Сормуниршийн Дашдоров - Избранное

Дого привычно подняла руку:

— Счастливого пути!

— Счастливо оставаться, — донеслось в ответ.

Люди, ехавшие в кузове, тоже помахали ей, и старушка долго стояла, потирая озябшие руки, шевеля занемевшими пальцами. Машина выехала на шоссе, повернула на север и, прибавив скорость, скрылась из глаз.

— Вот и уехали, родные! Только бы погода не испортилась, не помешала ехать, — говорила она сама с собой, возвращаясь в юрту. — Да, теперь и женщина села за руль. По-моему, она надежно держит его.

Край неба на северо-западе потемнел, стал почти свинцовым. От снега все бело вокруг. Цахиурт едва виден, как в тумане. Трудно определить, который час, очевидно, уже полдень. Машина давно скрылась из виду, а Дого все казалось, что она слышит гул мотора — то ближе, то дальше, то отчетливее, то глуше…

Когда она вошла в юрту, табачный дым еще не рассеялся и клубами уходил в тоно, вокруг печки валялись окурки папирос и сигарет. Всюду лежали смятые матрацы и подушки, на посудном шкафчике и на столе стояли грязные пиалы с остатками чая, груды мисок, деревянные тарелки с маслом, печеньем, борцогами. Едва переступив порог, Дого принялась наводить порядок: собрала пиалы, миски, поправила сбившиеся половики.

Она вымыла посуду и сварила чай. Закончив дела, вышла взглянуть на небо. Солнце заметно склонялось к западу, а небо совсем потемнело. Снег почти скрыл очертания далеких предметов. Дого поправила кошму, закрывавшую груду аргала с подветренной стороны, и стала смотреть в ту сторону, откуда должен был прийти Дамиран. Ничего не видно… А с юга уже надвигалась поземка, ветер поднимал снег с дороги. «Что, если старик на обратном пути попадет в пургу? Ну да он дорогу знает». И тут же новая мысль вытесняет первую: «Что же я стою-то? Надо сварить чай. Они же совсем замерзнут!» Она уходит в юрту, но продолжает прислушиваться к доносящимся снаружи звукам. Иногда ей кажется, будто она слышит гул мотора, но нет, кругом тихо. Она не может усидеть на месте, то и дело выходит из юрты — посмотреть на дорогу. И ни на минуту ее не покидают беспокойные мысли: «Не замерзли бы. Как они доберутся?..»

Люди, которых она только что проводила, напоив чаем, рассказали ей, что у одной из машин случилась поломка и они не смогли ее устранить. Вот и наказывала ей девушка-шофер послать им горячего чаю и теплую одежду с попутной машиной. Старая Дого беспокоилась и о своем старике, и об этих незнакомых ей людях, потому и сновала взад-вперед, как челнок. Солнце уже клонится, а до сих пор ни одной машины не видно. Пурга усиливалась, а вместе с ней росло беспокойство старой Дого. Наконец она решилась: успеет дойти сама, солнце еще не скоро сядет. Она налила в термос только что сваренный чай и уложила его в войлочный футляр. Чайник с чаем она поставила на горячие угли, чтобы Дамиран, если он придет в ее отсутствие, мог выпить горячего чаю с мороза. Она надела теплую шапку, взяла термос и вышла навстречу пурге. Вспомнив разговоры о том, что замерзающему хорошо дать масла, Дого вернулась, отрезала кусок сливочного масла, завернула его и положила за пазуху. Термос с чаем она повесила за спину и, зажав в руке кнут, пошла, опираясь на его черенок. «А вдруг не вернусь дотемна?» — подумала она, шагая по снежному полю.

Ветер выл и свистел, толкал ее в спину. «Сейчас-то идти легко, а вот каково-то будет возвращаться…» Один холм, другой… Машины нет как нет. «Вернись, пока видна юрта, не ходи далеко», — слышалось ей в свисте ветра. Снег бил в лицо, слепил глаза. «Говорили, машина недалеко. Наверное, она за тем бугром», — думала она и шла дальше. Взобравшись на очередную вершину, она и там ничего не увидела. «Ну, значит, они где-то здесь, на южном склоне, где же им еще быть». И она снова шла в вихрях клубящегося снега.

Она поднялась на южный склон. Ничего. И впервые появилась предательская мысль: «Очевидно, я сбилась с пути. Не обращала внимания на приметы, вот и потеряла дорогу. Вот дурная голова!» Она пыталась отыскать дорогу, но вокруг бурлило снежное море. Кажется, и солнце уже село. Теперь она не видела больше и домов поселка. «Где же дорога?» Ей показалось, что дорога слева. Прошла еще немного, остановилась, прислушалась. Слышно было, как шуршат снежинки, падая на шапку и дэли. Дого откашлялась и крикнула. Никто ей не ответил. «Наверно, дорога справа. Вот найду ее — отыщу и машину, и людей». Она пошла вправо, теперь ветер задувал сбоку. Наконец она почувствовала, что под ногами действительно какая-то дорога. «Может, и не та, но все-таки дорога», — обрадовалась она и зашагала вперед. С каждой минутой становилось все темнее, и вскоре ее окутала плотная мгла. Дого остановилась, крикнула. Внезапно гулко застучало сердце, задрожали колени. Она снова крикнула. Никакого ответа. «Что же никто не отзывается?» — бормотала она и, нащупывая дорогу кнутовищем, сделала еще несколько шагов. Из кустов при ее приближении вспархивали испуганные птицы, укрывшиеся от ветра, и она вздрагивала от неожиданности.

Дого упорно продолжала поиски. Иногда она останавливалась, искала знакомые приметы. «Наверно, слишком далеко взяла вправо. Жаль возвращаться — столько уже прошла. А говорили, что машина совсем рядом», — шептала она и шла все дальше. Вдруг будто кто-то накинул ей на ноги аркан и резко дернул — она упала навзничь, выронив термос с чаем. Оказалось, она запуталась в кустах, невидимых под снегом.

— Вот еще, не хватало ногу сломать! — пробормотала она и встала, в темноте шаря рукой по снегу, отыскивая термос. Вот он! Но что это? Рука нащупала горячую влагу — термос разбит. — Вот незадача-то, вот незадача! — проговорила она, поднимаясь. Она постояла, пытаясь определить по ветру направление, в котором нужно идти. Вот ведь как получилось. Термос был единственной стоящей вещью в доме, старик всегда брал его с собой в дорогу. «Ох и отругает же он меня завтра!» Ее окружала кромешная мгла, невозможно понять, куда нужно идти. Она помнила твердо, что пурга началась на севере, и если идти против ветра, то придешь к дому. «Да, видно, придется возвращаться. Зря только я вышла». И она повернула против ветра — в сторону дома. Снег бил в лицо, не давая идти вперед, но Дого, собрав все силы, шла и шла наперекор ему. В темноте она давно потеряла дорогу и любой темный предмет готова была принять за машину. «Нет чая, так хоть масло принесу людям». Она спотыкалась, путаясь в зарослях караганы, но так и не бросила войлочный футляр, где хрустели осколки стекла. Дого шла к людям… От холода зуб на зуб не попадал, дрожь охватила ее с головы до ног. Она хотела положить в рот кусочек масла, но подумала, что тогда ей нечего будет дать людям, и не тронула масло. Ветер дул навстречу, пробирал до костей, голова, грудь, ноги точно одеревенели, она еле двигалась. И все-таки шагала, закрыв глаза. Не видно ни юрты, ни машины. В отчаянии она громко крикнула раз, другой. Молчание… Сделала еще несколько шагов. Все поплыло перед глазами… Она увидела что-то темное на снегу, опустилась на колени… Это была та самая долина, где она всегда собирала аргал… Дого простерла руки, точно умоляя о пощаде свистящую пургу… и упала. Перед глазами сверкнул огонь: то ли звезда упала, то ли вспыхнул свет большой лампады.