Валерия Парусная - Лайк, шер, штраф, срок

Жительница Барнаула Мария Мотузная (Фролова) написала в твиттере, как против нее возбудили дело об оскорблении чувств верующих (часть 1 статьи 148 УК) и возбуждении ненависти либо вражды (часть 1 статьи 282 УК). Поводом для дела стали картинки, которые Мотузная сохраняла на свою уже заброшенную страницу «ВКонтакте».

Я узнала о том, что мной заинтересовалось следствие, только когда в мою квартиру пришли с обыском 8 мая. Мама потеряла ключи, и она уходила на работу, не закрывая дверь, поэтому дверь оказалась открыта. Я сплю и слышу, как очень долго и очень много стучат. В какой-то момент я подошла, потянула на себя дверь на автомате, закрыла ее и услышала: «Откройте, полиция!». Незадолго до этого я потеряла паспорт и ко мне уже приходили из полиции, якобы из ОБЭП, и я подумала, что это по тому же делу. То есть открыла я без каких-то сомнений, потому что тот полицейский, который приходил, сказал, что все в порядке, не переживай, такой весь был учтивый. А тут они влетели в квартиру, показали постановление об обыске, и все это началось. Я была растеряна, ничего особенно не предпринимала — думала, может быть шутка какая-то. Они зашли, у меня там стоят три шкафа, но они стали открывать только один, верхние ящики. Это все выглядело как постановка. То есть, если бы это был действительно обыск, наверное, всю квартиру обыскали бы. А тут они для вида посмотрели один шкаф, открыли другой, и одну полку от компьютера, какие-то бумажки поперебирали. Забрали компьютер и телефон как только зашли, когда я стала отказываться подписывать постановление на обыск. Это как из американских фильмов был рефлекс, что подписывать нельзя. Я схватилась за телефон, а они мне сказали, чтобы я поставила его на авиарежим. То есть не только чтобы я не могла позвонить, но и чтобы мне не могли. И вот так забрали у меня телефон и компьютер. Была даже такая мелочь — у меня стояли на полке духи, они вывернули из них капсулу, думая, что это какой-то цифровой носитель. Потом меня повезли в следственный отдел, в какое-то большое здание. Важно, что мне так и не сказали, в чем я обвиняюсь, что вообще происходит. Это постановление, которое мне показали, мне ткнули в лицо на 30 секунд и убрали, я лишь успела там увидеть что-то про негроидную расу и ID своей старой страницы «ВКонтакте». Потом, когда мы приехали, мне показывали только картинки священнослужителей, всякое религиозное. Мне ни статью, никаких копий не дали, ничего не сказали.

Ехала я в машине с тремя операми, а следователь ехал на другой машине. Мы приехали с операми, зашли в кабинет, я села на стул, и мне сказали: «Рассказывай, признавайся». Я, естественно, не понимаю о чем речь. Они включили компьютер, показали все эти скрины. Я посмотрела, говорю: «Ну, понятно». С шуткой там, с улыбкой. Я даже не поняла сразу, что это уголовное дело. Начали говорить: «Ну, ты же взрослая, ты же все понимаешь, что делала». Я отвечаю: «Блин, когда я это все сохраняла, то даже закона о чувствах верующих не было, то есть это 2015 года альбом» (уголовная ответственность за оскорбление чувств верующих по статье 148 УК действует с 2013 года — МЗ). Как бы это смешно ни звучало, но там был такой прием «хороший и плохой полицейский». Один вообще в стороне сидел. Другой, который показывал скрины, давил на меня очень сильно, говорил: «Вот, девочка одна выпендривалась, и ее посадили на три года, а мальчик признал все, и ему дали общественные работы». Сказали мне, что это не судимость, что как в сериалах буду ходить мыть что-то там, и как бы на этом все. А второй мужчина все время говорил: «Может, водички, пойдем покурим», то есть как-то по доброму относился. При этом у меня не спрашивали, моя ли эта страница: вплоть до того, что когда я писала признание, они указали, что я создала страницу с помощью iPhone 5C , что в принципе глупо, потому что страница была создана в 2009 году. И когда я это все писала, они сказали: «Ой, в 2009 году [создала страницу] пиши», и потом время нужно было указать регистрации. Я сказала: «Да я не знаю, вы издеваетесь, я не помню». На что другой отошел в другую комнату, вернулся, и назвал мне время, в которое была создана моя страница. То есть я вот это написала, и потом в деле нашла выписки из МТС, там мой паспорт привязан, поэтому таких вопросов они не задавали.

Согласно протоколу допроса Мотузной в качестве подозреваемой, мать девушки с детства пыталась привить ей любовь к церкви, однако выросла она атеисткой. В 2016 году, говорится в документе, Мотузная заходила на созданную ей в 2009 году страницу «ВКонтакте» под ником «Мария Фролова» и искала в различных группах социальной сети «изображения с тематикой неприятия к лицам негроидной расы, а также отрицательного характера изображения священнослужителей», сохраняя их в свой фотоальбом «Сохраненные». «Я понимала, что размещенные мною изображения носят негативный подтекст, направлены на возбуждение ненависти и вражды в отношении определенной группы лиц, однако указанное меня никак не останавливало, я хотела их разместить, таким образом выражая свое отношение к этому», — говорилось в протоколе допроса. В том же документе рассказывалось, как Мотузная показала своей матери запись выступления стенд-ап комика Данилы Поперечного «Поп культура», в котором он высмеивал верующих, после чего мать пообещала написать на нее заявление в полицию, однако не сделала этого. Это даже не допрос наверное был: они требовали признания, не скажу чтобы выбивали, потому что я быстро сломалась, испугалась и почти не сопротивлялась. Я подписала признание, они тут же позвонили следователю и сказали: «Все готово, приезжай». Пришел следователь — кстати, вместе с адвокатом государственным. Следователь печатала допрос, вообще меня ни о чем не спрашивая. Что у них там было подготовлено — я не знаю. Меня ни о чем не спрашивали по сути, при этом, пока она все допечатывала, адвокат мой, которая меня должна защищать, со следователем обсуждали убийцу какого-то — видимо, опять у них какое-то общее дело было. Все это в шутках, у них там какую-то девчонку убили. Ну я сидела в шоке все это слушала, понятно, что они не то что подружки, но общаются неплохо. Перед разговором со следователем я с адвокатом не общалась. Она даже не представилась, взяла, прочитала мое признание, подписала его и просто сидела все это время, пока мне не дали подписку о невыезде и все эти документы. Она их также молча подписала; единственное, что она тогда спросила — могу ли я представить характеристику с места работы. А я работала в ВТБ, и я сказала, что я не приду в ВТБ с таким вопросом, потому что это стыдно и прочее. На это она ответила: «Ну, ладно». И больше я ни номер телефона, ни имени даже я ее не знала. Что ее зовут Ириной Сертягиной я выяснила только из материалов дела. Потом следователь сказала: «Можешь уже идти, я тебя выпущу, там же пропускная система». На это опер, который был «плохим полицейским», который скрины мне показывал, он сказал, что ему надо со мной поговорить. Адвокат со следователем ушли, осталась я с этими операми; он сказал мне: «Маш, вот сейчас безо всяких протоколов, без всего, ты честно скажи — ты как к приезжим относишься?». Я опешила от такого вопроса, поняла, что это подвох какой-то, сказала, что все хорошо, какие вопросы, ни к кому никогда никакой вражды не испытывала. Он ответил: «Ну, понятно». И меня отпустили.