Рейчел Джойс - Золотой жук мисс Бенсон [litres]

– Да, доктор, – говорила Долли Вигз. – Хорошо, доктор. Благодарю вас, доктор.

Что же заставило Марджери в самую последнюю минуту передумать и уехать прочь от британского консульства? Ее тогда словно пронзило некое внезапное понимание того, что британский консул – это последний человек на свете, который станет ей помогать, даже если она все объяснит, даже если расскажет трагическую историю Инид. А потом она случайно заметила миссис Поуп, стоявшую на аккуратно подстриженной лужайке. Волосы у нее были тщательно уложены, и на ней был свежий, только что выглаженный прислугой домашний халат; она сердито кричала на садовника, согбенного старика, и гневно грозила пальцем прямо у него перед носом. Потом она вдруг обратила внимание на джип и даже руку к глазам поднесла, заслоняя их от яркого утреннего солнца и желая получше разглядеть, кто в этом джипе сидит. И в тот же миг Марджери стало ясно, что эта женщина куда опасней, чем даже болезнь Инид. А уж просить помощи у ее мужа – это и вовсе самая худшая из идей, пришедших Марджери в голову. И она вместо того, чтобы вылезти из джипа, вдруг принялась судорожно рыться в своей сумочке и все-таки отыскала тот завалявшийся клочок бумаги – мистер и миссис Питер Вигз – который дала ей Долли несколько месяцев назад на приеме в консульстве. Марджери велела Инид как можно сильней пригнуться и затаиться на заднем сиденье, покрепче прижав к себе Глорию, а сама буквально вдавила в пол педаль акселератора. Джип рванул вперед, но Марджери, глянув в зеркало заднего вида и убедившись, что миссис Поуп ее не преследует, свернула за угол и тут же сбросила скорость. Здесь уже можно было обратиться за помощью к абсолютно незнакомым людям, и Марджери стала показывать им листок с адресом Долли, изо всех сил стараясь понять, куда нужно ехать, поскольку объяснения ей давали по-французски.

Долли Вигз моментально отворила им дверь и испуганно охнула:

– Мисс Бенсон! Господи, ну и дикий же у вас обеих видок! – Тем не менее она сразу принялась помогать Марджери. Они вместе внесли Инид в дом, и Долли ни слова не сказала о том, как сильно ее нарядная юбка перепачкана теперь красной пылью и сколько грязных следов осталось на полу.

– Она недавно родила ребенка, – объяснила Марджери. – Ей срочно нужны лекарства и врач. На вас моя последняя надежда, миссис Вигз. Никто не знает, что мы здесь. Пожалуйста, помогите!

Долли заплатила врачу и спрятала обеих женщин в летнем домике на дальнем конце своего сада. Там, по ее словам, было абсолютно безопасно. Ее муж Питер находился на севере, на своей шахте, и должен был вернуться не ранее, чем через несколько недель. Долли все отлично устроила – две удобные кровати, термос с горячим чаем, фарфоровые чашки. Именно эти фарфоровые чашки особенно тронули Марджери. Не свежие простыни на кроватях, не чистые полотенца, не аккуратные занавески с удобными завязками, а именно чайные чашки из тонкого фарфора. Они с Инид уже давно привыкли пить из жестяных кружек или даже из консервных банок, и хотя когда-то чашки из такого тонкого фарфора казались ей совершенно бессмысленными, то сейчас она вдруг поняла, как они красивы и как важны в жизни. В ее руке с обломанными ногтями такая чашечка выглядела особенно хрупкой и словно очищенной от пороков.

Долли принесла им также чистую одежду из своих запасов, пахнувшую свежестью; она, правда, не была уверена, что предложить Марджери – какое-нибудь свое платье или брюки мужа, и в итоге притащила то и другое на выбор. Она вообще все время что-нибудь приносила в их домик, особенно часто тарелки с едой, украшенные цветами. А уж Глория ее совершенно покорила. Она даже притащила целый чемодан с приданым для новорожденного. Одежда была совершенно новая, аккуратно сложенная и прикрытая чистой бумагой.

– У вас тоже? – спросила Инид.

– Да, – сразу ее поняв, ответила Долли. Но не заплакала, а лишь попросила: – Можно мне подержать Глорию?

С Глорией она могла возиться часами, и обе пребывали в полном восторге. Долли наряжала девочку то в очаровательные ночные конверты для новорожденных, аккуратно заправляя внутрь ее крошечные ножки и ручки, то в белые платьица с оборками, то в симпатичные ползунки в горошек, то в крошечные розовые кардиганы, украшенные цветочками из фетра. Она также готовила бутылочки с молочной смесью и кормила Глорию, давая Инид лишний часок поспать, а потом и Марджери всему этому научила. Марджери и Инид могли свободно гулять по саду и сколько угодно мыться в чудесной ванне, полной пузырьков. А рядом на горячей трубе висели толстые мохнатые полотенца. И купальные халаты были для них приготовлены. И шлепанцы.

Но та гора на севере по-прежнему звала Марджери. Тянула к себе. Из сада Долли она часто любовалась мощными отрогами гор, которые днем казались алыми, а в сумерках, когда над ними светились вечерние звезды, синими, и мысленно видела себя стоящей на той раздвоенной вершине, которая так похожа на две каминные трубы. В мечтах ей виделись крыши домишек в Пуме, шанти-таун, синий простор океана, заросшие лесом склоны горы, исхлестанные ветрами скалы и та узкая, извилистая, еле заметная в густом лесу тропа, которую проложили они с Инид. Порой облака у нее над головой принимали какую-то слишком отчетливую форму, и Марджери казалось, что от них исходит поток горячего воздуха, словно атмосфера сильно нагрелась и готова вот-вот взорваться, а потом и небо начинало светиться странным липким светом, и Марджери понимала: приближается очередной циклон. И он, разумеется, уже через несколько часов обрушивался на остров – бешено мчащийся столб воды и пыли, поднятой с побережья и моментально окутывавшей все красной пеленой. Пальмовые деревья опасно клонились под порывами ветра; крупных птиц, пытавшихся пересечь охваченное бурей пространство, швыряло, точно клочки бумаги. Затем набрякшие тучи словно вскрывались, и начинался ливень, больше похожий на водопад. Марджери смотрела, как мощные струи дождя молотят по скалам, и понимала, что снова будет наводнение и проехать по дорогам, залитым водой и заваленным упавшими деревьями и крупными ветвями, будет, скорее всего, невозможно. Как-то там наш Последний Приют, думала она, выстоял ли он и на этот раз? Впрочем, на это оставалось только надеяться, как и на то, что ее коллекция все же уцелела. И хотя в последнее время Марджери практически отказалась от идеи отыскать золотого жука, она вот уже две ночи подряд видела его во сне, словно теперь, когда она сдалась, жук решил сам ее найти.

Дождь шел три дня подряд. Потоки воды, перпендикулярно падая на землю, смывали с ее поверхности все подряд. Сад, содрогаясь под тяжестью ливня, начал менять цвет: стволы деревьев казались серыми, а листва – черной и блестящей. Даже из их домика было видно, как бешено кипит в заливе океанская вода. А потом вдруг сразу все кончилось. Небо снова стало ярко-синим, океанские воды успокоились, и горы теперь были видны так ясно, что Марджери могла бы сосчитать, сколько на их щеках складок и сколько там разных оттенков. Крошечные насекомые спиралями крутились в лучах солнечного света. Марджери часто сидела рядом с домиком и смотрела на горы. И однажды рядом с ней вдруг раздался голос Инид: