Юкио Мисима - Жизнь на продажу

Грузовик перескочил железнодорожный путь и помчался прямо на него, стоявшего на пустой широкой улице. «Как в страшном сне», — подумал Ханио и, отскочив в сторону, перебежал на другую сторону улицы. Грузовик повернул за ним. Поблизости не было видно ни лавки, ни магазинчика, чтобы укрыться. Только невыразительные ограды и бедные деревянные заборы. В какую бы сторону Ханио ни кидался — вправо или влево, грузовик следовал за ним, как бы в шутку решив поохотиться за человеком. Различить лицо водителя он не мог — в лобовом стекле отражались плывущие по небу облака, они словно заклеили его.

Не имея секунды на то, чтобы разглядеть номерной знак грузовика, Ханио метнулся в боковой переулок, надеясь, что преследователь не решится туда сунуться, и перешёл на шаг.

Но грузовик въехал за ним в переулок. За спиной Ханио стояли старые, закреплённые на каменных столбах ворота. Они оказались наглухо закрыты. Грузовик медленно подъехал к нему чуть не вплотную, потом вдруг дал задний ход и откатился из переулка на улицу, как чёрная стальная волна бушующего моря.

Сердце Ханио бешено колотилось, он присел на корточки. Если тогда, во время прогулки с вампиршей, он, упав в обморок от малокровия, пережил неописуемо приятное ощущение потери, то на этот раз всё было по-другому: это был страх, которого до сих пор он не испытывал.

Возвращаться в гостиницу не хотелось, малосъедобный ужин совсем не привлекал. Ханио тоже оказался не безопасным местом.

Убедившись, что грузовик скрылся с концами, Ханио решил направиться в ярко освещённый торговый квартал. Путь его лежал по широким, пыльным, проложенным с помощью циркуля и линейки улицам. Теперь как-то незаметно, откуда ни возьмись, вокруг появилось много людей, и от этого Ханио стало только хуже.

Торговый квартал — пожалуй, громко сказано. Это была окраина города, где выстроились в ряд старые, утратившие все жизненные силы магазины и лавчонки, на обшарпанных, запылённых витринах которых высились груды кроссовок и спортивных тапочек. Будто всю эту обувь собрали с умерших узников концлагеря. Она была навалена без всякого порядка, кипами, резиновые подошвы впечатались в витринное стекло, шнурки болтались кое-как.

При этом весь квартал был освещён уличными фонарями, у овощных и рыбных лавок толпились люди.

Уши Ханио уловили знакомый звук, напоминающий жужжание пчелы. Мелодичный, тёплый, вызывающий непередаваемое ностальгическое чувство.

Звук исходил из маленькой деревообделочной мастерской, в полуоткрытую дверь можно было разглядеть горки ярких стружек и опилок и слабые отблески электрической циркулярной пилы. На деревянной двери было написано:

От шкатулок до книжных шкафов

Изделия из дерева на заказ

Отметив в уме эту мастерскую, Ханио зашагал дальше и остановился у часового магазина — отставшего от моды заведения, принадлежащего давно ушедшему времени. С видом постоянного покупателя он вошёл внутрь.

— Вы часами торгуете?

— Да. Собственно, кроме часов, у нас ничего нет. Что вы хотите?

Из-за прилавка вышла женщина с бледным, отёкшим лицом. Очевидно, хозяйка.

— Вообще-то, мне нужен секундомер. И чтоб тикал погромче.

Ханио купил секундомер неизвестной марки, очень старый — такими, наверное, пользовались на спортивных соревнованиях в период Мэйдзи. [25] Период правления императора Мэйдзи, продолжавшийся с 1868 по 1912 г. Отмечен кардинальными реформами и переменами, в процессе которых Япония встала на путь современного развития и превратилась в мировую державу. Он нажал на заводную головку, и секундная стрелка пошла вперёд, издавая ровные резкие щелчки.

Со своим приобретением Ханио отправился в деревообделочную мастерскую.

— Прошу прощения. Не могли бы вы изготовить маленькую коробку. Мне срочно нужно.

— Не вопрос. Заказов сейчас нет, так что сделаем, — не поднимая головы, отвечал худой пожилой человек, по виду работник.

— Мне нужна коробка под этот секундомер. Очень срочно.

— Хм-м. Вы хотите его в коробку положить? Подарок, что ли? Так подарочные коробки можно в часовом магазине купить.

— Такая не пойдёт. Мне нужна особенная коробка. Чтобы непонятно было, что внутри. Побольше и самую незатейливую, какую только можно. Не должно быть ничего видно — ни циферблата, ничего.

— То есть пользоваться им вы не будете?

— Не спрашивайте меня ни о чём. Просто сделайте, как я прошу. В коробке нужно просверлить отверстие, из которого будет торчать только кнопка секундомера. Всего остального не должно быть видно. Снаружи коробку покрасьте чёрным лаком.

— Значит, не нужно, чтобы эту штуку было видно?

— Не нужно. Она просто должна тикать, и всё, — терпеливо объяснял Ханио.

Столяр взял самую простую коробку, закрепил в ней секундомер и просверлил отверстие для заводной головки, потом прямо на грубую поверхность густо положил чёрный лак. Получилось нечто непонятное, но стоило нажать на головку, как раздавалось отчётливое тиканье и стенки коробочки начинали вибрировать.

«Отлично. Вот чем я буду защищаться», — прошептал про себя Ханио.

Коробка оказалась великовата — с трудом влезла в карман пиджака. Зато с ней он чувствовал себя спокойнее. Нажимаешь кнопку — и в кармане начинает громко тикать.

Ханио пришёл к заключению, что, сколько бы он ни осторожничал, в каком бы захолустье ни прятался, они его всё равно достанут. Под землёй найдут. Бегать от них бесполезно.

Нельзя сказать, что страх его куда-то исчез, но день шёл за днём, и ничего не происходило.

Всякий раз, просыпаясь утром, он удивлялся тому, что ещё жив. К его большому облегчению, фантазии на тему пауков тоже не повторялись.

По станционной площади часто проходили туристы, иностранцы среди них попадались редко. Как-то Ханио пошёл на станцию купить сигарет, и к нему обратился начинающий стареть седой иностранец аристократического вида, в бриджах и тирольской шляпе. Он вежливо приподнял шляпу и спросил:

— Вы не подскажете, где находится гора Ракан?

— Ракан? Дойдёте до торгово-промышленной палаты, поверните направо. У полицейского участка — налево. Там увидите здание муниципалитета, а за ним как раз подъём на Ракан начинается. — Ханио уже мог объяснить дорогу не хуже местного жителя.

— Вот как? Благодарю вас. Вы уж меня извините, но не затруднит ли вас меня немного проводить? Чтобы я не заблудился. Знаете, я в трёх соснах могу заплутать. Топографический кретинизм, что поделаешь. Очень вас прошу.

Ханио всё равно нечем было заняться, поэтому он и решил показать дорогу любезному симпатичному джентльмену.

Посмотрев на небо, иностранец изрёк:

— Хорошая богада, не правда ли?