Алка Джоши - Художница из Джайпура [litres]

Я сделала ответное намасте .

Поезд набирал ход. Хари что-то сказал, но за стуком колес я не расслышала слов – только видела, как шевелятся его губы.

Шимла, предгорья Гималаев, Индия 5 ноября 1956 года

– Тетя босс, это был последний туннель!

Склонившись над картой железных дорог, Малик пересчитал все туннели (а их была сотня), которые мы проехали. Из Джайпура в Калку вела обычная железная дорога, из Калки в Шимлу – узкоколейка.

– Через несколько минут мы прибудем в Шимлу! – Малик ткнул в карту и улыбнулся. – Слышишь, Мадхо Сингх? – Сидящий в клетке попугай что-то проворчал из-под атласного покрывала.

Радха спала, положив голову мне на колени, но сейчас проснулась и потерла глаза. Выглянула в окно, за которым тянулись поросшие гималайскими соснами и кедрами скалистые горы. Первый снег покрыл кроны деревьев голубовато-белой глазурью.

– Здесь всегда снег? – спросил Малик, проведший всю жизнь в раджастанской пустыне.

Радха улыбнулась.

– Только зимой. Через месяц повсюду будут сугробы. И мы с тобой слепим снежную бабу, похожую на миссис Айенгар!

Они расхохотались. Даже я улыбнулась, представив себе дородную снежную бабу в сари, и спрятала улыбку за письмом.

С тех пор как я согласилась работать с доктором Кумаром, он писал мне раз в несколько дней. Это письмо пришло накануне нашего отъезда в Шимлу.

1 ноября 1956 года

Дорогая Лакшми,

Я подыскал в Шимле дом с тремя спальнями для вашей семьи. У Радхи и Малика будут отдельные комнаты! Он рядом с больницей леди Брэдли, так что вы сможете ходить на работу пешком. Но если желаете, я найму вам машину с шофером.

Я также взял на себя смелость записать к вам на прием нескольких пациентов. Вы уж простите, что я сразу запрягаю вас в работу – не успеете сойти с поезда, как уже на осмотр!

Миссис Сети, директор школы Окленд-Хаус, примет вас по поводу Радхи. Я с радостью провожу вас с Маликом в мою альма матер, школу епископа Коттона – если, конечно, вы не возражаете (вдруг вы хотели в первый день сами отвести его в школу!). Только не верьте всему, что рассказывает обо мне старый директор – он работает до сих пор.

Я не ожидала, что Самир Сингх предложит оплатить обучение Радхи. Он написал: надеюсь, твоя сестра продолжит изучать Шекспира. Я согласилась принять это скудное извинение, хотя, по-моему, Радха заслуживает большего, но попросила, чтобы он вносил платежи анонимно – не хотела иметь с ним никаких дел. И не хотела давать Радхе ни малейшего повода общаться с Сингхами.

Джей Кумар знал о нашем уговоре, но не о его предыстории; я все ему рассказала, он меня ни о чем не спрашивал. Казалось, его заботит только наше общее будущее. В письмах (которые приходили часто) он рассказывал, что старается узнать больше о жизни горцев, изучает их старинные снадобья.

Мне рассказали, что некая часть куста рододендрона помогает, если опухли лодыжки. Слышали вы о таком? Вчера старуха-гадди принесла миску сика (его делают из сушеных плодов азадирахты [66] ) для нашей беременной уборщицы. Говорит, это средство укрепляет до и после родов. Я из любопытства попробовал – к удовольствию обеих женщин!

Я представила, как Кумар ест кашицу, предназначенную беременной, и улыбнулась.

Пациенты каждый день спрашивают, когда вы приедете. Многие помнят вас по приему в поликлинике. Судя по тому, как они отзываются о вас, вы произвели на них доброе впечатление. Мы все с нетерпением ждем вашего возвращения.

До встречи,

Джей.

Паровозный свисток вывел меня из задумчивости.

– Приехали! – Поезд еще не остановился, а Малик уже вскочил с места.

Я сунула письмо в сумочку. Радха с Маликом собрали наши вещи. Поезд замедлил ход, мы обогнули гору, и я увидела вокзал Шимлы.

Джей Кумар был самым высоким человеком на перроне. Он был в белом халате поверх зеленого свитера с горлом – вероятно, пришел прямиком из больницы. Гималайский ветер трепал его кудри. Надо же, я и забыла, что у него седина. Забыла, как он стоит, наклонив голову набок, словно слушает что-то важное.

Завидев меня в окне, он впился в меня взглядом и расплылся в улыбке. Я увидела его серые глаза: в кои-то веки он не отвернулся.

Я почувствовала, что заливаюсь краской до самой шеи.

Радха похлопала меня по руке.

– Джиджи, смотри!

И я заметила, что вокруг доктора собрались люди – женщины в ярких шерстяных юбках, цветастых блузках, мужчины в вышитых топи . Была здесь и молодая женщина, которой я посоветовала от несварения при беременности горькую тыкву, тушенную с чесноком: женщина с гордостью прижимала к себе младенца.

Справа от нее стояла старуха, страдавшая от артрита, улыбалась, показывая беззубые десны; старуха держала под уздцы мула.

А вот и пастух! Джей писал, что благодаря рекомендованной мной диете тому не пришлось удалять зоб. Пастух приветственно поднял руку; вокруг глаз его обозначились радостные морщинки.

Наконец-то я дома – в тысячах миль от деревушки, где всё начиналось.

Позади нас в клетке проверещал Мадхо Сингх: «Намасте! Бонжур! Милости просим!»

Я написала этот роман для моей матери.

Судху Латику Джоши выдали замуж в восемнадцать лет (брак был договорный), и к двадцати двум она уже обзавелась тремя детьми. Ей не довелось выбирать, за кого выходить замуж, когда выходить замуж, когда рожать детей, получать высшее образование или нет – и как вообще ей хотелось бы жить. Но она позаботилась о том, чтобы я такие решения принимала самостоятельно.

В романе я переосмыслила ее опыт – в образе Лакшми, мастерицы мехенди, которая сама строит свою жизнь. Каждый день я благодарю мою удивительную мать за ее горячую любовь, стойкость и безграничную преданность мне и моим братьям. Без нее эта книга никогда не появилась бы.

Мой отец, Рамеш Чандра Джоши, чья блистательная карьера – простой деревенский парень стал инженером, объездил весь мир – неизменно вызывает мое изумление, с самого начала восторженно принял новость о том, что я пишу роман. Он рассказывал мне об Индии его молодости (по окончании эпохи британского господства) и о том, как он помогал строить новую Индию. Его воспоминания позволили мне лучше понять энтузиазм, охвативший страну после обретения независимости, и я постаралась передать эти чувства в романе. Папа читал черновики, показывал их друзьям-индийцам, и они тоже рассказывали мне о прошлом. Любые нестыковки, которые могут встретиться в книге, целиком на моей совести.

Тысяча благодарностей Эмме Суини из литературного агентства Emma Sweeney Literary Agency, которая давным-давно влюбилась в эту книгу и не успокоилась, пока та не оказалась готова увидеть свет. Тысяча благодарностей Кэти Саган, старшему рецензенту издательства MIRA Books, а также всем замечательным сотрудникам издательства HarperCollins: Лориане Сачилотто, Николь Бребнер, Лео Макдональду, Хезер Коннор, Хезер Фой, Маргарет Марбери, Эми Джонс, Рэнди Чану, Эшли Макдональд, Эрин Крейг, Карен Ма, Ирине Пынтя, Кейтлин Винсент, Роксанне Джонс и Лоре Джанино. Вы крутые!