Анна Матвеева - Каждые сто лет. Роман с дневником [litres]

Я невольно обрадовалась, что на мне была одна из кофточек Влады – она мне не идёт, но достаточно новая и дорогая. Поначалу М. меня не узнал, а может, сделал вид, что не узнал, – я была бы рада любому раскладу. Студентка Ксана, с которой он стал мужчиной, и в самом деле ничем не напоминает сутулую и блёклую Ксению Сергеевну, которая берёт полторы тысячи за два по сорок пять и гарантирует сдачу ЕГЭ. Никакая кофточка не спасёт. М. спросил, согласна ли я с тем, что подготовка к ЕГЭ не имеет ничего общего с владением французским языком. Конечно же, я с этим согласна. М. уточнил, можно ли свести их к общему знаменателю хотя бы на каком-то уровне, услышал отрицательный ответ и, в целом довольный, отбыл в соседнюю комнату.

А когда я уже обувалась в прихожей (Миша нетерпеливо переминался с ноги на ногу, чтобы закрыть за мной дверь и сбежать к компьютеру, родной матери всех подростков), М. внезапно вырос на пороге и сказал, сияя лысиной, что готов подвезти меня домой, так как у него возникло срочное дело в городе.

– Но Ксения Сергеевна живёт совсем рядом с нами, – удивилась Мишина мама.

М. смутился: он как раньше не умел врать, так и теперь не научился. Отступать всё же было поздно, и мы вышли из квартиры под недоумённое молчание его жены. Надеюсь, что моя невзрачность её несколько успокоила.

В лифте М. сгрёб меня в объятия и жарко прошептал в ухо:

– Я так давно тебя не видел!

Вот оно, живое волшебство общей памяти: вместо блёклой Ксении Сергеевны М. видел легкомысленную студентку Ксану… И себя, рядом, героем – он был из породы людей, у которых неприятные воспоминания со временем сглаживаются. Мы ведь перестали с ним общаться на следующий же день после того, как «сказка стала былью»: и я не звонила, и он не звонил, а на работу бегал, по всей видимости, другим маршрутом, огибая Зелёную рощу широким кругом…

Я по нему нисколько не скучала, вспоминала редко, без удовольствия, хотя и без досады. Такое уж было время, такой была я сама: до романа с Людо мне и в голову не приходило, что я могу вызывать у мужчин какие-то чувства. В двадцать лет я честно считала себя уродом, к тому же уродом неинтересным и глупым. Ксеничке повезло больше, хотя как посмотреть. Константин, начав за ней ухаживать, мог сразу рассчитывать на успех: такие, как мы с моей лжебабушкой, всегда будем лёгкой добычей.

– Я тоже давно тебя не видела, – сказала я, аккуратно высвобождаясь из объятий.

Мы вышли на улицу.

– Как твой мальчик? – спросил М., открывая дверцу машины, в равной степени большой и грязной.

– Мальчик в порядке, – ответила я. Не было желания докладывать, что Андрюша в психбольнице, а Княжна вот уже две недели не кажет домой носу. Но М., как вскоре стало понятно, не интересовал ни мальчик, спавший когда-то за стенкой в его квартире, ни я сама: ему хотелось рассказать о себе и своих успехах, вот он и принялся уговаривать меня сесть в машину, хотя отсюда до моего дома было всего полквартала.

– Нет, садись, – настаивал М. – по дороге поболтаем!

Я села. Болтал он один – рассказывал, что брак у него второй и счастливый. От первого есть дочь, живёт в Москве, умница-красавица. Мишу они не могли родить долго, и жена, по мнению М., слишком уж над ним теперь трясётся. М. долго «был в политике», сейчас ушёл в бизнес, дела идут неплохо, хотя бывало и лучше. На днях едет с женой в Австрию кататься на лыжах, Миша останется с бабушкой. М. напоминал одну мою подругу, решившую возобновить отношения после долгого перерыва. Она настояла на встрече в кафе и полтора часа рассказывала, как здорово ей удалось устроиться в жизни. Мне она не задала ни одного вопроса, я её не интересовала в принципе. Я давилась остывшим кофе и с облегчением распрощалась, когда чашка опустела. «Давай ещё как-нибудь встретимся, так хорошо пообщались!» – сказала подруга, целуя меня в щёку на прощание.

– Давай как-нибудь повторим, – предложил М., останавливаясь у моего подъезда.

Интересно, что он хотел повторить? Наши обоюдно неловкие попытки заняться любовью? Пятиминутную поездку в большой и грязной машине? Жаркое объятие в лифте?

Я вернулась домой в полном недоумении и первым делом полезла в душ, чтобы смыть с себя запах дорогого одеколона М. Представляла, как завтра же позвоню его жене и скажу, что не смогу больше заниматься с Мишей, пусть ищут другого репетитора, но при этом понимала: не позвоню и не скажу. Я не могу отказываться от тысячи пятисот за два по сорок пять: голос Владимира Степановича от звонка к звонку становится всё более недовольным.

«Ксанка у нас святая», – говорит Княжна, когда напьётся. Звучит это издевательски. Я никогда не хотела быть святой и не мечтала принести себя в жертву семье. «Они тобой помыкают», – считает Танечка, но и с этим я тоже не согласна. Мне не нравится моя жизнь, но кому чья нравится? Каждый находит ту неочевидную причину, которая вдруг объявляется смыслом существования. Для Вари это религия. Для Танечки – деньги. Для Княжны – водка. Для Влады – Пётр. Для мамы – Андрюша.

А для меня? Пока что я воспринимаю всякое своё новое несчастье одинаково – сравниваю его с Катастрофой и успокаиваюсь. Когда я вышла наконец из душа (проклятый одеколон всё равно до конца не отмылся – фирменный, особо стойкий) и включила компьютер, в почтовом ящике обнаружилось письмо от Влады. Она едет в Париж в феврале – «чисто на шопинг» – и просит написать ей несколько нужных фраз на французском. «Сколько стоит», «можно примерить», «есть ли у вас размер меньше», «ставьте штампики плотнее» (последнее для паспортного контроля: судя по всему, у Влады кончаются странички в паспорте). Пока я сочиняла ответ, в ящик упало ещё одно письмо, и тоже про Париж. Изабель требует, чтобы я прилетела на две недели в феврале для сопровождения русского мальчика с ДЦП. «Если откажешься, считай, что ты у меня больше не работаешь», – в качестве подписи. Очень не по-французски.

Вместо того чтобы отвечать Изабель и Владе, я зачем-то вытащила из ящика стола свои старые детские дневники и начала их перечитывать. Буддист был всё-таки прав.

Не передать, сколько раз я мысленно репетировала эту фразу! Я никогда и нигде не выигрываю, даже в беспроигрышной лотерее мне достаётся пустой билетик, угодивший сюда по ошибке. Когда стою в очереди, на мне всегда заканчивается товар, на экзаменах вытягиваю именно тот билет, который не успела выучить, в общем, родная сестра героя Пьера Ришара из фильма «Невезучие». Ха! Теперь я могу рассчитывать на случайную встречу с настоящим Пьером Ришаром в настоящем Париже, потому что на факультете из всех претендентов на поездку по обмену выбрали меня! Может быть, количество моих неудач достигло критического уровня и высший разум (ну или Бог, в которого я скорее верю, чем нет) решил наконец смилостивиться? А может, всё гораздо проще: у меня, как считает Светлана Юрьевна, руководитель поездки, свободный разговорный и лучшее среди прочих произношение.