Эдвард Сент-Обин - Двойной контроль [litres]

– Мне в черепе просверлят маленькую дырочку и иглой возьмут пробу, – сказала Люси, распаковывая пижаму и мягкую пуховую подушку, принесенную из дома. – Риск смертельного исхода при этой процедуре менее одного процента, а мистер Макьюэн – опытный хирург и умеет обращаться с дрелью. А еще…

Тревога Люси выплескивалась через край, и остановил ее только стук в дверь. Вошел дружелюбный медбрат-филиппинец, надел на запястье Люси пластмассовый браслетик с именем и попросил вымыть голову, перед тем как ее обреют.

– Мне обреют голову? – уточнила Люси.

– Да, доктор все объяснит, – сказал медбрат и вручил ей флакон ярко-красного дезинфицирующего средства «Гибискраб».

Вскоре пришла молодая врачиха с прозрачным полиэтиленовым пакетом. Сначала она занялась гривой своих каштановых волос, убирая непослушные кудри с глаз и закладывая густые пряди за уши, а потом извлекла из пакета одноразовую бритву «Бик» и начала выбривать на черепе Люси шесть кругляшков, каждый размером с двухфунтовую монету. Тонкие светлые волосы Люси она выбрасывала в желтую железную урну, испещренную предупреждениями о правильном обращении с ядовитыми отходами и острыми предметами. Потом врач накрыла каждое выбритое место белым пластмассовым колечком с клейким слоем и наложила такие же на лоб и виски Люси, объяснив, что эти метки позволят снять точную томограмму и создать трехмерную компьютерную модель опухоли. Эта модель поможет мистеру Макьюэну с наименьшим риском направить иглу для отбора наилучшего образца. Черным несмываемым фломастером она обвела все эти так называемые координатные метки и поставила жирную точку в центре каждой, на случай, если они ненароком отпадут во время последующей процедуры.

Когда врач вышла из палаты, Люси, в полосатой шелковой пижаме, встала перед зеркалом и расплакалась.

– Это не потому, что я выгляжу жутко, – сказала она, – хотя, конечно, выгляжу я жутко. Просто из дома я вышла здоровой женщиной тридцати с лишним лет, без каких-либо очевидных проблем, а теперь стала похожа на онкологического пациента.

Оливия хотела как-то утешить Люси, которая уже утирала слезы, но тут, запоздало постучав в распахнувшуюся дверь, в палату вошла еще одна врач. На ней были черные брюки и безрукавка; с плеча свисала большая тяжелая сумка, и такая перекошенная поза явно требовала немедленного медицинского вмешательства.

– Здравствуйте, я Люси, – представилась врач. – Ой, простите, это вы Люси, а меня зовут Виктория. – Она рассмеялась, будто такая путаница была привычным делом в неврологической клинике. – Я работаю с мистером Макьюэном, мы вас завтра будем оперировать.

– Приятно познакомиться, – сказала Люси.

– Завтра мистер Макьюэн обсудит с вами несколько вариантов, – начала Люси-Виктория.

– Да? А что именно имеется в виду? – спросила Люси.

– Мистер Макьюэн завтра вам все объяснит. Возможно, понадобится удалить более крупную часть черепной кости, чтобы дать нам возможность выбора.

Люси-Виктория сделала движение рукой, как эпизодический актер в исторической драме, приподнимающий кепку перед господской каретой.

– Возможность выбора? – удивилась Люси. – Я думала, что мне просто сделают пункционную биопсию.

В палату вошел еще один врач, молодой человек в хирургическом костюме, и сказал, что он тоже будет участвовать в завтрашней операции.

– Понимаете, – продолжила Люси-Виктория, – возможно, мы проверим некоторые функциональные участки мозга. Составим карту, так сказать.

– И возможно, отберем дополнительные образцы опухоли, чтобы получить полную картину, – добавил второй врач.

– Но ведь это увеличивает риск, – сказала Люси. – Мистер Макьюэн ясно дал понять, что для того, чтобы добраться до опухоли, нужно пройти через очень важную зону.

– Завтра утром мистер Макьюэн вам все подробно расскажет.

– Завтра утром? Прямо перед тем, как меня повезут в операционную? А процедура по-прежнему будет проходить под местным наркозом?

– Да. Вам будут доступны все варианты.

– Вообще-то, анестезиологи, которые делают местный наркоз, по субботам не работают, – заметил второй врач.

– Ах да, – спохватилась Люси-Виктория. – Спасибо, что напомнили. Но все остальные варианты процедуры по-прежнему доступны.

Сделав это весьма тревожащее замечание, врачи вышли из палаты, явно желая поскорее отправиться домой, чтобы не застрять в пятничных пробках.

– О господи, – вздохнула Люси, изумленно глядя на Оливию.

Оливия сочувственно покачала головой.

– Не волнуйся, завтра Макьюэн все объяснит, – сказала она и решила перейти к более утешительному предмету разговора. – Чуть не забыла, Чарли разрешили с тобой увидеться, так что он тебя развеселит.

Оливия знала, что для брата встреча с Люси, даже чисто из намерений выразить сочувствие, была связана с некоторыми осложнениями. Люси занимала особое место в пантеоне соперниц Лесли, его ревнивой подруги, которая подозревала, что Люси для Чарли – «любовь всей его жизни», а сама Лесли просто «подходящий материал для жены». Она была из тех людей, которые считают, что оригинальность заключается в умелом применении клише, активно заключаемых в кавычки, чтобы подчеркнуть их банальность «тонкой насмешкой». Хотя Лесли и догадывалась, что Чарли тоскует по Люси, Оливия очень надеялась, что она неверно истолковывает представления брата о «подходящем материале для жены».

– Замечательно, – сказала Люси, пытаясь отыскать в сумке шерстяную шапочку, которую хотела надеть после операции.

В дверь снова постучали. Оливия и Люси напряглись, ожидая еще одно травмирующее медицинское объяснение, но оказалось, что пришел Чарли с бутылкой такого же шампанского, которое они пили с Люси, отмечая годовщину своего знакомства, еще студентами. Этот романтический, несколько сентиментальный жест очень растрогал Люси, которая давно не виделась с Чарли; ей хотелось уверенности, что дворцовый переворот, устроенный ее мозгом, не уменьшил пылкого восхищения Чарли ее умом и телом и что Чарли поможет ей их защитить. Она натянула шерстяную шапочку до самых бровей, закрыла ею уши и выглядела так, будто собралась на прогулку морозным утром. Чарли вытащил из автомата несколько пластмассовых стаканчиков и налил всем шампанского.

– Эти стаканчики – как мензурки для анализов мочи, – сказал он. – Приятно видеть, что они могут выступать и в другой роли.

– Возвышенной, – добавила Люси.

– Тебе бы в сомелье пойти, – сказала Оливия. – Ты умеешь уговаривать клиентов как следует наслаждаться вином.

Люси, как и любому другому на ее месте, хотелось смягчить резкость и остроту дня слоями описаний, но удалось лишь возбудить оживленную дискуссию, типичную для семейства Карр, о психопатологии хирургов, этих отважных и богоподобных целителей, единственных людей на свете, которым не возбранялось разрезать человеческие тела, отпиливать конечности, протыкать плоть, извлекать органы и удалять мозговую ткань, оперируя на грани паралича, инсульта и кровоизлияния. Эта профессия удивительным образом совмещала милосердие и жестокость, не раскрывая, какое из этих чувств доминирует, при условии, что оба они сопровождались высокой степенью точности.