Тимур Зульфикаров - Странствия Ходжи Насреддина в XXI веке. Новое учение древнего мудреца

Конь — Огнь пылающий заиграл в его старых жилах…
И Мусса-бободжон вдруг разбросал…
Раздал… раскидал свои яблоки и деньги нищим…
И радостно, пенно, умирая… сгорая
От тысяч инсультов… инфарктов…
Разрывов сердец… аорт… сосудов его народа
Воскричал…
А потом прошептал:

— О, Адонай!..
О, Яхве!..
Пусть на месте всех сатанинских кишащих базаров,
Где сливаются… сшибаются в алчбе…
В похоти сребролюбия —
Жадный крик человечий…
И рёв голодный ишачий
Пусть восстанут!..
Пусть возликуют везде
Небесные Божьи Стены Плача…

Да!..

И мёртвый… счастливый… улыбчивый Мусо-бободжон
В пыль базара блаженно упал… пал…

Да!
Он чуял…
Он знал!..

Там!..
В Небесах!..
Его радостно ждал
Его Вечный Тёзка!.. Соименник!.. Брат!..
Всеотец!..
Всесудья заблудившихся, но прозревших
Торгашей… меновщиков… фарисеев… мытарей…

Святой Моисей…

Старый дервиш сказал перед смертью:
— О, Всевышний!
Что делать?..
Тело уже истратилось…
А душа ещё не созрела для великих… загробных путешествий…

Как умирать мне?..
Как возвращаться к Тебе?..
Ейхххх!..

И ещё он сказал:
— О, Господь!
Человеки уже близки к Тайне Рождения…
К тайне лепки тела…
Но бездонно далеки от Тайны Рождения Бессмертной Души…
Да!..

Глина — рядом…
Звезда — далеко…
Да…

Мы чуем, как Ты, Творец, лепил тленное тело, как Вселенский Гончар…
Но как Ты творил Бессмертную душу —
Никто не ведает…

Иль тленный никогда не узнает о Нетленном…
Что знает клетка о птице, в ней заключённой…

О, Господь!
Я тону в Твоей Тайне Блаженной,
Радостно уходя… улетая из тленного тела…

Когда дервишу говорили:
— Будь здоров…
Главное — это здоровье!..

Дервиш улыбался:
— Вот Ходжа Насреддин едет на осле…
Осёл — это тленное тело… это зыбкое здоровье…
А Ходжа Насреддин — это Вечная Бессмертная Душа…
Ахйяяяя!..

И потому, когда ты желаешь мне здоровья —
Ты желаешь здоровья моему ослу…
Моему тленному телу…

А что же ты молчишь о главном…
О Бессмертной Душе…

Иль многие люди на земле, увы,
Это ослы без всадников…

Пророк, влюблённый в Апокалипсис,
Любил бродить… учить и петь
Среди горящих городов… народов… стран…
Так альбатрос в когтях лелеет… держит океан…

Да!..
Но!..

Когда ж комар
Случайно укусил его за палец,
Он зарыдал, словно обиженное… беззащитное дитя…
Увы!.. ах… ах…

Он был всего лишь лицедей… вития… лжепророк обманный,
А не пророк — оазис хладный среди огненных пустынь…
Костёр вечногорящий среди леденеющих равнин…
Да!..

Ведь у Пророков нету уязвимых тленных пальцев…
А есть лишь Гневные…
Указующие…
Вечнокипучие
Персты…

Уже зима в горах…
Уже бредёт метёт сыпучая падучая текучая пурга…
Уже метель летит звенит и горы сокрывает,
Как в шелковистый саван пеленает…

А где мой саван…
Последняя земная и первая небесная одежда… одеянье…

А тысячелетняя дремливая чинара
Ещё не сбросила зелёную листву…
И плывёт в снегах, как исполинский… талый… дымный изумруд…

Так старый сладострастный дервиш-суфий,
К Богу опоздавший,
Уж близкий вечный постоялец
Нагорного… забытого мазара долгожданный друг…
Хоть сед… беззуб и глух,
А всё ещё взирает воспалённо… яро,
Как дальновидящий орёл, от высоты хмельной…
Или, как хищноалчный лев —
Глядит на туготучнобёдрых жён
На острострелогрудых дев…

Ейхххх…

Дервиш бродил одиноко в Фанских павлиньих горах…
И только орёл неотвязно… неразлучно брёл над ним в небесах…
Куда пойдёт дервиш по козьим тропкам —
Туда летит орёл по небесным путям…
О, долго… долго… долго…

И вдруг дервиша осенило:
— Это орёл вспомнил, как был человеком…

А дервиш вдруг вспомнил,
Как был орлом…

О, бездонно… о, бездонно… о, бездонно…

Осенняя тысячелетняя чинара беломраморная необъятная
Сыплет золотыми листьями на ветру…

О, сколько надо дворников — подметальщиков,
Чтобы убрать её падучую безвинную листву…

О, сколько надо Ангелов Забвения…
Ангелов Прощания,
Чтобы забыть Чинару — Жизнь многоосыпчивую….
И всё ещё не опавшую…не облетевшую …
Не охладевшую
Мою…
Уууууу…

В свежевспаханном гиссарском струящемся поле
Встретились Ходжа Насреддин и дервиш Ходжа Зульфикар…

От земли шёл колебался древний молочный пар…
Земля ждала семян…

Тогда дервиш спросил у бессмертного мудреца,
Который много раз умирал и воскресал:
— Учитель, срок мой близок…
Скоро мне помирать…
Возвращаться в родную землю…
Вот она, под ногами, ждёт — зовёт меня…

Айххх…

А какая смерть самая мудрая… самая сладкая?…
В родном доме — средь любящих жён, детей,
Внуков, друзей, соседей?..

Или на поле битвы за Божью Справедливость,
Которой нет на земле, но есть в душе?..

Ходжа улыбнулся:
— Мудрецы говорят:
Самая сладкая и мудрая смерть на земле —
Переспелая смерть над стонущей от наслаждения женой…
Или когда ты стонешь… течёшь от услады под нагой женой…

Ойххх…

Ведь ты исшёл из лона матери —
И стремишься вернуться в него, как в дом родной…
Чтобы последний крик влюблённого
Был похож на первый клич новорождённого…

Да…

И не лучше ли навек накрыться нагой женой,
Чем рваным больничным скучным одеялом …
Иль червивой землёй…
Ойххх … ох…

Застонал бессмертный мудрец, вспоминая тысячи своих жизней …
И, улыбнувшись, завершил свою речь стихами:
— Я вспоминаю жизни бесконечные мимогрядущие событья…
А там — одни соития…
Одне сладкомгновенные соитья…

И вот итог:
— Я одинок…
Как старый фаллос-зебб
Меж дряблых ног…