Мейв Бинчи - Замок мечты. Лето моей надежды

- Не надо так поступать. Это вульгарно. Я пришел, чтобы увидеть тебя. Думал, я тебе нравлюсь. Зачем ты играешь в эти глупые игры? - Его красивое лицо приняло обиженное выражение.

- Ну… - Она не знала, что сказать.

- Если ты не хочешь меня видеть, скажи прямо. А если хочешь, приходи в рошу Койна.

- Когда?

- Прямо сейчас.

- Как сейчас? Ты же послал Мэгги в разведку.

- Только чтобы поговорить с тобой. Мой отец сегодня в Шанноне.

- Ты соврал ей!

- Я должен был спросить тебя, что случилось.

- А еще ты встречался с Китти в Дублине!

- Бедная глупышка Мэгги все неправильно поняла. Я видел Китти в Дублине, а это совсем другое дело. Китти не говорила, что я приезжал к ней.

- Мы не можем уйти. Мэгги придет и увидит, что нас нет.

- Сможем, если ты захочешь.

Это было самое долгое мгновение в жизни Дары.

- Нет, я буду ждать Мэгги. Ты одурачил ее.

Если бы это видела Кейт Райан, то сказала бы, что счет стал два - ноль в пользу Дары.

- Джон, ты не почитаешь мне стихи?

- Милая, а ты не слишком устала?

Кейт сидела в своей зеленой комнате. Ее глаза лихорадочно блестели, лицо осунулось.

- Нет. Я чувствую, что не усну.

- Давай я сначала уложу тебя, а потом пойду и поищу то, что тебе понравится. Я давно ничего не писал.

- Жаль… - Она погладила его по руке. - Но сегодня я хочу, чтобы ты почитал мне стихи других поэтов, а не твои собственные. И ложиться мне еще не хочется.

- Других поэтов? - Джон был разочарован.

- Конечно, это наглость с их стороны, но другие тоже писали стихи, - сделанной беспечностью сказала она. - Например,. Йитс, Оскар Уайльд или Джеймс Кларенс Мэнгэн [6] Йитс (Йетс, Ейтс) Уильям Батлер (1865-1939) - ирландский поэт и драматург, вдохновитель культурного движения 1890-х гг. «Ирландское возрождение». Лауреат Нобелевской премии (1923). Уайльд Оскар (1854-1900) - знаменитый английский писатель, поэт и драматург, по происхождению ирландец. Мэнгэн Джеймс Кларенс (1803-1849) - плодовитый ирландский поэт, автор многих патриотических стихов. .

- Почитать тебе «Легенды Древнего Рима»? Я люблю их…

- Нет, что-нибудь ирландское.

- Или «Гайавату»? Я никогда не читал «Гайавату» вслух целиком. Ты сразу уснешь.

- Нет. - Она нетерпеливо стиснула ручки кресла.

- Ладно, ладно. - Джон пошел к полкам и долго водил пальцем по корешкам. В конце концов выбрал книгу и начал читать:

О смуглянка Розалина,

Ты не плачь и не вздыхай…

- Встань здесь, чтобы я могла тебя видеть, и начни сначала, - сказала Кейт.

Он читал стихотворение с жестами, с выражением и выделял голосом особенно звучные строки.

- Очень хорошо, - одобрила Кейт.

Лицо Джона было бесстрастным.

- Ты просила почитать стихи не для себя, а для публики, да?

- Да, - еле слышно ответила Кейт.

- И как?

- Замечательно. Ты сможешь это вынести?

- Конечно. Если понадобится.

- Понадобится.

Рейчел наотрез отказывалась позволять ему оставаться на ночь. Если Патрик хочет поддерживать видимость того, что ’они просто добрые друзья, то надо ее поддерживать. Ей не нравилась идея заниматься любовью в ее комнатах. Нет уж, большое спасибо, она порядочная женщина, остановившаяся у Лоретто, и не хочет рисковать своей репутацией. Поэтому Патрику всегда приходилось уходить рано.

Пару раз они занимались этим в роще Койна, на заднем сиденье машины или на коврике, у дальней излучины реки. Это было возбуждающе, но очень неудобно.

- Мне нужно будет на неделю слетать в Нью-Йорк. Поедем со мной, - в один прекрасный майский вечер внезапно сказал Патрик, когда они были в доме Лоретто.

- Зачем?

- Ну, во-первых, мы могли бы заняться любовью с удобствами, не боясь искривления позвоночника или того, что нас обнаружит половина города. - О'Нил подарил Рейчел ту самую улыбку, которую она любила, но очень давно не видела.

- Нет. У меня здесь много дел.

- Перестань морочить себе голову. Никаких дел у тебя здесь нет.

Рейчел вспыхнула:

- Тебе перечислить?

- Нет. Рейчел, не будь занудой. Мы оба знаем, почему ты здесь. Перестань делать вид, что это серьезная причина, которая мешает тебе на неделю слетать в Нью-Йорк.

Она еще никогда так не сердилась. Никогда.

Да, конечно, они оба знали, почему Рейчел здесь. Это было видно за милю, не правда ли?

Рейчел понимала, что должна сохранять спокойствие. Дать волю своему гневу и потерять все было бы непозволительной роскошью.

- И чем мы будем заниматься в Нью-Йорке? - серьезно спросила она.

- Не знаю, - лукаво улыбнулся Патрик. - Может быть, сходим в мировой суд и свяжем себя брачными узами. Возможно, тогда я перестану чувствовать себя как в студенческом общежитии, где нужно выметаться от девушки в десять вечера.

- Тебе нравится мысль о женитьбе? - Ее голос был совершенно спокойным.

- Нет. Какому мужчине может нравиться такая мысль? Черт побери, Рейчел, конечно, я не хочу жениться. Мы с тобой слишком старые, нам и так хорошо… Эй…

Ответа не последовало.

- Эй! Рейчел, не дуйся, ладно? Нам и так хорошо. Зачем все усложнять? Думаешь, я буду больше любить тебя, если ты привяжешь меня к себе листком бумаги?

Она смотрела на О'Нила и молчала.

- Ради бога, женщина, скажи что-нибудь. Неужели мои слова - это смертный грех? Ты спросила, нравится ли мне мысль о женитьбе, и я прямо ответил, что нет.

- Конечно, - сказала Рейчел.

- И что это значит?

- Ничего.

- Что такого ужасного я сказал?

- Что ужасного? Твоя уверенность в том, что листок бумаги будет привязывать только тебя, но не женщину, на которой ты женишься. Знаешь, брак - это не ловля мустанга с помощью лассо, а сделка, в которой участвуют двое.

- Твоя попытка оказалась не слишком удачной, - бросил Патрик.

- Твоя тоже. Ты не был слишком верен своей покойной супруге, - парировала она.

Патрик промолчал.

Рейчел сидела в кресле. Ее белый льняной костюм, к лацкану которого была приколота веточка красного вереска, идеально сочетался с убранством комнаты.

Она смотрела не на Патрика, а на солнце, стоявшее над Фернскортом. Ее лицо не было печальным; Рейчел полностью владела собой. «Вот и конец, - думала она. - Я шла по этой дороге много лет, оставила позади тысячи миль, а теперь она кончилась взаимными обвинениями, как большинство связей».

- Дело не в тебе. Я имею в виду, как к личности… - начал Патрик.

Рейчел ничего не говорила. Даже не слушала. Она всегда знала, чем это кончится. Прощанием.

- Я хочу быть с тобой. Мне не нужен никто, кроме тебя. Сама знаешь.

Рейчел смотрела на другой берег реки и видела, что люди продолжают трудиться в сумерках. Они работали сверхурочно, чтобы закончить в срок.

- Черт побери, Рейчел, зачем тебе нужно, чтобы мы поженились? Почему нельзя оставить все как есть?

Рейчел неохотно оторвала взгляд от людей, заканчивавших строить каменный забор вокруг переднего двора, и посмотрела на Патрика.