне. – Повезло, что Mami и Papi до сих пор в Коннектикуте! – Бенни посмотрел на Дэша, затем на Лэнгстона. – Сейчас побьем Дэша или потом?

– Мы теперь с ним дружны, – вздохнул Лэнгстон.

– Ñoña es! – крикнул Бенни, что, наверное, по-пуэрторикански означает «Ни хрена себе!».

– Должно быть, это любовь, – насмешливо повторил брат.

– Diantre! [35]Еще рано вручать подарки?

– Да все равно, – пожал плечами Лэнгстон и повернулся к Дэшу: – Скажи спасибо, что откроешь подарок сейчас, а не позже, перед родителями твоей девушки.

Дэш промолчал.

– Неблагодарный, – буркнул брат.

Бенни подошел к вороху рождественских подарков, вытащил коробку, обернутую в пеструю подарочную бумагу «Стрэнда», и бросил ее Дэшу. Тот развернул подарок. Ясное дело, парни подарили ему книги. Почему же он покраснел? Дэш развернул коробку ко мне: «Собрание сочинений Д. Г. Лоуренса».

– Feliz Navidad! [36] – поздравил Бенни.

Почему, интересно, Лоуренс вызвал у моего парня такое смущение? Потом обязательно погуглю, что это за автор.

– Секса и безопасности тебе, дорогой книжный Дэш! – засмеялся Лэнгстон.

– Желает мне человек, переезжающий в Хобокен [37] Хобокен – портовый город в шт. Нью-Джерси (США). , – отозвался Дэш. – Секса. Безопасности. Хобокена тебе. Хм… по-моему, одно из этих слов лишнее.

– Хобокен? – заорала я. Реакция была инстинктивной, я совсем позабыла о лежавшем рядом Борисе. Услышав мой крик, Борис тут же вскочил и пригвоздил Бенни – самого малознакомого ему человека в этой комнате – к полу.

– Я забыл сказать, где находится наша квартира? – спросил брат.

– Умышленно! – обвинила его я. Знаю, сама виновата. Так расстроилась из-за переезда Лэнгстона, что даже не спросила, куда он переезжает.

– Манхэттен и Бруклин нам не по карману. А Куинс и Бронкс слишком далеки от центра.

– Hola! – влез Бенни. – Mi ayuda?! [38] Эй! А мне помочь?! ( исп .)

– К ноге, – скомандовала я Борису, и пес освободил его.

– Завтрак, – сказал Дэш.

– Сооружу что-нибудь, – ответил Лэнгстон. – Не надо благодарности.

– Не в вашей компании. – Дэш взял меня за руку. – У нас утреннее свидание с миссис Бэзил. Она хочет обсудить планы на свою рождественскую вечеринку.

Его лицо светилось воодушевлением. Для парня, ненавидевшего Рождество, он явно начал жизнь с нового листа. С рождественского листа – омелы! Кстати, прекрасная идея для подарка: книги, где фигурирует омела.

Дэш поднял мою руку к своему лицу и поцеловал ладонь.

Он верит в волшебство. Он любит Рождество. Он любит меня !

Меня настолько занимали переполнявшая сердце любовь и скорый завтрак в обществе миссис Бэзил, что было не до переживаний по поводу отъезда брата в захолустный Хобокен. Бог с ним. Езжай уж, братишка. Чего мне волноваться? У меня есть Дэш. Волноваться, наверное, стоит о том, что Дэш строит со мной отношения, чтобы провести побольше времени со своей настоящей любовью – моей восьмидесятилетней двоюродной бабушкой.

– Ты мне нравился больше, когда был угрюмым, – заметил Лэнгстон.

– Тогда я тебе совершенно не нравился, – парировал Дэш.

– Так я про то же!

Признавать это было больно, но пришлось.

– Дедуля замечательно выглядит, – тихо сказала я миссис Бэзил, когда она повела нас из гостиной в столовую. Дедушка шел с Дэшем впереди нас: его шаг снова стал энергичным; в глазах при нашей встрече засветилось былое оживление и озорство.

– Твоя забота тяготила его. Он не хотел быть обузой, поэтому все время чувствовал себя виноватым.

– Он никогда не был обузой! – выпалила я, уже готовая обороняться, но миссис Бэзил шикнула на меня.

– Он не только твой дедушка, но и мой брат. А ты должна наслаждаться юностью и заботиться о себе самой. На следующей неделе я буду выбирать дедушке помощницу-сиделку на дому.

Я чувствовала себя так, будто подвела дедулю.

– Но я сама могу выполнять эту работу.

– Знаю, что можешь, милая. Однако сейчас твоим родным хотелось бы, чтобы ты вернулась к работе под названием «подросток».

– И выгульщица собак.

– Как скажешь.

На столе накрыли шикарный завтрак: яйца, бублики, кофе, сок, фруктовый салат и много любимого йогурта Дэша. Мы расселись и накинулись на еду.

– Положи на бублик лосось, Медвежонок, – посоветовала мне миссис Бэзил. – Мне его утром принесли из «Барни Гринграсс». Лосось у них потрясающий.

Когда она предлагает мне попробовать с ее стола что-то с глазами, я вежливо кладу предложенное на тарелку и гоняю его по ней, не съедая. В этот раз я поступила по-другому.

– Пожалуйста, больше не зови меня Медвежонком. И я – вегетарианка.

– Ты не ешь ни рыбу, ни мясо?

Никогда не понимала, почему мясоеды всегда задают этот вопрос, когда я говорю им о своем вегетарианстве. Если следующим вопросом миссис Бэзил будет: «Откуда же ты берешь белок?», мне – неблагодарному-уже-не-Медвежонку-которого-достал-этот-вопрос – придется сдерживать порыв швырнуть тарелку об стену.

– Да, не ем, – тихо ответила я.

– Почему не сказала об этом раньше? Нечего пропадать этому деликатесу на твоей тарелке, раз твои рецепторы не в силах оценить его прекрасный вкус.

Миссис Бэзил положила еще один ломтик лосося на бублик дедушки.

– Вкуснота! – похвалил он, откусив и прожевав кусок.

– И она больше не наш Медвежонок, – сообщила миссис Бэзил дедуле, и они грустно покачали головами. – Твое влияние? – спросила она у Дэша.