Андре Моруа - Литературные портреты: Искусство предвидеть будущее

Во Вселенной нет справедливости или несправедливости, она безучастна к людям. Но действительность кажется нам порой слишком жестокой. Особенно когда из жизни преждевременно уходит еще совсем молодой человек, обладающий большим талантом. Это оскорбляет наше чувство справедливости. Судьба Эвариста Галуа [357] Галуа Эварист (1811–1832) – выдающийся математик, убит на дуэли в возрасте 21 года. , убитого на дуэли, так и не успевшего получить признание своих заслуг, бесконечно печалит нас. Гибель Прево в Веркоре [358] Веркор – плато в предгорьях Альп, в лесах которого в 1943–1944 гг. находились партизанские базы Сопротивления. стала невосполнимой потерей и для его, и для нашего поколения. Мы многого ждали от него, потому что к этому времени он ярко проявил себя.

Но если мы бессильны изменить уже свершившиеся судьбы, то по крайней мере можем исправить сегодняшние ошибки, потому что было бы величайшей несправедливостью, если бы со смертью Жана Прево забылось и его творчество. Я недавно перечитал один из его романов, «Утренняя охота». Нет никаких сомнений: это произведение молодого мастера, оригинального последователя Стендаля.

Впервые я встретил его в аббатстве Понтиньи, где среди писателей завязалось столько дружеских связей. Между нами уже существовала некая общность: мы оба были учениками Алена, и он особо выделял нас среди других. Но Прево был гораздо моложе и совершенно другого склада. Под надменными взглядами старых, опытных матадоров (вроде Дежардена [359] Дежарден Поль (1859–1940) – историк. – Ред. , Жида, Роже Мартена дю Гара) он выходил на арену Понтиньи, как молодой бычок, готовый ринуться в атаку. Было видно, что ему не терпится попробовать свои силы в бою. В дискуссиях его умение находить аргументы не имело равных, а образованность казалась поистине безграничной. Он и Рамон Фернандес [360] Фернандес Р. – см. примеч. на с. 14. – Ред. – оба были очень схожи по характеру – постоянно соперничали, впрочем без всякой злобы. Но Жан Прево любил бросать вызов своим ровесникам не только в интеллектуальных игрищах, но и в спортивных.

«А вы можете перепрыгнуть через стул?» – спрашивал он и перелетал через него одним махом. Позднее я понял, читая его книгу «Радость спорта», что эти вызовы он рассматривал как свой реванш.

Однажды ему приснилось, что его заставили встать раздетым рядом со статуей «Дискобол» в Лувре. Во сне он был готов сквозь землю провалиться от этого соседства и с той минуты решительно взялся развивать мускулатуру. Он руководствовался смелой идеей, которая, впрочем, уже содержится в философии Алена: что волевым усилием можно накапливать в теле ловкость и мощь. Привычка – это та же природа, и ежедневная тренировка порождает определенные навыки, которые запечатлеваются в мышцах торса и конечностей. Вторая мысль: укрепление тела способствует укреплению духа. Робость – это не что иное, как хаотичное противодействие мышц друг другу.

Итак, он начинает с кропотливым усердием совершенствовать свое тело и налагает на себя атлетическую аскезу. Потому что атлет, как и монах, должен дать обет. Нельзя, посвятив часть жизни спорту, бросить его безнаказанно. Иначе энергия, накопленная постоянными тренировками, а затем невостребованная, принесет один вред. «Вы, наверное, видели таких спортсменов: когда-то стройные и гибкие, сейчас они больше похожи на мячи для регби, а скоро уподобятся футбольным мячам». Клятва, которую Жан Прево требует от атлета, торжественна и прекрасна, как клятва Гиппократа:

«Я клянусь, что всю жизнь буду ежедневно тренироваться, не жалея сил, один или в команде. Даже когда минует время славы, я до последнего дня буду бороться с дряблостью и уродством своего тела. Я не оставлю его в пренебрежении, так как оно долго служило мне и радовало, когда я был молод. Каким бы ни стало мое тело, я всегда буду помнить, что прежде гордился им».

Он признавал, что для большинства людей выбор спорта обусловлен их природой:

«Спринтеры – племя лентяев и домоседов. Боксеры успешно проходят через тяжелые испытания, но достигнутое благополучие сгубило гораздо больше таких спортсменов, нежели изматывающие бои на ринге. Велосипедный спорт, особенно шоссейный, требует энтузиазма на старте, но очень скоро позволяет спортсмену наполовину отключить сознание, превратиться в машину и почти не чувствовать усталости».

Сам Жан Прево увлеченно осваивал разные виды спорта, обращая особое внимание на работу внутренних мышц тела. Ведь он собирался написать об этом.

Он пробовал заниматься гимнастикой на снарядах и рассказывал об этом без хвастовства. Я не совсем согласен с ним. Конечно, турник, параллельные брусья, трапеция больше развивают гибкость, нежели силу. Однако медленное подтягивание на руках и пресс на брусьях требуют напряжения мускулов не только сильного, но длительного и непрерывного. Зная любовь Прево к суровой красоте геометрии, думаю, что ему понравилось бы это упражнение с оттягиванием носков, это математически выверенное равновесие, которое можно потерять за сотую долю секунды. Но он предпочитал шведскую гимнастику и всю жизнь оставался приверженцем гигиенической скуки этой дисциплины, позволившей ему вылепить тело, которое он хотел.

Идеальные пропорции нашего времени. «Мы сменим канон», – говорил он, и действительно, какой мужчина в 1960-х или даже в 1920-х годах хотел бы походить на Геркулеса Фарнезского? «Ни один идеал не вечен. Красивый мужчина – это мужчина, соответствующий своей эпохе. У современных атлетов, независимо от обуви – с плоской подошвой или с шипами, – при беге работают икры и стопы». У древних атлетов при беге активно работала верхняя часть ног. Бедра у них начинались от самой поясницы. Но вот в чем главное различие: греки тренировались, чтобы соответствовать своей цивилизации – готовить пехотинцев, дискоболов и метателей копья. Мы же тренируемся, чтобы противостоять нашей цивилизации. Каким бы трудом мы ни занимались, физическим или умственным, мы остаемся окостеневшими и негнущимися. Увеличение количества механизмов заставляет нас отказываться от физических упражнений, а это великий грех. Нам не хватает времени на свое тело, и мы вынуждены форсировать тренировки. «Идеальным мужчиной станет для нас не подобие боевой машины, раздающей направо и налево стремительные удары, но человек, чье природное совершенство позволит ему длительное время переносить вредные нагрузки». Человек умственного труда «без пуза», без жировых складок, – вот идеал.

Прево одобрительно отзывается о боксе и высоко его ценит. Уж если бокс заслужил звание благородного искусства, то «он обязан этим моральным качествам, которыми должен обладать боксер: умению терпеть, повиноваться, не спускать глаз с противника». Прево отлично это знает, потому что сам выходил на ринг и присутствовал на многих других боях. Как хорошо он описал сцену, где противники, сбросив халаты, меряются взглядами! «Момент, когда обнажаются страсти», – говорит он, и это истинно стендалевский подход.