Андре Моруа - Литературные портреты: Искусство предвидеть будущее

То же самое можно сказать о второстепенных персонажах, оживающих на страницах романа. Поль, Надин, Скрясин не списаны с реальных людей. «Все, что я почерпнула из своей памяти, я дробила, изменяла, ковала, растягивала, смешивала, перемещала, выворачивала, иногда даже наизнанку, и в результате создавала. Мне бы хотелось, чтобы эту книгу считали тем, что она есть на самом деле: это не автобиография и не репортаж, это некое воспоминание». Это и в самом деле захватывающее воспоминание о круге людей, об эпохе, о настроении умов, и это один из лучших романов нашего времени.

«Второй пол» – книга, заслуживающая, чтобы ее прочли; здесь есть и глубина понимания, и осведомленность, и страсть автора. Философ Симона де Бовуар – «рассерженная молодая женщина» [305], и это делает ее стиль энергичным. В своем великолепно написанном, точном и ясном труде она использовала обширные научные и философские познания. Книга делится на два тома: «Факты и мифы» и «Жизнь женщины».

Факты – это положение женщины, каким мы его знаем. Женщина находится в таком же положении, что и пролетарий: это положение подчиненное, положение объекта. Мужчина относится к себе как к субъекту, если не абсолюту, а женщина – это «другая». Мужчине никогда не приходит в голову, что его представления внушены ему его полом, однако он говорит женщине: «Вы рассуждаете по-женски». Оправдывая свойственное ему чувство превосходства, мужчина обращается к философии, теологии, науке. Правда, теоретические представления на этот счет за последние пятьдесят лет заметно изменились. Христианство давно уже признало, что «женщина тоже человек». Мы помним известную цитату из послания апостола Павла: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» [306] Гал. 3: 28. .

Но на деле женщина по-прежнему осталась униженной, подобно жертвам расовых предрассудков. Так же как существует миф о черной душе или о еврейском характере, существует и миф о „вечной женственности“. Вот только женщины, в отличие от американских негров или от евреев, не являются меньшинством, женщин на земле столько же, сколько мужчин. Однако они соглашаются играть роль дорогой безделушки (кокетки, куртизанки Бальзака), или ломовой лошади (измученные домохозяйки наших предместий), или даже пособницы дьявола (Андре Жид). Предназначение мужчины – жить, предназначение женщины – размножаться. Мужчины должны творить, женщины – рожать детей. Такой теории в течение долгого времени придерживались мужчины. Почему женщина в стольких различных обществах с ней соглашалась? Неужели это назначение быть «другой», вещью, низшим существом заложено в ней природой?

Симона де Бовуар ищет ответа у биологов, у марксистов, у психоаналитиков. Биология скажет: «Женщина слабее мужчины. Тот, кто охотится и убивает, господствует над той, что дает жизнь… Сын, наделенный силой, скорее унаследует привилегии отца, чем дочь, слишком слабая для того, чтобы ими воспользоваться». На что Симона де Бовуар отвечает: понятие слабости бессодержательно вне контекста законов, общественного мнения и состояния цивилизации. Защищенная законами женщина перестает быть слабой. Это верно, однако (продолжает биолог) что такое законы, если не взаимоотношения, вытекающие из природы вещей? Закон должен был защитить женщину, потому что она действительно слабее. Вам кажется несправедливым более суровое наказание за супружескую измену жены, чем за неверность мужа? Но это «естественно», потому что измена жены приводит к появлению в семье чужого ребенка. На что женщина могла бы снова возразить: физическая сила уже не имеет никакого значения во времена, когда, для того чтобы убить, достаточно спустить курок или нажать на кнопку, а вторжения в семью чужака можно уже не опасаться с тех пор, как появились противозачаточные средства. Но эта диалектика бесконечна, на это ответят, что грубость мужчины продолжает наводить ужас на многих женщин (или усмирять их). Подумайте о проститутках, рабынях своего сутенера. А противозачаточные средства ничуть не помешают женщине родить желанного внебрачного ребенка.

Что касается марксистов, то они выводят историю нравов из истории производства. Во времена земледельческой цивилизации женщина участвовала в работах наравне с мужчинами; с появлением примитивной промышленности она превратилась в рабыню; более совершенное оборудование, отменив тяжелый физический труд, ее освободит. Симону де Бовуар не убеждают эти чрезмерно упрощенные представления, где личные отношения в расчет не принимаются. Если бы у мужчины не было желания властвовать над женщиной, ничто не помешало бы ему, пусть даже он сильнее, обходиться с ней как с равной. Психоаналитики же уличили женщину в наличии у нее комплекса неполноценности: она чувствует себя неудачным, неполноценным существом и завидует мужчине. Но верно ли это?

Почему мужчина так упорно старается обратить женщину в рабство? Потому что через обладание этим исключительным объектом он рассчитывает подчинить себе природу. Адам надеется найти в Еве трансцендентность – средство преодолеть границы, превзойти самого себя; Флобер воспринимал половые органы женщины как арку, за которой мужчине видится бесконечность. Обреченный на болезни, старость и смерть, мужчина наивно мечтает, что женщина спасет его от всех этих бед. Он хотел бы, чтобы рядом с ним была молодая, здоровая, цветущая женщина, особенно если сам ослабел и одной ногой уже в могиле. И чем он дряхлее, тем более охоч до свежей плоти. «Груди и ягодицы для него – особенно подходящие объекты благодаря беспричинности, случайности их расцвета». Но Ева не только не спасает Адама, она вгоняет его в имманентность. Он не только не находит в ней бесконечности – он вновь возвращается ко всем неприятным человеческим реалиям: испарине, запахам, усталости, пустословию, скуке. Она не избавляет от чувства виновности, а лишь глубже в него погружает. И тогда мужчина упорно и недобросовестно перекладывает вину на женщину. Она станет Паркой, Смертью, Цирцеей, Дианой, роковой обольстительницей, ведьмой – что не помешает ей в минуты, когда мужчина ее желает, превращаться в идеал, поэзию и богиню. Это чересчур, говорит Симона де Бовуар. Не ставьте женщину ни слишком высоко, ни слишком низко, поставьте ее рядом с собой. Избавьте ее от мифа вечной женственности и не мешайте ей самой себя создавать.

В сущности, речь идет о том, чтобы разместить женщину в экзистенциальной перспективе. Существо само создает себя в каждое отдельное мгновение посредством собственных планов. Действуя, осуществляя свои замыслы, мужчина мало-помалу восторжествовал над темной животной зависимостью. Женщина к планам никогда не приобщалась. У нее, матери и домашней хозяйки, было мало простора для личного развития. Ей не выйти за пределы своих обстоятельств, если у нее не будет собственных занятий, что, впрочем, и иллюстрирует жизнь самой Симоны де Бовуар, рассказавшей о личном опыте.