Ахмед Рушди - Кишот [litres]

– Как чувствует себя Шрёдингер?

– Он в полном порядке. Жив, здоров, с хорошим аппетитом и в прекрасной физической форме. Это отличный пес.

– Вы наверняка снимали это на камеру. Готовы ли вы передать эти записи нам, чтобы все люди смогли их увидеть?

– Когда придет время, – ответил Ивел Сент. – Сейчас мы работаем совместно с Белым домом. Речь идет о прорыве в науке, открытии общенационального значения. Более того, общемирового значения. Мы должны соблюдать крайнюю осторожность. Некоторые страны уже рассчитывают получить технологию NEXT, чтобы высылать в параллельные измерения неугодных людей. Соседняя планета Земля – не тюремная колония. Это не Австралия. Мы также располагаем серьезными свидетельствами того, что русские регулярно пытаются взломать системы Корпорации Сента. Только представьте, что подумают о нас на соседней Земле, если первыми представителями нашей цивилизации, с которыми им придется иметь дело, станут русские? Прошу прощения, если выразился грубо. Я патриот. Я хочу, чтобы Америка занимала лидирующие позиции на пути в будущее, несущее гибель всему человечеству. У нашей Америки есть очевидное преимущество. Это технические гении из Южной Азии, таланты, которых я собрал в одном месте и прилагаю все усилия, чтобы их светлые головы позволили нам занять место у руля, сохраняя на самом высоком уровне как творческое мышление, так и защиту. С американцами все будет в порядке. Мозги русских работают не так хорошо, как у темнокожих. Я опять сказал что-то неправильное? Тогда прошу прощения. Я, похоже, слишком увлекся.

– Возвращайтесь к нам поскорее, – попросила Сента Салма, завершая программу, – и приводите с собой вашего пса Шрёдингера. Уверена, у вашей собачки есть что нам рассказать.

– Выглядит она неважно, – заявил Кишот, – но уже очень скоро мне будет видна Дорога, и мы будем вместе.

– Он всегда такой, – пожаловался Санчо Женщине-Трамплину, – вечно несет что-то подобное.

– Настало время рассказать о Внутреннем Событии, – ответила она.

В районе Кипс-Бэй, что означает “залив Кипа”, давным-давно нет никакого залива, спасибо мелиорации прибрежной полосы, забыто и имя старого Якоба Хендриксена Кипа, чей дом стоял на месте, где ныне Тридцать пятая пересекается со Второй. Поговорите с завсегдатаями большого кинотеатра в южной части района, и вы узнаете, что они помнят множество выдуманных сражений между людьми и охраняющими их супергероями, с одной стороны, и различными космическими монстрами, суперзлодеями, барлогами и орками – с другой, но очень немногие смогут вам хоть что-то рассказать про реальную высадку в Кипс-Бэй 1776 года, одно из первых сражений войны за независимость, когда американские ополченцы улепетывали от британцев, а Вашингтон вскричал в возмущении: “И это люди, с которыми я должен защищать Америку?” История о Мэри Линдли Мюррей, гранд-даме, которой принадлежала ферма Ингленберг – место, где она находилась, сейчас называют горой Мюррей, – Мэри Мюррей задержала наступление британцев, пригласив их генерала Хоу отведать пирога с вином, и тем самым позволила остаткам повстанческих войск Патнэма закончить отступление… Отложим эту историю до другого раза. Мы все бродим среди теней своего прошлого, забывая свою историю, а значит, ничего не зная и про себя самих.

Прямо как нынешний Кишот. Пылкий влюбленный, алчущий прощения, он сидел в темной гостиной своей полусестры, а вокруг носились вызванные ее ворожбой призраки, одним из которых был тот, кем он сам был когда-то. Они заказали китайскую еду и накрыли на стол, но Кишот не мог есть, он чувствовал, что теряется в сгущающейся тьме, дополненной печалью давно минувших дней. Почему он был таким, почему им владели зависть, подлость, дух соперничества и грубость? Он не мог сказать. У него больше не было доступа к той части своего я. Причиной этому стало то, что случилось однажды ночью в Кипс-Бэй много лет назад.

На самом деле его квартира не была уж такой плохой. Там были высокие потолки, тихие соседи, и в ней у него получалось довольно много работать. В описываемую же ночь она чуть не стала его могилой. Ему снился кошмар, во сне он как будто проснулся в собственной спальне и увидел в ногах кровати неясный силуэт, который смотрел прямо на него, но ничего не говорил. Во сне он понял, что его непрошеный гость – это и он сам, точнее, его тень, и сама Смерть. От ужаса он проснулся. Было три часа утра. Он сел в кровати, включил ночник и долго не мог унять сердцебиение. В комнате, конечно же, никого не было, и чтобы успокоиться, он выпил воды и встал, чтобы сходить в туалет. Тогда-то и произошло Внутреннее Событие. Это было что-то вроде взрыва в голове, где-то между ушами. Он потерял равновесие, рухнул на пол и отключился. Когда через какое-то время к нему вернулось сознание – прошли минуты или годы, он не мог этого сказать, – он первым делом удивился, что не умер. Через какое-то время к нему пришло новое осознание: он больше не может двигаться. Его мобильный лежал на тумбочке у кровати, там же где стоял стационарный аппарат, которым он, из некоторой старомодности, тоже продолжал пользоваться, а он валялся на полу спиной к ним. И значит, был абсолютно беспомощен.

Ему понадобилось два дня, чтобы развернуться и доползти до тумбочки. Весь следующий день и ночь он пытался как-то раскачать тумбочку, чтобы один из аппаратов оказался рядом с ним на полу. Только на четвертый день ему удалось уронить мобильник, и он начал пытаться звонить.

– Кому он позвонил? – хотел знать Санчо.

– Мне, – ответила Женщина-Трамплин. – Кому еще ему было звонить.

Его звонок наконец прошел, она подняла трубку, но он не смог произнести не звука. Он лежал на полу спальни с телефоном возле уха, а ее голос в трубке яростно кричал: “Алло!”

Поняв, что что-то случилось, Женщина-Трамплин пулей примчалась к брату, отыскала управляющего домом и заставила его своим ключом открыть квартиру, где нашла распростертое на полу тело и тут же вызвала скорую помощь. Он выжил. Ему всегда везло. Это Америка – после случившегося удара ему требовалось долгое и бережное лечение, его покрыла медицинская страховка с работы, на которую он, выиграв конкурс, устроился совсем недавно, – должность ассистента-профессора в школе журналистики в центре города предполагала самую лучшую медицинскую страховку. За лечением последовал долгий период реабилитации, и через пару лет он, так сказать, полностью вернулся в рабочее состояние, разве что говорил заметно медленнее да приволакивал правую ногу. Однако человек, переживший Внутреннее Событие, был уже совсем не тот, что прежде. Периодически он страдал от отстроченных последствий. В любой момент без причины начинал плакать. Его мучали тревога, депрессия, страхи. За этими внешними изменениями скрывалось другое, более глубинное. У него были обширные провалы в памяти, и они никак не проходили. Он стал более замкнутым, молчаливым, каким-то совершенно потерянным. Ни профессора, ни журналиста больше не было.