Филип Хеншер - Дружелюбные

– Мама… так нельзя. Никто не приводит троюродных сестер на дни рождения. Они подумают, что ты психанутая, даже если ты просто спросишь.

– Они подумают… что?

– Они подумают, что ты психанутая, – сказала Аиша. – Ну, чокнутая, больная на голову. Пожалуйста, не надо.

– Ну что ж… – протянула Назия. Дочь взялась учить ее тонкостям этикета! – Мне позвонить маме Кэролайн и объяснить, что ты, к сожалению, не сможешь прийти?

– Нет, мама. Я должна пойти. Я обещала Кэролайн.

– Получается, – Шариф говорил неторопливо, но по голосу было заметно, что эта маленькая драма выбора его забавляет, – ты не хочешь брать кузину Фанни на праздник и не хочешь остаться дома, чтобы поиграть с ней здесь? Ты хочешь помахать Фанни и Бобби ручкой и пойти к своей подружке Кэролайн?

– Пожалуйста, не надо!.. – Аиша уже была готова расплакаться.

– Ты не думаешь, что бедная Фанни ужасно расстроится оттого, что ты не хочешь с ней играть? – спросила Назия.

Но она чувствовала, что делает важный шаг, даже просто интересуясь мнением дочери. Удивительно, но за два дня Аиша выиграла эту битву, и еще удивительнее, что Рекха и Рашид смиренно приняли ее волю. Ничего страшного, заверила Рекха, все всё понимают. Они приехали пораньше; завтракали все вместе, с криками, смехом и спорами по поводу всего на свете, включая вопрос, жарко сегодня или нет. Бобби был сама благовоспитанность и заявил, что чрезвычайно рад увидеть двоюродную тетю и троюродную сестру после стольких лет. А Аиша пошла наверх, надела праздничное платье и спустилась к гостям – выслушивать комплименты. Она взяла обернутую подарочной бумагой коробку, и Шариф отвез ее к Кэролайн. А когда вернулся, Фанни сидела в уголке с книгой. Шариф принялся всячески ее развлекать, и вскоре тучи рассеялись. День получился отличный.

На Сикамор-клоуз было восемь домов. По три дома – по обе стороны там, где улица шла прямо, и пять – в закругленной части, которой она заканчивалась. Четверых соседей по «кругу» Назия и Шариф знали. Пожилая пара и мама с той самой дочкой, которая глазела на них в первый день. В доме слева жила семья с двумя дочерями-подростками – как-то вечером в воскресенье одна из них высунулась в окно и огласила тихую улицу криком: «Ненавижу!» Кого она ненавидела? Может быть, Сикамор-клоуз, Лоджмур, Шеффилд или Англию. А может, она кричала на свою мать. В доме справа жил одинокий мужчина, судя по всему, какой-то начальник – блестящие ботинки, костюм в полоску, черный пластиковый чемодан с кожаной отделкой. У него была маленькая собачка – беленькая, со смышленой мордой, по кличке Рози. И только он один из всех соседей держал прислугу – пожилую женщину, которая приходила дважды в неделю, надо полагать, чтобы заняться уборкой. Какое-то время Назия гадала, не приходится ли эта женщина матерью одинокому жильцу.

Они уже дошли до того, что стали кивать и улыбаться соседям, когда выходили на улицу одновременно с ними. Большинство соседей кивали и улыбались в ответ. Некоторые притворялись, что не замечают их, – ну что же, есть люди дружелюбные, а есть те, кто отворачивается, так всегда было и будет. Но даже с дружелюбными не удалось как следует познакомиться, и Назия задавалась вопросом: не из-за этого ли дружелюбие словно тает день от дня? Однажды она увидела, как пожилой сосед, садясь в машину, помедлил и секунд двадцать глядел на их дом, мрачно хмурясь. И перед тем как открыть дверцу, неодобрительно покачал головой.

Мать девочек-подростков по утрам выходила из дома в то же время, что и Шариф. Она открывала свою машину – как всегда, с озабоченным лицом, – и вдруг подошла к невысокой стене, отделявшей ее сад от сада Шарифа и Назии. Возможно, именно потому, что она там встала, Шариф догадался о причине соседского недовольства: за стеной трава была коротко подстрижена. А они ничего не делали с газоном с тех пор, как въехали, то есть уже три месяца, и на их участке красовались буйные заросли. Мать девочек-подростков махнула рукой в сторону лужайки.

– Мы с этим разберемся, – пообещал Шариф. – Немного запустили.

– Люди иногда забывают, – сказала женщина, – что это не обои неудачные в доме поклеить. Это может нанести прямой вред вашим соседям. Сорняки поползут!

– Понимаю, – ответил Шариф. – Да, конечно, я все понимаю. Простите. Я немедленно что-нибудь сделаю.

– Когда въезжаешь в новый дом, столько хлопот. – Теперь она говорила примирительным тоном. Может быть, она все же из дружелюбных.

– Это точно, – согласился Шариф. Сейчас хорошо бы было сказать про шум из комнаты соседкиных дочерей. Он приподнял портфель – коричневый, кожаный, мягкий, с которым ходил много лет, еще со студенческих времен, – показывая, что ему пора идти, дела ждут. – Но мы со всем справимся. Вы не посоветуете садовника…

– Садовника?

– Да, хорошего садовника. Сам я, что греха таить, по этой части не очень.

– Мы здесь в основном сами садовничаем, – сказала женщина.

Вечером он все рассказал Назие, и она решила, что нужно подстричь траву перед домом и на заднем дворе. Придется расщедриться на газонокосилку. Досадно, если вспомнить, сколько уже пришлось потратить на автомобиль, но иначе они будут вечно жить под осуждающими взглядами соседей. Где можно купить газонокосилку? Их продают в «Коул Бразерс»? Или в этих – как их? – садовых центрах? Шариф поспрашивал у себя на факультете и разузнал, где найти садовые центры, какие бывают модели газонокосилок, как между ними выбирать – ему понравился звук легонькой «Флаймо» – и как правильно следить за газоном, чтобы был зеленым и опрятным. Коллеги-англичане все как на подбор оказались энтузиастами и знатоками этого дела. «Учтите, – предупредил доктор Смитерс, – шланг для полива вам покупать пока не надо. Подождите до конца года. Поговаривают, что эти шланги хотят запретить и будут требовать, чтобы газон поливали использованной водой из ванны. А про мотокосу, чтобы подравнивать края, вы уже думали?»

Дебют газонокосилки прошел великолепно. Назия и Аиша вышли на крыльцо, чтобы посмотреть, как Шариф трудится в поте лица. Он разложил инструкцию на обеденном столе и внимательно ее изучил, хмуря брови и делая карандашом пометки на полях. Затем отправился в гараж. Распаковал разобранную газонокосилку и аккуратно разложил все части. Каждую тщательно сверил с инструкцией, отметил галочкой – и принялся за работу. Шариф не питал сентиментальной привязанности к инструментам и везти их из Дакки не стал; инструменты, которыми он пользовался сейчас, были почти такими же новыми, как газонокосилка. Собрал ее Шариф за час. Поставил легкую машину на край лужайки перед домом и вернулся в гараж, чтобы подключить шнур к розетке. Газонокосилка завелась мгновенно, траву резала аккуратно. Шариф немного поэкспериментировал, двигая ее из стороны в сторону, расширяющимися полукружиями, но потом решил, что лучше всего действовать по старинке – ходить туда-сюда, выстригая параллельные полосы. Назия и Аиша завороженно смотрели, как он работает, засучив рукава. Шариф объяснил про шнур: его предупреждали, надо внимательно следить, чтобы не переехать его, – это приведет к опасной поломке. Он дважды прошелся газонокосилкой по лужайке, как ему советовали: первый раз – деликатно, второй – пожестче. Чудесный аромат свежескошенной травы будил воспоминания о доме, о Дакке. Он походил на запах, что поднимается от травы, когда на нее падают первые капли дождя, только в этом случае не нужно было ждать милостей от природы. Главное правило, говорил доктор Смитерс, – не пытаться срезать одним движением больше, чем треть травинки. Шариф работал двадцать минут, а потом еще двадцать. Когда он закончил, лужайка была сплошь усыпана скошенной травой. Шариф отправился в гараж за граблями.