Андре Моруа - Литературные портреты: Искусство предвидеть будущее

Было вполне естественно написать этот роман после споров между Анатолем Франсом и Брюнетьером [259] Брюнетьер Фердинанд (1849–1906) – историк литературы и литературный критик, приверженец теории Дарвина и французского классицизма, считавший упадочной всю позднейшую литературу. Имеется в виду затянувшаяся на несколько лет полемика, начатая в 1889 г. циклом статей А. Франса «Мораль и наука», в которых писатель выступил против идеи Брюнетьера подчинить духовную жизнь общества нормам буржуазной морали. , недавних их яростных дебатов на тему о несостоятельности науки. Способна ли она, например, дать человечеству духовные ценности, которые могли бы прийти на смену ценностям религиозным? Совместимы ли научные истины с христианскими догматами? Нет, Мартен дю Гар не пытается ответить на эти вопросы, но он выводит на сцену персонажей, которых эти вопросы волнуют. Он ставит проблемы с достоинством, умно, выказывая полную осведомленность об обоих возможных путях их решения. Можно только пожалеть о том, что мысли Люса, представленного нам в качестве одного из великих умов своего поколения, не выражены более ясно, что его теория не сформулирована более четко. Но ведь очень трудно создать образ гения, даже Бальзаку это не удавалось. «Гений может сотворить все, что угодно, – кроме гения».

Важно отметить, что Мартен дю Гар серьезно повлиял на Андре Жида, когда того терзали противоречия между религиозным воспитанием и скептицизмом зрелого возраста. Именно спокойный, без угрызений совести и без озлобленности, атеизм друга стал для него опорой и источником уверенности. Жид тщетно старался примкнуть к католицизму или коммунизму, но не сумел поверить ни в то ни в другое. Мартен дю Гар оказался для него тем человеком, на которого можно положиться.

Любопытно, что Жид, судивший о Мартене дю Гаре как о художнике слова и сознававший собственное превосходство, говорил другу: «Не расстраивайтесь из-за того, что вы не художник. Мы (группа создателей «НРФ». – A. M. ) слишком уж художники… Убедите себя хорошенько в том, что великие творцы достигают высокого искусства с помощью самих произведений, помимо воли и сами того не понимая». (Флобер говорил нечто похожее о Бальзаке.) Мартен дю Гар, в свою очередь, любя Жида, осуждал его как человека, чьи суждения компрометирует безнравственное поведение. Дю Гара шокировали нескромность Жида, его мании, его причуды. И даже природа его таланта. «Следует остерегаться стилистов! В том, как они обманывают кажущейся оригинальностью своих мыслей, как переодевают в новые одежки идеи, которые не раз встречались у других, им нет равных». Известно, что такая суровая взаимная откровенность была благотворна для обоих друзей.

Многие романисты наших дней стремились дать исчерпывающую картину эпохи. Амбиции эти достаточно новы, и они не наблюдались в прежние века, когда любые попытки «суммировать» осуществляли скорее теологи, философы или энциклопедисты. Появлением своим подобные амбиции обязаны как выдающимся достижениям Бальзака и Толстого, так и развитию массовой культуры.

Мартен дю Гар не ставил в центр своего повествования ни яркого героя (такого, как Жан-Кристоф) [260] Герой 10-томного романа Р. Роллана. – Ред. , ни группу людей, объединенных одной идеей (как в «Людях доброй воли») [261] Имеется в виду 20-томная эпопея Ж. Ромена «Люди доброй воли» (1932–1947), посвященная событиям во Франции 1908–1933 гг. . Свой роман-поток он выстроил вокруг истории одной семьи или, точнее, двух семей: семьи католиков Тибо и семьи протестантов Фонтаненов. Ему казалось, что противостояние этих двух конфессий не только существует и сегодня, в XX веке, но продолжает играть большую роль в жизни общества, – и он не ошибся.

В «Ругон-Маккарах» Золя семейные связи достаточно искусственны и не очень-то прочны, поскольку клан описывается вплоть до самых дальних родственников. В «Тибо» семья – это отец, два его сына, Антуан и Жак, а в конце еще и внук, и мы знаем совершенно точно, кто такие эти Тибо: представители крупной французской буржуазии и католики. Достоинства у них общие – огромная работоспособность, сильная воля, стойкость, – но и недостатки у них тоже общие – интеллектуальная гордыня, жестокость, упрямство. «Все Тибо могут хотеть, – с гордостью говорит Антуан Жаку. – И именно поэтому мы, Тибо, все можем преодолеть. Обогнать других! Утвердиться в жизни! Это необходимо. Необходимо, чтобы эта тайная сила нашей природы вырвалась наконец наружу».

У «Семьи Тибо» не только иная, чем у «Людей доброй воли», структура, иной костяк, – у «Семьи Тибо» и плоть, в которую облечен костяк, совсем иная. Ромену хотелось описать скрытые движущие силы общества: разные конфессии, тайные кружки, предпринимательство, эротизм. Для Мартена дю Гара главная проблема та же, что он ставил в «Жане Баруа»: во имя чего столько страданий? В чем смысл всего этого? И вообще – есть ли этот смысл?

Что касается конструкции романа в целом, то она довольно свободная. Мартен дю Гар не очень озабочен хронологией и не описывает события из жизни персонажей в строгой последовательности. Он берет какие-то отдельные эпизоды, разделенные долгими промежутками, в которые вроде бы ничего не случается, и разрабатывает эти эпизоды во всех подробностях. Он напоминает Жида склонностью к хронике происшествий и к странным персонажам. В первой части эпопеи история и общество либо вообще не вмешиваются в жизнь героев, либо вмешиваются совсем мало. Все происходит на бесцветном фоне – может быть, потому, что для юного существа важнее всего внутреннее развитие, формирование личности. К концу повествования, наоборот, на первый план выходят война, международная революция. Индивидуальности раздавлены, но мир – равнодушный мир – продолжает существовать.

Стоит, пожалуй, вкратце выделить самые важные эпизоды романа.

В «Серой тетради» мы знакомимся с семьей Тибо. С отцом – кавалером ордена Почетного легиона, бывшим депутатом, вице-президентом Нравственной лиги по охране младенчества, основателем и директором благотворительного Общества социальной профилактики, казначеем Союза католических благотворительных обществ Парижской епархии, человеком властным и набожным. А также с двумя его сыновьями – молодым врачом Антуаном и лицеистом Жаком. Действие романа начинается в день, когда Жак не вернулся домой из лицея. Один из учителей, аббат, обнаружил в парте Жака серую тетрадь, в которой ученик вел нежную переписку с одним из друзей, юным протестантом Даниэлем де Фонтаненом. Дружба мальчиков была истолкована самым гнусным образом, и они сообща решают убежать из дому. Нет ничего труднее, чем описывать подростков, но тем более достоверным представляется описание подростков у Мартена дю Гара. Такой же тонкостью и живостью отличается у него образ матери Даниэля, мадам де Фонтанен, – добродетельной гугенотки, жены давно оставившего семью и живущего в свое удовольствие Жерома де Фонтанена. Даниэль, когда вырастет, станет очень похож на отца, но пока неистовство страстей приглушено присущей юности мягкотелостью.