Бернадин Эваристо - Девушка, женщина, иная

студенты сидели на полу в проходах

на первой же лекции она уснула, сидя на самом верху

ее разбудил ассистент преподавателя, аспирант, который пришел в пустой зал, чтобы подготовить его к следующей лекции

молодого человека звали Огастин Уильямс

Огастин

сразу пригласил ее на ланч – ты очень красивая, сказал он, но она-то знала, что это не так

Огастин

каждый день находил ее во время ланча, и они вместе, укрывшись в тени кроны, ели угбу и абачу, перченых улиток, сую или муа-муа

вскоре они уже существовали в своем силовом поле, отдельном от остального кампуса; как это происходит? их свел случай, а такое ощущение, что они знают друг друга целую вечность

он видел в ее лице печаль, отчего она ему казалась загадочной и привлекательной

удивительно, что кто-то пытается заглянуть ей в душу, – неужели она и вправду загадочная и привлекательная? вечером она разглядывала себя в зеркале под разными углами, стараясь увидеть себя его глазами

в отличие от других студентов, смотревших на девушек как на отбросы, он далеко не сразу позволил себе ее поцеловать – просто чмокнул в щечку, а она потом три дня ее не мыла

с появлением в ее жизни Огастина она больше не испытывала такого одиночества

они были двумя полукружьями, стремившимися к полному слиянию

Огастин вырос в семье отца – социального работника и матери-машинистки, которые всю совместную жизнь прожили в одном доме, по соседству с их родителями, и в этом же квартале жили его брат и сестры, тетки и дядья, по воскресеньям все сходились на совместный обед: суп из окры с фуфу, рагу из буку, жаркое со шпинатом и кунжутом, приправленное пальмовым маслом, бататы, лапша, паста, жареный цыпленок, салаты

делая Бамми предложение, он заверил ее, что его родители примут ее в дом, даже притом что за нее некому поручиться, они считают, что брак – это прежде всего любовь и совместимость, а остальное приложится

они гордились своими прогрессивными взглядами

Бамми с завитыми локонами переступила порог в белом кружевном платье, скромно прикрывавшем колени, и свежеотбеленных сандалиях

добро пожаловать, сказала миссис Уильямс и проводила ее в гостиную с цветастыми занавесками, защищающими от яркого полуденного солнца

на хозяйке было элегантное платье с летящими голубыми птицами

она села на плетеный диванчик рядом с еще зажатой Бамми, разглядывающей обрамленные черно-белые фотографии семейных предков на стенах

миссис Уильямс взяла ее ладошку в свои руки, и Бамми поразилась, какие они мягкие и теплые в сравнении с жесткими мозолистыми руками ее покойной матери

я хочу, чтобы мой сын стал уважаемым и ответственным человеком, о чем еще может мечтать мать? – сказала она

нам не нужно от тебя приданое, ты получаешь наше благословение, и отныне ты наша дочь

какая же я везучая, подумала про себя Бамми

а вот Огастин не считал себя везучим; во время долгих воскресных прогулок по маисовым полям под солнцем в дымке он жаловался

его семья не имеет таких связей, чтобы обеспечить ему хорошее место в правительстве или в бизнесе, как он того заслуживает со своим дипломом доктора наук по экономике

вот если переберется в Англию, то там он наверняка найдет работу, которая позволит ему путешествовать по миру в качестве бизнесмена или научного консультанта

со временем он обзаведется недвижимостью в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Женеве, Кейптауне, Ибадане, Лагосе и, само собой, в Лондоне

он осуществит свою мечту, всенепременно

с помощью Всевышнего.

с помощью Всевышнего

они эмигрировали в Великобританию, но и там он не нашел работы, достойной его квалификации

пришлось сесть за баранку такси, чтобы подзаработать деньги на будущий бизнес (импорт-экспорт)

а пока просчитывал возможности торговли между Великобританией и Западной Африкой через подпольные предприятия дешевого наемного труда в Турции, Индонезии и Бангладеше

увы, Лондон оказался куда более дорогим городом для проживания, чем он думал, скопить капитал практически невозможно, а тут еще начался спад в нигерийской экономике, и ему пришлось посылать денежные переводы родным

Бамми и Огастин сошлись в одном: даже в Англии тяжелый труд и великая мечта не приближают тебя к заветной цели

Огастин шутил: он взял курс на вторую докторскую степень по кратчайшим проездам, пробкам, односторонним улицам и тупикам

и перевозит пассажиров, считающих себя слишком высоко взлетевшими, чтобы опускаться до разговоров с ним

а Бамми жаловалась, что люди оценивают ее по работе (уборщица), а не по существу (образованная женщина)

они даже не подозревали о сертификате, удостоверяющем, что она окончила отделение математики в Университете Ибадана

точно так же и она, выходя перед сотнями студентов в зале на подиум, чтобы получить перевязанный ленточкой пергаментный свиток из рук ректора, не подозревала о том, что ее диплом с отличием, полученный в стране третьего мира, не будет означать ровным счетом ничего в ее новой стране проживания

там ведь указаны ее имя и национальность

письменные отказы от работы падали в почтовый ящик с завидной регулярностью, и она совершала неизменный ритуал, сжигая их в кухонной раковине

эти отказы превращались в пепел и вместе с водой исчезали в канализации

вот почему, когда у них родилась дочь, они назвали ее Кэрол – и никакого второго, нигерийского, имени

Огастин работал таксистом в ночную смену; придя домой, валился на постель, не раздеваясь, пропахший сигаретным дымом и крепким портером, который выпивал перед этим

а в это время Бамми как раз вставала

чтобы вскоре присоединиться к таким же заспанным трудягам, выходившим на свет тусклых фонарей, чтобы сесть в красный двухэтажный автобус, который бороздил пустые улицы

она сидела вместе с другими в дремотной тишине, мечтая о лучшей жизни, в пуховике и утепленных сапогах, засыпая и боясь пропустить свою остановку возле офисной башни, где ей предстоит отскребать засохшие фекалии в сортире и дезинфицировать все, с чем имело контакт человеческое тело

а еще она всасывала пылесосом пыль, а с ней частички омертвевшей кожи, мыла мокрой шваброй и натирала полы, опустошала бумажные корзинки и урны, проходилась влажной салфеткой по клавиатурам и мониторам, протирала столы и книжные полки, – одним словом, после нее не должно было остаться ни пятнышка и ни соринки

и она старалась сделать свое дело хорошо, хотя хорошей эту работу никак не назовешь

Огастин сказал, что он, по крайней мере, постарается быть для Кэрол хорошим отцом, повторяя слова матери в письме

сын мой, не отдаляйся, не будь авторитарным и некоммуникабельным, будь ближе к своей дочери, пока она еще маленькая, и тогда ты останешься молодым, когда она подрастет