Сормуниршийн Дашдоров - Избранное

Дамдин забеспокоился и хотел было предупредить ее, но в самый последний момент подумал, что его могут принять за сплетника, и не стал, но Чогдову с Бэхтуром рассказал.

— Не бойся! Ничего они не сделают… Критика и самокритика нужны нам как воздух и вода, — успокоил его Чогдов. — Мы должны решительно бороться с лентяями!

Молодежь называла своего секретаря не иначе как боевой товарищ. Она не мирилась с лодырями и прогульщиками, на собраниях всегда выступала остро и по существу, много делала для того, чтобы устранить недостатки, о которых говорилось на рабочих собраниях. Каждый раз она приводила в пример героический подвиг советской молодежи при строительстве Магнитогорска и Комсомольска-на-Амуре. Большинство молодых рабочих, как и Дамдин, любили и уважали своего секретаря.

Через день по радио прозвучала передача, посвященная бригаде Жамбала. Вся стройка гудела об этом, рабочие похлопывали ребят по плечу. Дамдин же был очень расстроен — он пропустил передачу. Слышать рассказы о себе из вторых рук было пусть и приятно, но все же совсем не то, если бы он услышал сам.

«Интересно, работал ли в это время радиоприемник в конторе Дангжура-гуая?.. Догадались ли мои земляки, что по радио говорят обо мне? — думал Дамдин. — Надо бы хорошенько расспросить кого-нибудь, что там о нас рассказывали…»

Тут-то он и столкнулся с Того, который на своем зеленом ЗИСе привез на стройку доски. На сей раз он был один, хотя прежде всегда приезжал с какой-то девушкой, напудренной и размалеванной, которая, пока разгружали машину, обычно сидела в кабине и прихорашивалась, уставившись в маленькое зеркальце. Иногда она улыбалась прохожим, показывая свои золотые зубы, и демонстративно дымила папиросой. Эта красотка была новым увлечением Того, возможно и очень серьезным. Во всяком случае, так казалось со стороны. Правда, несколько смешно было смотреть на их фотокарточку — они были сняты там в обнимку, — которую Того вставил в стальную рамочку и припаял к радиатору машины.

Дамдин с Того после той встречи на берегу Сэлбэ часто встречались и, можно сказать, успели подружиться.

— Процветаем, значит… — бросил Того, высунувшись из кабины. — Уже слышал, наверно, о себе по радио?..

— Нет, дорогой! А ты слышал?.. Расскажи-ка, — обрадовался Дамдин.

— Сначала дай закурить, — протянул Того. Затем, вглядываясь куда-то в даль, улыбнулся и, пуская дым, заметил: — Ты, я вижу, хочешь дешево отделаться… Нет, брат! Надо бы еще чего-нибудь, покрепче… Гони бутылку — вот тогда я выложу тебе все, что там про тебя пели.

Дамдин сразу полез в карман.

— А что взять?

Того громко расхохотался.

— Ладно… Так и быть, расскажу… Но учти, за тобой должок остается… — Затем он замолк на некоторое время, будто вспоминая, и, кашлянув, произнес: — Одним из тех, кто своим самоотверженным трудом ускоряет строительство социализма, является молодой рабочий Дамдин…

Дамдину этого показалось мало, и он решил уточнить:

— А дальше?

— Что дальше? Все. Больше ничего не сказали… Кстати, сомон-то ваш машину приобрел, — сообщил Того, неожиданно переводя разговор совсем на другую тему.

— А что за машина? — оживился Дамдин и уселся рядом с ним в кабине.

— ЗИС-5… Старенький… Да ничего, ползать еще будет. Вот новый ЗИС — машина крылатая!.. Это я тебе говорю!

Дамдин уже давно ничего не слышал о своих земляках и тут, узнав такую радостную новость, совсем забыл о передаче. «А кто же там, интересно, водитель?.. Ребятишки, наверно, к машине так и льнут, точно к смирному верблюду… Еще растаскают все гайки», — озабоченно подумал он.

Не только на стройке, но и по всей стране развернулось революционное соревнование по достойной встрече съезда партии. Окрыленный успехами своей бригады, Дамдин трудился так, что после работы сразу же валился в постель — только бы до утра успеть отдохнуть как следует. За день до открытия съезда секретарь комитета ревсомола выступила по местному радио и рассказала много интересного. Она говорила, что произведено сверх плана много войлока, что шахтеры уже выполнили годовой план и взяли обязательство до конца года добыть еще несколько тысяч тонн каменного угля, что какой-то водитель городской автобазы выступил с почином «Сто тысяч километров без капитального ремонта!». Говорила она и о том, что писатели и поэты написали новые произведения, прославляющие славный труд рабочих и аратов.

После ее выступления кто-то читал стихи. Голос чтеца показался Дамдину очень знакомым, а декламировал он замечательно, да и стихотворение было прекрасное. Строители долго спорили, кто автор, но никак не могли вспомнить. Вечером все узнали, что читал Чогдов, и попросили его прочитать еще раз.

Слушая друга, Дамдин на самом себе испытал, как может воздействовать на человека хорошее стихотворение. Какая-то необъяснимая тайна, придающая силу и вдохновение, заключалась в нем. До этого увлечение Чогдова Дамдин считал чуть ли не детской забавой, но теперь начал смотреть на него совсем иначе — стихи прямо-таки потрясли его. Он даже успел подумать, что сочинил их сам Чогдов, но это оказалось произведение, написанное в соавторстве известными поэтами Сэнгэ и Чимидом.

— Хорошо читал… Многие даже работу бросили, чтобы послушать. Значит, дошло до сердца, задело… — нахваливал Бэхтур, обнимая Чогдова.

В эти дни в жизни Дамдина произошло еще одно незабываемое событие. Его включили в состав делегации рабочей молодежи, которая должна была приветствовать съезд.

Утро было замечательное. На ярком солнце ослепительно блестел снег, как по заказу выпавший ночью. Он скрыл от глаз всю грязь на улицах, и от него пахло свежестью. Настроение у горожан было приподнятое.

На третий день работы XII съезда МНРП рабочая молодежь прибыла в Центральный Государственный театр приветствовать его делегатов. Среди молодежи были представители всех профессий, но внешне особо выделялись строители и шахтеры. Последние были в белых брезентовых спецовках и в касках, буравы они держали — словно винтовки со штыками. Строители же надели совершенно новые синего цвета комбинезоны, а в руках у них поблескивали мастерки, тоже, видимо, еще ни разу не соприкасавшиеся с раствором.

В зал вошли с песней «Молодежная». Строители сразу же подняли над головой свои мастерки. Делегаты встретили их бурными аплодисментами и встали. Вспышки фотоаппаратов ослепили ребят. Им так и не удалось как следует разглядеть зал.

Дамдин смотрел только на президиум и пытался, вспоминая газетные снимки, определить, кто там сидел, по своей привычке бубня себе под нос: «Значит, вот он какой…»

Юноша и девушка, выйдя на трибуну, рапортовали съезду о делах и успехах столичной молодежи и заверили партию, что отдадут все свои силы для успешного претворения в жизнь исторических решений съезда. Все у них получилось гладко, хотя Дамдин очень переживал, боясь, что они собьются.