Татьяна Перцева - Город уходит в тень

Недавно прочитала коммент. Пишет молодой человек. Мол, наелись мы экономики при большом брате! Вот сейчас, при мустакиллике (независимость, узб.)…

Это еще ничего. Иногда такая ненависть льется, аж страшно становится. Молодежи промывают мозги. Причем начисто. Так, что своих мыслей уже не остается. Цели вполне понятны. Оккупанты, угнетаемые узбеки, которых обворовывала Москва…

Мне не раз твердили, что я бьюсь головой в стену. И, видимо, считают, что мои переживания — деланные.

А мне боль покоя не дает. Я от нее задыхаюсь.

Давайте попробуем разобраться, чем был Узбекистан при большом брате.

Прежде всего — уникальная, как говорит журналист Игорь Цой, тяжелая промышленность. Угольная промышленность. Огромные рыбхозы. Хорошо развитая легкая промышленность. Удивительно развитые, шагавшие в ногу с последней модой так называемые артели. Сколько раз я привозила из Ташкента обувь, трикотаж: было такое объединение «Малика», не уступало загранице, шедевры просто делали. Весь институт завидовал.

Безупречное, идеальное образование. Тех учителей и преподавателей вузов больше просто не существует. В силу падения самой образовательной системы. Те были… я даже не знаю, как их назвать. Те были образцами. Их, как говорят, отлили и форму разбили.

И при большом брате, уж поверьте, никто не бежал в Москву за завидной карьерой дворника. Я не говорила, что наш дворник — бывший доцент Душанбинского университета? Так вот, он и есть. А его жена у нас подъезды моет. Зато большого брата изжили.

А во времена моей молодости, пришедшейся на шестидесятые, не поверите, после выпускных в школах преподаватели вузов объезжали маленькие города и кишлаки, уговаривали молодежь поступать. В кишлаках не слишком хорошо говорили по-русски, но во всех городах существовали узбекские школы, а в вузах — узбекские группы. Точно так же готовившие специалистов. Тогда узбекская молодежь уж точно не торговала на московских рынках. А дети не бегали тут же, вместо того чтобы за партами сидеть. Тоже большой брат виноват?

Сколько в Узбекистане было больших ученых, академиков, докторов наук, поэтов, писателей, композиторов. Между прочим, узбеков. Что-то сейчас о науке не слышно. Поэты? Есть. Прекрасные. Неизвестные широкому обществу. Газеты? Почти нет. Журналы? Почти все тихо скончались или ведут очень скромное существование.

Кроме системы высшего образования существовала еще система профтехобразования. Сейчас повсеместно, не только в Узбекистане, уничтоженная. Вспомните: на каждом предприятии висели доски с перечнем требующихся профессий. Сейчас хорошего токаря, расточника, шлифовщика, слесаря, сварщика днем с огнем… все мечтают олигархами стать. Да и с инженерами тоже напряженка. Мужа моего держат в 74 года на работе, потому что настоящих конструкторов раз, два и… Его напарник ушел, так почти год замену искали.

Образование тю-тю. Да и для того, чтобы на рынках торговать, оно ни к чему.

Насчет угнетения. Было. Только угнетали всех. Независимо от национальности. Хлопок собирать посылали. Посылали? Посылали. Студентов. Учреждения в полном составе. Школьников вывозили, правда на день. Да вот большой брат тоже угнетал. Картошкой. Морковкой. Капустой. Угнетал-угнетал. Собственный мой муж сидел полтора месяца где-то в районе Луховиц на морковке…

И не мешало напомнить, что именно при большом брате, в 1966 году, центр Ташкента тряхануло. Почему центр? Да потому что более отдаленные районы трясло, но не так. Недаром моя сестра, жившая на Волгоградской, очень удивилась, когда моя мама до нее дозвонилась и стала ругать, что она о сыне не вспоминает. Она ответила: мол, землетрясение, каких много.

Тогда большой брат, и не только он, мгновенно среагировал. Как пошли со всех концов страны эшелоны со стройматериалами и поезда со строителями! А в обратную сторону — поезда с ташкентскими детьми. В крымские лагеря и санатории! За столько отстроили Ташкент? Не помните, молодежь? А вот я помню. К осени началось массовое вселение в новые дома. Кто не хотел уезжать из центра, получали ордера под снос. Въехали в дома на том же месте.

Может, напомнить, что когда в 1988 году в Спитаке (Армения) произошло землетрясение с куда более тяжелыми последствиями — в Ташкенте, считай, жертв не было, только центр перестроили, — последствия не ликвидированы до сих пор? Большого брата не стало. Я не злорадствую, упаси боже. Констатирую. И даже не стоит опровергать мои слова. НЕ ЛИКВИДИРОВАНЫ. Как считаете, случилось бы нечто подобное при большом брате? И что будет сейчас, если ташкентское землетрясение повторится? И что станется с гордо возвышающимися в центре многоэтажками? Уверены, что при отсутствии большого брата, нормального строительного и архитектурного образования и наличии полного пренебрежения техническими нормами, созданными при большом брате, эти дома устоят? А заодно спросите стариков: мыслимо ли было, чтобы в городах рубили деревья на мебель и паркет? Деревья стояли незыблемо! Попробовал бы кто при большом брате…

Тогда строили. Сейчас рушат. Тогда массово давали квартиры. Теперь из этих квартир выгоняют. Тогда большой брат защищал. Теперь защищать некому.

Почитайте энциклопедию «Ташкент». Заводы. Один. Второй. Третий. Десятый. С каким придыханием говорили: «Завод Чкалова»… «Фотон»… «Ташсельмаш»… «Текстильный»…

Сколько фабрик!

А сейчас только и слышишь: обувная закрылась. Парфюмерная закрылась…

Знает ли нынешнее поколение, какие Дома культуры, какие клубы были при большом брате? Какие при них были секции, кружки, театры даже?

Занимается ли в них сейчас молодежь?

Некогда. Нужно на хлеб как-то зарабатывать. Поскольку пенсия у стариков 100 долларов, а зарплата в узбекских фирмах — 200… А продукты дорожают просто на глазах.

Когда я три года назад, впервые за много лет, приехала в Ташкент, доллар стоил 6 тысяч сум. А сейчас сколько? Больше девяти?

Почему-то о соотношении рубля к доллару при большом брате никто, вообще никто не задумывался. Не было нужды.

Я тут недавно задалась вопросом: почему раньше мы не слушали так внимательно новости? Да и никаких политических ток-шоу не было. Мы не интересовались, кто нынче правит в Европе. Ну, говорили, ну, слушали вполуха. И все. А теперь — слушаем. Потому что раньше мы вставали и знали: как было электричество по 4 копейки, а там, где электроплиты — по 2, так и останется. Сегодня. Завтра. Через год. Через 10 лет. Как работал ты, так и работаешь. И никто не скажет: пошел вон. И никто из дома не выгонит. И никто не станет рубить столетние чинары. И Сквер как стоял, так и стоит… Ах, большой брат, как же ты был предсказуем. Мороженое по 15 копеек? И завтра? И через 10 лет? Непорядок. Нужно взбаламутить. И взбаламутили.