Ахмед Рушди - Кишот [litres]

– А другой город? – хмуро поинтересовался Санчо. – Потому что там тоже много всего.

– Другой город невидимый, – ответил Кишот. – Его тщательно охраняют, он окружен неприступными стенами богатства и власти, и именно там обитает реальность. Лишь те немногие, у кого есть ключ, могут войти в это святилище.

– Подозреваю, мы не из их числа.

– У меня есть один ключ, – сообщил Кишот. – Когда придет время, нужно будет отыскать замок, который он открывает.

– Это очень загадочно, – напустился на него Санчо. – Ты держал это от меня в секрете. Что за ключ? Что за замок? Что там внутри? Колись уже.

– У нас есть и другое оружие, – продолжал Кишот, не обращая внимания на нытье сына. – Мы вот-вот окажемся в четвертой долине.

– Мы уже оставили позади веру и неверие, причины и знания, – возразил Санчо. – Похоже, не так-то много у нас осталось.

– Четвертая долина, – пояснил Кишот, – это Долина Непривязанности, в которой мы отринем все свои желания и привязанности, связывающие нас с миром.

– Все до единого?

– Все до единого.

– И политое шоколадом мороженое Hdagen-Dazs с кофейным вкусом?

– И “Закон и порядок. Специальный корпус”.

– И матч “Рэд соке” на лучших местах стадиона “Янки”? Я, конечно, никогда на нем не был, но мечтал об этом.

– И “Посмотрите, что происходит. Прямой эфир” на канале Bravo.

– И игра “Candy Crush Saga ” на компьютере?

– И фильм про принцессу-невесту.

– И стейки?

– И картофель фри.

– И Бейонсе с Джей-Зи?

– И оригинальную версию мультика “Король и я”.

Санчо, на лице которого явно начинала читаться паника, остановился и задумался о чем-то, что давалось ему с большим трудом.

– Должны ли мы также отказаться от желания и привязанности к женщинам, которых полюбили?

– На Возлюбленных это не распространяется, – терпеливо объяснил Кишот. – Возлюбленные – не привязанность, а цель. Все другие оковы, тем не менее, должны быть сброшены.

– Даже стаканчик “Грей гуз” с тоником под настроение?

– Даже фасоль с бокалом кьянти.

– Мы станем похожи на монахов.

– Мы станем достойны Грааля.

– А Грааль – это Возлюбленная?

– Грааль – это рука мисс Салмы Р.

– Грааль – это рука Прекрасной из города Прекрасного.

– У каждого мужчины свой Грааль.

– Но ты сказал, что в четвертой долине мы найдем оружие? Пока я вижу, что вещей у нас все меньше и меньше. И никаких базук.

– Когда мы приблизимся к четвертой долине, – сказал Кишот, – то, что всем известно как “реальность”, но что, как нам известно благодаря телевидению, на самом деле является нереальной реальностью, почти утратит над нами власть. Завесы рухнут, и невидимый город станет видимым, его ворота будут распахнуты, так что не понадобится ключа, чтобы зайти внутрь, и мы увидим дорогу, ведущую к Возлюбленной.

В какой-то момент, думал Санчо, непременно появится некто, кто натянет на него смирительную рубашку и заберет с собой, и тогда я отыщу дорогу назад в Бьютифул, Канзас (население 135473 чел.). Этого он вслух не сказал. Вместо этого, желая подколоть старика, он продекламировал:

– Я готов. Я отрекаюсь от своего желания иметь новый iPad и от своей привязанности, которую, кстати, я, видимо, унаследовал от тебя, к музыке Us.

– Это начало, – произнес Кишот, и перед собой они увидели город.

– Ты чувствуешь? Реальность, этот морок, уже перестает существовать.

Санчо не ответил, но про себя не согласился. Реальностью была белая женщина на озере Капоте, реальность лилась из злобных ртов, которые он видел в забегаловке в Оклахоме, реальностью была стрельба в Канзасе – двое ранены, один убит, целая община в ужасе и трауре, реальностью была также красивая молодая женщина, захлопывающая дверь у него перед носом. Может ли быть, что эта реальность растворится и исчезнет? Может ли она на самом деле рассеяться, точно морок?

Тайеры были в числе первых пилигримов. Можете проверить. Томас и Ричард Тайеры, братья, числятся среди отцов-пилигримов, проверьте сами. Позднее их потомки породнились с потомками прибывшего на “Мейфлауэре” Джона Олдена, проверьте. – Вы говорите о том самом “Мейфлауэре”? Они были списках пассажиров и экипажа? Они были на борту, да? – Ну, вы знаете, не на “Мейфлауэре”, нет. – О! Значит, это была “Фортуна”, корабль, вторым пересекший океан? – Да нет, и не “Фортуна” тоже. Но они были в числе первых поселенцев. Быть в числе первых хорошо. Быть в числе первых впечатляет. Андерсон Тайер верил, что у слов есть своя собственная жизнь, и с закрепившимися у них значениями возьмется спорить лишь педант, а “Мейфлауэр” – по крайней мере лично для него – был практически синонимом к первым поселенцам. Небольшие погрешности против истины не приводят к большой лжи. А потому Андерсон Тайер не считал нужным поправлять тех, кто считал, что его предки прибыли в Америку на легендарном корабле. Он также не считал нужным поправлять и себя самого.

Маленькое – не большое. Этот принцип он перенес на все стороны своей жизни. Он был маленьким человеком и понимал, что это совсем не то же самое, что быть большим. (Большие люди загромождают пространство. Маленькие люди изворотливы. Это может дать им преимущество. Когда-то он что-то читал или, может, видел по телевизору, как была разбита испанская “Армада”. Галеоны испанцев были большими и неповоротливыми. Корабли британцев – маленькими, быстрыми и маневренными. Британские суда юрко сновали туда-сюда между испанскими исполинами, давали залп из пушек и тут же отплывали, бах! бух! – пробоина и отступление. Таково малое против большого. Давид против Голиафа. Кассиус Клей плавно подбирается и атакует, Сонни Листон замер на месте большим одуревшим медведем. “Его руки не могут бить то, чего не видят его глаза!/

Маленькое – не большое. Маленькие правонарушения – не большие преступления. Мелкое воровство – не воровство в особо крупных размерах. Маленькие предательства – не государственная измена. По мере развития его отношений с мисс Салмой Р. он часто руководствовался этим жизненным принципом, и тот отлично работал. Да, он украл у нее несколько вещей, но это не были большие предметы, вещи, важные для нее. Здесь сережка, там браслетик. Она замечала пропажи, но не обращала на них внимания.

– Вечно я все теряю, – корила она себя, и вор хохотал вместе с ней.