Александр Сегень - Эолова Арфа

— Олег, дай ему просраться! — кричит Славик.

— Олег может, но не будет, а ты хочешь, но не можешь со мной подраться, — отвечает Айдамир.

— Ну, вас долго ждать?! — войдя в раздевалку, возмущается Драгин.

В спортзале Драгин усаживается с аккордеоном на стул в углу:

— Как всегда, в качестве разминки танцует Айдамир Рахманов.

Он играет задорную кавказскую мелодию, и Айдамир начинает лихо танцевать, идет по кругу мимо выстроившихся детдомовцев, летит ласточкой, так здорово, что дух захватывает.

В кабинете директора детского дома Рябининой, которую играет Нина Усатова, только что окончившая сниматься у Хотиненко в фильме «Поп», Драгин беседует с Рябининой. Она листает папку и рассказывает:

— Нашли в Грозном в девяносто шестом, примерно месяцев семь ему было, на груди шнурок с запиской: «Рахманов Айдамир». Родителей найти так и не удалось. То есть имя, фамилия, примерный возраст. Ну и то, что, вероятнее всего, чеченец. Вот и все сведения. Воспитывался в детдоме для малюток, потом перевели уже в нормальный детдом, там пожар случился, перевели к нам. Я узнавала, нигде он с чеченцами не общался и чеченский язык нигде не мог выучить. Так что, Анатолий Юрьевич, это полнейшая загадка.

— Да нашел я разгадку, Виктория Петровна, — усмехается Драгин. — Он сам его придумал.

— То есть как?

— А вот так. Мне он доверился наконец. У него тетрадка, он придумывает слово и записывает туда. Потом заучивает. Так что чеченский язык у него выдуманный.

По весенней Красной площади Москвы идут Осман и Кривцов.

Из всех известных актеров в фильме снимались только Сидихин да Усатова, остальных Незримов нашел таких, у кого лица не примелькались, кто в двух-трех фильмах снялся, не более, да и то в эпизодах. Кривцова играет Юрий Коноплянников, актер с энного времени не пьющий, но со следами бывших пристрастий, а роль Османа исполняет и вовсе не профессиональный актер, стоял возле вокзала и артистично спрашивал: «Цвети, цвети, кому цвети? Иди за мной, уважаемий!»

— Теперь он Драгин. Драгина ищите, — говорит Кривцов. — Конечно, если еще транш сделаете, мы сами можем вам его найти. Но, как понимаете, это требует усилий с нашей стороны.

— Вы слишком много запрашиваете денег, — возмущается Осман.

— Так этот снайпер не нам нужен, а вам! — смеется Кривцов. — К тому же и парень золотой, жаль его вам отдавать на растерзание.

— Сколько будет новый транш?

— Вот это уже деловой разговор. А то «много, много»! Много, уважаемый, это не мало.

Коноплянников пару раз мелькнул в эпизодиках в середине семидесятых, сейчас о нем вспомнили, а получив эпизод у самого Незримова, он не на шутку загордился:

— Ну, теперь я нарасхват буду!

И угадал, после «Общего языка» его стали гораздо чаще приглашать, правда, по-прежнему лишь в эпизоды.

Драгин в райцентре договаривается с торговцем на рынке:

— Шамиль, ты ведь чеченец?

— Есть грех, — улыбается тот.

— Можешь одного парня послушать, на чеченском языке он говорит или нет?

В одной из комнат детдома Айдамир на своем «чеченском» долго говорит что-то Драгину громким голосом, а Шамиль в соседней комнате подслушивает. Потом Шамиль и Драгин идут по аллее, и Шамиль удивленно посмеивается:

— Он по-чеченски говорит, но я ни слова не понимаю! Может, это какой-то древний чеченский? Я в древнем ни бум-бум. У меня был знакомый чеченец из Макажоя, заговорит — половину слов не понимаешь, они там в Макажое все такие.

В московской танцевальной студии «Шалахо» руководитель Асламбек внимательно просматривает, как танцует Айдамир. Потом спрашивает Драгина:

— Зачем вы меня обманули?

— В смысле?

— Зачем сказали, что парень никогда не видел танцев своего народа?

— Я не обманывал, он даже с чеченцами никогда не общался.

— Не верю.

— Клянусь честью!

— Тогда это какая-то память крови, что ли?.. — задумчиво разводит руками Асламбек.

Драгин и Айдамир вдвоем плывут на речном кораблике по Москве-реке. Светлый летний день, они медленно проплывают мимо Кремля, и у Айдамира дух захватывает от красоты и величественности.

— Ну что, мощь? — спрашивает Драгин.

— Мощь, — восхищенно отвечает Айдамир.

— Такова наша Россия, — говорит Драгин с пафосом. — А у меня для тебя подарок. Точнее, это для нас двоих подарок, не только для тебя. — Он достает из сумки книгу и кладет ее на столик между собой и мальчиком. На обложке: «Самоучитель чеченского языка». — Вот. Вместе станем учить. Ты и я. А торговец Шамиль будет нас поправлять.

Айдамир берет книгу и смотрит на нее как на Священное Писание.

В детском доме при свете настольной лампы Драгин задает Айдамиру на русском языке:

— Птицы летают высоко в небе... Москва — столица России... С древних времен чеченцы жили как в горах, так и на равнинах...

Айдамир переводит каждую фразу на чеченский, иногда вынужден заглянуть в самоучитель. Потом они меняются, и уже Айдамир дает задания:

— Сколько стоит этот баран?.. Где находится остановка автобуса?.. Я хочу купить билет туда и обратно...

Драгин медленно отвечает, но на последнем вопросе срезается, и Айдамир смеется:

— Анатолий Юрьевич! Вы сказали: «Билет туда и туда».

Драгин тоже смеется, потом с грустью задумывается:

— Обратного билета у меня нет. — Но отгоняет грусть: — Что застряли? Следующее!

— Облака летят по небу, — задает Айдамир.

Драгин долго молчит, наконец отвечает по-чеченски. Айдамир вздрагивает:

— Что вы сказали, Анатолий Юрьевич? Я вас правильно понял?

— Да, ты не ослышался. Я хочу, чтобы ты стал моим сыном. Ты согласен, Айдамир?

Айдамир молчит еще дольше. Наконец отвечает:

— Хьяй!

Драгин хватает его, обнимает, прижимает к себе:

— Вот и хорошо! Дика ду, дика ду!

Эту сцену русский актер и кавказский мальчик сыграли так проникновенно, что половина съемочной площадки хлюпала носами и тянулась к бумажным салфеткам.

Деревня, заваленная снегом. Драгин и Айдамир приехали на старой машине Драгина, на окраине деревни выходят, идут, мелодично хрустя снегом. Невдалеке от берега реки стоит дом. Останавливаются.

— Вот этот, — говорит Драгин. — Видишь, река совсем близко. Ну как тебе?

— Нормально, — пожимает плечами Айдамир.

Они входят в дом. Внутри весьма неприглядно.

— Да уж, — усмехается Айдамир.

— Это ты не видел, что тут раньше было, пока я не повыбрасывал всякого хлама, — смеется Драгин. — Хозяева — дураки, ленились навести порядок и привести в божеский вид. Потому и не могли продать за хорошую цену. А я малость сбил цену и купил домишко. Ничего, сынок, мы тут такой порядок наведем. И заживем дай Бог каждому. Летом у них завклубом сваливает в Питер к дочери, я вместо него устраиваюсь.