Дэвид Левитан - Двенадцать дней Дэша и Лили [litres]

– Психологические ужасы?

Как по сигналу за пределами деревни послышался шум.

– В ПОМЕЩЕНИИ САМОЗВАНЕЦ! – раздался громкий и отчетливый голос эльфа.

Я повернулся к Лили.

– Похоже, кое в чем я ошибся. Нет, я по-прежнему свято верю в придумывание историй, любовные признания и переодевания в Санту, чтобы тебя осчастливить, но вот «в погоне за чем-то» сейчас не мы, а другие, и нам пора удирать.

– На санях?

– Боюсь, они прикручены к полу. Придется удирать пешком. Готова?

Лили распрямила плечи, вытерла глаза и спрыгнула с саней.

– На все сто!

Мы покинули рождественскую деревню. Я зашел в мужской туалет и стянул с себя наряд Санты – не хотел походить на заплутавшего чувака с Санта-кон, бродящего по улицам в поисках моста или туннеля до дома. Повесил костюм на дверцу кабинки и отправил фото его местонахождения дяде Сэлу.

Когда я вышел из туалета, Лили писала что-то в записной. Увидев меня, она захлопнула книжку.

– Идем? – спросил я.

– Куда?

– Как насчет просмотра фильма «Эта жизнь прекрасна»? Он начнется в семь, на кинофоруме. Я и печенья захватил.

Выражение ее лица было бесценным. Милая Лили думала, как бы помягче мне отказать.

– Печенья из пекарни «Левейн», – добавил я. – Состоят на девяносто процентов из сахара и масла. Другими словами, нужно налопаться ими, пока мы еще молоды и наши тела способны это переварить.

Мы направились к двери, ведущей на Геральд-сквер. Нас манила ничем не примечательная тридцать четвертая улица.

– Помни, Лили: все что угодно, как угодно и куда угодно. Мы сами выбираем продолжение нашей истории. И сейчас не время для реальности. Если уж на то пошло, пусть реальность возвращается в январе. Но сейчас – для волшебства весь город в нашей власти.

Я думал, мы тут же рванем за приключениями, но Лили стояла на месте, загораживая выход покупателям, которым приходилось проталкиваться мимо нас.

– Дэш, ты же осознаешь, что произнес это? Дважды.

– Разве? По-моему, слово «непритворная» я употребил лишь один раз.

– Я не об этом, – помрачнела Лили.

Я посмотрел ей прямо в глаза.

– Если хочешь, я и сейчас это повторю. Да пусть весь мир об этом знает! – И я начал говорить проходящим мимо людям: – Сэр, я люблю Лили. Мэм, вы представляете, я люблю Лили. Я люблю Лили, люблю Лили, ЛЮБЛЮ! Я – переодетый в Санта Клауса дурак – безнадежно влюблен в Лили. И если любовь к ней – преступление, то объявите меня виновным! Мне продолжать?

Лили кивнула.

– Я люблю Лили сильнее, чем все вы – Рождество! Сильнее, чем мистер Мэйси – денежки потребителей! Люблю так сильно, что об этом должны кричать витрины всех магазинов! Моя любовь к Лили выше ВНП [34]большинства промышленно развитых стран. Я люблю…

Лили накрыла мою руку своей.

– Ладно, хватит.

– Теперь мы с тобой на одной волне?

– Думаю, да.

– И хотя поблизости нет омелы, ты разрешишь мне поцеловать тебя прямо тут, в дверях многолюдного универмага?

– Да.

Что мы тут же и сделали. Крайне странная парочка подростков, целующаяся в дверях крупнейшего универмага, награждаемая осуждающими взглядами и проклятиями прохожих, которой совершенно на это плевать.

– Счастливой годовщины, – сказал я, отстранившись.

– Счастливой годовщины, – ответила Лили, прильнув ко мне.

И так, рука в руке, мы вынырнули в ночь.

До Рождества оставалось четыре дня. Пора заполнить их верной историей.

22 декабря, понедельник

Рождество может идти на все четыре стороны, поскольку я уже получила желаемое: Дэша.

Я чувствую на лице легкое касание утренних солнечных лучей, но не открываю глаз. Мне хочется насладиться ощущением его вздымающейся и опадающей при дыхании груди, теплом его прижатого ко мне тела.

Вчерашний день, пожалуй, был самым лучшим днем в моей жизни (не считая всех премьер «Звездных войн»). Мы с Дэшем признались друг другу в любви. Он проводил меня вечером домой, и мы устроились в обнимку у камина, любуясь нашим крошкой-красавцем Оскаром. Я сказала, как сильно люблю его.

– Я люблю тебя за твои заумные книги, депрессивную музыку и ужасные печенья. Люблю тебя за доброту. За любовь к Рождеству вопреки себе. Ради меня. – Я так долго держала чувства в себе, что теперь мне необходимо было их излить. – Когда ты понял, что любишь меня?

– Не одномоментно. Не делай такое разочарованное лицо. Я постепенно это осознавал. То, насколько ярче и лучше стала моя жизнь с твоим появлением в ней. София говорит, я сильно изменился, узнав тебя. Стал гораздо счастливее и веселее.

Я больше не ревновала Дэша к Софии, но никогда не перестану завидовать ее евроэлегантности и ее не американскому, рациональному отношению к сладостям.

– Ты сказал Бумеру и Софии, что любишь меня, прежде чем сказал это мне?

– Мне не нужно было этого говорить. Все остальные, похоже, поняли это раньше меня.

– У нас годовщина! Люблю нас за это! Люблю тебя за то, что ты признался мне в любви в нашу годовщину!

– Ты забыла о ней, да?

– Забыла, – призналась я. Мой декабрьский разум был традиционно настолько поглощен Рождеством, что мне даже в голову не пришло включить начало собственного любовного романа в важнейшие праздничные даты. – Как по-твоему, какую парочку мы больше всего напоминаем из романов Николаса Спаркса? Скажем: «Дневник памяти»!

Мечтательный взгляд Дэша заледенел.

– Никогда так не шути.

Я и не шутила.

– Я разрушаю момент болтовней о нем? – спросила я.

– Да. Давай будем говорить о нем молча.

Что мы и сделали посредством бесчисленного множества поцелуев. А потом уснули на полу гостиной – совершенно одетые и совершенно без сил. И теперь я смаковала наше пробуждение рядом друг с другом. На руку капнула слюна, и я приоткрыла глаза. Блин блинский! Я тут с Борисом обнимаюсь, а не с Дэшем. Мое разочарование смехотворно. Мне дважды повезло. Я получила желаемое, как в этом году, так и в прошлом. Дэша и пса. Моя записная книжка преисполнена.

Дэш лежал под другим боком Бориса, еще полусонный. Он тоже получил на Рождество желаемое. Его мама уехала в свой ежегодный отпуск и даже не настаивала на том, чтобы он пожил в квартире отца, поэтому ему не пришлось обманывать маму, что он живет у отца, а отца – что он живет у мамы. Больше всего на свете Дэш желал иметь в своем полном распоряжении собственный дом. Чем позже и насладится в полной мере. Пока же он целиком и полностью мой.

Сердце все еще переполняла безумная радость. Я люблю! И любима в ответ! Мне испекли печенья! И меня от них не стошнило!

О да, я знаю, что мне придется серьезно побороться за внимание Дэша. Его жадный взгляд уже обшаривал книжный шкаф рядом с Оскаром.