Дэвид Левитан - Двенадцать дней Дэша и Лили [litres]

– Понятия не имею, почему помогаю тебе, – буркнул Марк. – Но, гляньте-ка, помогаю. И меня это сильно беспокоит.

Тем не менее даже Марк пришел в священный ужас, когда Лэнгстон вытащил из своей коробки куклу Джои Макинтайра.

– Береги себя, – шепнул Лэнгстон на ухо Джои. – Помни, это ради Лили.

Я достал из сумки пятую книгу «Дитя бибоп [25] Бибоп – стиль джазовой музыки. », снял с нее обложку и обернул ею красную записную книжку. С этого мы начнем все улаживать.

– Не спускай с Джои глаз! – велел Лэнгстон Марку.

– Можно подумать, это Тимберлейк, – проворчал Марк. – Ладно.

– И не забудь сообщить мне, когда она придет, – напомнил ему я.

– Если она придет, – поправил меня Марк, выделив первое слово.

– Если, – согласился я.

Меня не оставляло волнение. Еще столько всего предстояло сделать за короткое время.

Через двадцать два часа пятьдесят семь минут после моего первого сообщения я напечатал Лили новое:

«Забудь про эльфа на полке [26].

Иди туда, где все началось, и поищи «Нового парня из нашего квартала» [27].

Времени ждать ответа не было. Я толкнул первую костяшку домино в общей цепочке, и теперь оставалось надеяться, что остальные выстроены правильно и упадут друг за другом.

Следующая остановка – Бумер. Он, возможно, самая рискованная костяшка из всех, поскольку имеет склонность сбиваться с пути.

Ряды собратьев Оскара заметно поредели, поэтому еловый лес посреди улицы, которым заправлял друг несколько дней назад, превратился в чахлую рощицу. Это ничуть не повлияло на воодушевление Бумера.

– У меня целых три дня для того, чтобы найти всем им дом! – заговорщически шепнул мне друг, словно готовил опасную операцию.

Я вынул из сумки пластиковый контейнер, открыл и показал Бумеру его содержимое.

– О! – воскликнул друг. – Ароматические щепки.

Я одарил его многозначительным взглядом.

– Не щепки? А что тогда? Окаменелые какашки оленя?

Я сглотнул.

– Забавно. Они очень похожи на буквы!

– Это и есть буквы. Они – подсказка.

– Но зачем тебе подсказка из оленьих какашек?

– Это не какашки, а печенья!

Бумер захохотал. Не хмыкнул. Не хихикнул. Нет, он ржал как конь, согнувшись в три погибели.

– Печенья! – еле выговорил он, отсмеявшись. – Это… самые ужасные печенья… какие я только видел!

– Лебкухенские, – заметил я. – Ну, почти лебкухенские. Нюрнбергские. По рецепту с веб-сайта Марты Стюарт [28]. По словам ее поклонников, их пекли аж в четырнадцатом веке.

Бумер успокоился и воззрился на печенья в контейнере как на реликвию.

– Оу… тогда понятно, – задумчиво произнес он. – Если им столько веков!

– Да не печеньям столько веков, а рецепту! – Я снова взглянул на творение своих рук. Вынужден признаться (себе, а не Бумеру), от них и правда веет древностью. Поскольку пек я их вчера вечером в спешке, то пришлось заменить часть ингредиентов (сами понимаете, в отличие от Марты у меня в кухне не завалялись королевские финики), потому и результат смахивал на безглютеновые сухари любителя печенюшек.

– Они съедобные вообще? – спросил Бумер. – Вдруг ее стошнит?

– Они не для еды, а для чтения. – Я выстроил испеченные буквы на дне контейнера в правильном порядке.

– «Вэм-бэм, спасибо, мэм!» [29] – прочитал Бумер.

– Помнишь, что должен сказать?

– «Лили, тебе нужны объяснения?»

– Отлично. И если она скажет: «да»?

– Я скажу: «Этот крепкий орешек не для моих зубов. Ищи ответ у Кары».

– Нет. «Этот крепкий орешек мне не по зубам! Ищи ответ у К л ары».

– «Этот крепкий орешек мне не по зубам! Ищи ответ у Кары».

– «К л ары!»

– Может, просто запишешь мне это, и я ей передам?

– Хорошая идея.

Пока я писал нужное на обратной стороне чека из магазина художественных принадлежностей, на мобильный пришло сообщение.

«Бой-бенд умер, – написал Марк. – Да здравствует бой-бенд».

«Ты о чем?» – спросил я.

«Это Бибер, а не бой-бенд» , – бестолково ответил Марк.

«Оставить поп-семантику , – вмешался Лэнгстон, поскольку мы переписывались в групповом чате. – Джои начал действовать?»

«Он уже вовсю закрутил с нашей девочкой, – отозвался Марк. – И они нашли записную книжку».

Поразительно, какое облегчение я почувствовал. Что-то происходит. Мы с Лили нуждались, чтобы между нами что-то произошло, и это наконец случилось.

– Ладно, Бумер, мне нужно бежать.

– Ой, прости, Дэш, у нас тут нет туалета.

– Да мне в другое место.

– Надеюсь, там есть туалет.

– Есть, – заверил я его. – Даже несколько.

Если я хотел в итоге оказаться в нужном мне месте, следовать путем Лили было нельзя.

К Бумеру от «Стрэнда» вело три подсказки, и Лили должна была пройти их одну за другой.

«Иди в Еврейскую ассоциацию на 92-й [30] Культурный и общественный центр, расположенный на Верхнем Ист-Сайде Манхэттена в Нью-Йорке, на углу восточной 92-й улицы и Лексингтон-авеню. и посмотри на девятую и десятую свечи».

(Наши неортодоксальные друзья евреи Дов и Джонни ждали Лили в лобби возле большой меноры [31]со свечами и подсказкой в руках.)

«Пора уронить второй сапожок… там же, где был потерян первый».

София уболтала владельца популярного клуба впустить туда Лили днем. Миссис Бэзил одолжила мне свой сапог, чтобы я поставил его в туалетной кабинке, в которой год назад оставил для Лили сообщение: « Пожалуйста, верни записную красавицу агенту в фетровой шляпе ». София нашла мою надпись и дописала: «Хитрые лисы хотят, чтоб ты знала: это не тупик. Может, детский час и закончился, но еще осталось время для замороженного горячего шоколада» .

Это приведет ее в «Серендипити», поскольку все в Нью-Йорке знают, что купить замороженный горячий шоколад на Манхэттене можно только в одном- единственном месте. Там Лили будет ждать за столиком ее дедушка. София заранее предупредит его о приходе Лили, чтобы он уже заказал шоколад. Дедушку попросили говорить с Лили о чем угодно, кроме записной. Затем, при оплате заказа, официант оставит на обратной стороне чека третью подсказку: «Если в лесу падает дерево, кто скорее всего примчится его проведать?»

Что в свою очередь приведет Лили к Бумеру.

А Бумер приведет ее в Бруклин.

Бумер написал мне, как только я сошел с поезда.

«Хорошая новость: она уже в пути. И даже ничего не уточняла насчет разъяснений, которые даст ей какая-то Клара».

Я ждал плохую новость.

Долго.

Наконец, не выдержав, напечатал:

«А плохая новость?»

«Ах да! Плохая новость в том, что хоть я и предупредил ее не есть печенье, она все равно его попробовала».