Юкио Мисима - Жизнь на продажу

Ханио неожиданно рассмеялся. Хорош, ничего не скажешь! Ишь как задёргался! Когда вампирша каждый день из него кровь сосала, был спокоен как скала, а тут распсиховался.

Если подумать, то получается, он забыл одну вещь: жизнь сопряжена с беспокойством. Она сама по себе и есть беспокойство. Не знак ли это того, что жизнь к нему вернулась, а Ханио просто не понимал этого до последнего момента?

«Станет хуже — пойду к врачу. Вот и все дела», — пообещал он себе, помазал купленным в аптеке снадобьем бедро, принял антибиотик и наконец уснул спокойно.

Когда Ханио открыл глаза, на улице уже стемнело. Проголодавшись, хотел спуститься в ресторан, но решил лишний раз на людях не показываться. Он точно чего-то боялся. Ханио представил, как выходит, как люди смотрят на него, и ему стало страшно от своей боязни. Почему не поужинать в номере без страха, как ему хочется? Никого не стесняясь. Денег ещё достаточно.

Через рум-сервис заказал филе-миньон, вальдорфский салат и бутылку вина. Когда официант вкатил в номер поскрипывавшую тележку с заказом, Ханио не удержался, чтобы не бросить на него взгляд.

Перед ним был долговязый парень несколько нагловатого вида, с лицом, на котором отпечатались следы отчаянной борьбы с прыщами, однако не располагающая внешность вовсе не означала, что её обладатель не связан ни с какой организацией. Все люди принадлежат к той или иной организации и тайно хотели бы избавиться от тех, кто живёт сам по себе, в полном одиночестве.

Еда и вино были замечательными. Поужинав, Ханио допоздна смотрел телевизор и никак не мог уснуть. Зря долго спал днём. Телевизионная программа кончилась, он смотрел на потрескивавший помехами серый экран, и ему казалось, что вот сейчас перед ним вдруг возникнет лицо то ли Рурико, то ли Рэйко, то ли женщины-вампира и заговорит. Но на экране оставался всё тот же мерцающий серый песок.

Часа в два ночи Ханио наконец принялся зевать и, решив, что пора ложиться, направился в ванную. И в этот момент раздался осторожный стук в дверь.

«Ого! Опять я кому-то понадобился», — тут же подумал Ханио. Но как клиент, желающий купить его жизнь, мог оказаться здесь? Во-первых, Ханио уже давным-давно не публиковал никаких объявлений. В отеле поселился под чужой фамилией. Как его могли найти?

Кто же это?

Стук повторился, на сей раз немного громче.

Ханио решительно подошёл к двери и широко распахнул её.

В коридоре стоял человек в плаще и мягкой шляпе.

— Вы кто? — спросил Ханио.

— Господин Танака? — ответил вопросом на вопрос незнакомец. Голос у него был низкий, тягучий.

— Вы ошиблись.

— Вот как? Очень жаль. Извините за беспокойство.

Тон незнакомца не изменился. Судя по всему, ему было ничуть не жаль. Развернувшись, он удалился по коридору. Ханио проводил его взглядом и закрыл дверь.

«Спросил и ушёл. Это неспроста. Должно быть, они меня выследили. Завтра надо переезжать в другое место», — думал он, запирая дверь и ложась в постель. Сон как рукой сняло.

Нога беспокоила меньше, однако Ханио не мог избавиться от ощущения, что посетивший его незнакомец всё ещё караулит в коридоре. Выставляя жизнь на продажу, Ханио ничего не боялся, но сейчас страх запускал в него свои когти, точно пригревшийся на груди тёплый пушистый котёнок.

Утром Ханио быстро рассчитался на ресепшене и со своей пустой дорожной сумкой перебрался в другую большую гостиницу.

На улице делать было нечего, и он весь день просидел в номере у телевизора. Без движения и есть не хотелось.

С приближением ночи отель стих, и тревога занозой засела в душе Ханио. Хотелось бежать куда-то, но куда бы он ни убежал, непонятные шаги наверняка будут преследовать его и там.

Ханио уже давно не испытывал такого — чувства, будто чего-то ждёт. Прежде, поджидая желающих купить у него жизнь, он не обращал внимания на время и жизненные обстоятельства, и это никак его не беспокоило. Но сейчас он предчувствовал что-то неопределённое, неизведанное, переживал нечто вроде волнения перед свиданием с новой возлюбленной. Появилось ощущение, что будущее представляет собой критически важную сущность.

Два часа ночи. Коридор за дверью с одинаковым успехом мог принадлежать и гостинице, и больничному моргу. Приоткрыв дверь, Ханио выглянул в щёлку и убедился, что в коридоре никого нет. Лишь напротив лифта тускло поблёскивал в свете бра обтянутый красной кожей одинокий стул.

Услышав в полтретьего стук в дверь, Ханио не удивился, но не ответил. Стук повторился. После долгих колебаний он всё-таки решился открыть дверь. Перед ним стоял коренастый человек в костюме в полоску. Не тот, что посетил Ханио прошлой ночью.

— Вы кто?

— Господин Уэно?

— Нет.

— Извините, я ошибся.

Человек вежливо поклонился и спокойно направился к лифту.

Ханио закрыл дверь на защёлку и вернулся в постель. Сердце колотилось в груди. В этот момент боль в бедре снова напомнила о себе. Ханио будто осенило:

«Ну конечно! Чёрт! Вот оно в чём дело!»

При свете лампы он ещё раз осмотрел рану и, стерев мазь, потрогал её пальцем. Затем, не поймёшь как скрючившись, приложил ухо к бедру. От чёрной занозы исходила едва ощутимая вибрация. Кто-то засадил ему в бедро чувствительный мини-передатчик. Так что, как бы он ни скрывался, его всё равно найдут.

Ханио попытался вытащить «занозу» ногтями, но она засела слишком глубоко. Он стал рассуждать рационально.

«Толку не будет, если я уберу эту штуку сейчас. Они уже получили сигнал, что я здесь. Потому и послали проверяющего. Надо вынуть её утром перед чек-аутом и уйти в подполье. Лучше самому, у врача могут возникнуть подозрения. Сделать дело, а потом уж идти к врачу — пусть лечит».

Приняв решение, Ханио быстро заснул. Обычный нож, который принесли утром вместе с завтраком, не подходил для «операции», поэтому он заказал бифштекс, хотя есть его не собирался. Не было аппетита. Он нагрел спичками острый нож для резки мяса, вонзил в бедро. Поддел лезвием крохотную проволочку, и она выскочила наружу. Из раны пошла кровь.

Осмотрев бедро Ханио, врач нахмурился. Хирург был молод, уверен в себе и заносчив.

— Как это вас угораздило? Рана, похоже, нанесена острым инструментом. Если это была драка, мне надо сообщить в полицию.

— Вы правы. Только я сам это сделал.

— Как же это получилось?

— Напоролся на ржавый гвоздь. Испугался столбняка.

— Ну, это вы чересчур хватили. Такими делами специалисты должны заниматься.

Больше ничего врач спрашивать не стал. Наложил швы, сделал местную анестезию. Укол оказался болезненным, но одна мысль, что «они» не знают местоположение маленькой клиники, где он сейчас сидел, действовала на Ханио успокаивающе. Белые стены врачебного кабинета, шкафы с разложенными скальпелями и металлическими банками антисептиков не имели ничего общего с домашним уютом, но уверенность, что никто не знает, где он находится, была дороже всего.