Бернадин Эваристо - Девушка, женщина, иная

последний раз она так сильно ушибла плечо, что потребовались стероидные уколы и несколько лет на восстановление

так часто падать опасно, предупредила ее доктор Шоу, все может кончиться инвалидным креслом

Пенелопа сделала вывод

для начала попробовала класс тай-чи в Камбервелле, где ее окружали невероятно стройные девушки и юные красавцы с затейливыми самурайскими пучками волос на макушке, и этих юных красавцев интересовали исключительно женщины

а потом она нашла более подходящий класс в Далвиче (не путать с Восточным Далвичем) с впечатляющим ассортиментом пожилых джентльменов правильного толка

к одному из них она и приткнулась – это и был Джереми с серебристыми волосами и лицом аристократа-альпиниста (вылитый Ранульф Файнс [61] Сэр Ранульф Файнс (род. 1944) – британский путешественник, обладатель рекордов на выносливость, названный в 1984 году Книгой рекордов Гиннесса «величайшим из ныне живущих исследователей в мире». )

на несколько лет старше ее, разведенный (оценено сразу, как и полагается)

она стала рядом с ним, когда учитель дал команду «Разделить Гриву Дикой Лошади, Схватить Птицу за Хвост и Перенести Тигра через Гору»

Пенелопа отбрила всех соперниц, пустив в ход успевшие несколько заржаветь навыки, которые когда-то, еще подростком, помогли ей охмурить Джайлса

она принесла Джереми груши из своего сада, а также вырезки незаслуженно отсутствующих культур в его саду – штокроза, камелия, глициния (тоже оценено сразу)

похоже, она ему понравилась, и тогда, подогревая его амбиции, она подарила ему пластинку на 78 оборотов с раритетной записью Марии Каллас, которую он боготворил

бог знает сколько времени потратила на ее поиски в магазинах грампластинок в Вест-Энде, а ему сказала, что обнаружила ее в собственной коллекции классических музыкальных записей (пришлось срочно обзаводиться этой коллекцией на случай, если он проявит к ней интерес)

а сколько всякой белиберды она выслушала, сидя рядом с ним в Королевском оперном театре, Английской национальной опере, на оперных фестивалях в Глайндборне, Олдборо и Гарсингтоне

изображая восторг от завываний на сцене

она сопровождала его на нескончаемые матчи по крикету, проходившие на стадионе Лорда и на Овальном стадионе, не скрывая неподдельного интереса , а спасали ее только коктейли «Пимз» в ведерке со льдом

это был ее долг – поддерживать исконные английские традиции

Пенелопа превратилась в Фаната с большой буквы, не было такой жертвы, на которую она бы не пошла ради Джереми; если на то пошло, до встречи с ним ей приходилось приносить жертвы и потяжелее

с Джереми она научилась внимательно выслушивать и произносить слова утешения, особенно когда он ей описывал свой распавшийся брак с Анной

из примерной матери и супруги времен пятидесятых-шестидесятых она превратилась в мужененавистницу-феминистку эпохи восьмидесятых, которая устраивала ему скандалы и сбегала в Гринхем-Коммон с женщинами, очень старавшимися скрыть свою истинную природу

этих подружек она приводила в их дом в Кеннингтоне, пока он однажды не застиг ее врасплох в спальне, занимающейся тем, чем женщина должна заниматься только с мужчиной

после этого у него были романы, и снова жениться он не собирался

феминизму еще предстоит за многое ответить, сочувственно сказала ему Пенелопа, готовая предать идею ради обретения личного счастья

Джереми Сандерс, кавалер Ордена Британской империи

сделал заслуженную карьеру госслужащего в Вестминстерском дворце, где отвечал за внутренние издания, вне зависимости от того, какая политическая партия добивала славу Великобритании… упс, добывала славу Великобритании… это он так любил пошутить (отличное чувство юмора, Джереми!)

по политическим взглядам оба они были правоцентристами и любили подискутировать на злободневные темы: закон и порядок, экономика, малое государство против государства-няньки, национализм, иммиграция, обескураживающее социальное обеспечение, права человека, поощрение малого бизнеса и налоговые льготы для крупного бизнеса и богатых, защита личного имущества – ее вилла в Камбервелле, приобретенная в шестидесятых за бесценок, сегодня оценивалась в семизначную сумму

Пенелопа перешла на интимные отношения с Джереми после полутора лет общения, да и в тот вечер не собиралась прыгать к нему в постель, она уже забыла, когда в последний раз перед кем-то раздевалась, если не считать почтенную матрону, подгоняющую лифчики в магазине «Маркс и Спенсер»

ее раздавшиеся, в отметинах, ляжки не имели ничего общего с некогда идеальными контурами, стоячие в юности грудки превратились невесть во что, а еще она бессонными ночами размышляла, стоит ли ей специально для него подкрасить свой «сад наслаждений»

все произошло с бухты-барахты, и они, словно два подростка, вдруг занялись любовью прямо на диване в его гостиной

после того как она выдержала три с половиной часа «Травиаты» в «Королевском оперном театре»

и заехала к нему, чтобы как-то прийти в себя с помощью бутылки винтажного «Бордо»

пока он опрокидывал рюмашки со своим излюбленным коньяком «Метакса»

слово за слово, и, не успела оглянуться, как семидесятидвухлетний бойфренд лишил ее девственности

впоследствии Пенелопа поняла, что захлестнувшие его чувства сделали Джереми слепым в отношении ее физических недостатков, он ее любил такой, какая она есть, без всяких «но», как сам признался даже после того, как однажды она ему позволила разглядеть ее голый зад в ярких лучах утреннего солнца

такой я себе представляю боттичеллиевскую Венеру в среднем возрасте

в среднем возрасте? на тот момент ей было семьдесят

какой же он сердобольный

уж она-то точно любила его таким, какой он есть, не мужичок с рекламы «Мишлен» и не постаревший Адонис, крепкие мускулистые ноги, всю жизнь занимается ходьбой, а теперь и она занялась, вот так чудо, до их знакомства она после пятиминутной ходьбы уже начинала задыхаться

только от автомобиля до магазина и обратно

а тут со временем она набралась храбрости совершать пешие прогулки аж по десять миль по территории вокруг его коттеджа в Сассексе на берегу моря или у нее в Провансе

ходьба стала для нее одной из радостей жизни

после того как с вопросами совместимости разобрались, она перебралась к нему, что было логично, но при этом решила ничего не трогать в доме, хотя в душе не одобряла серо-зеленую палитру, эдвардианскую меблировку, бежевый ковер во всю комнату и засилье обложек журнала «Спектейтор» 1800-х годов в рамочках на стенах

все это сильно контрастировало с ее эклектичным чувством стиля, включавшим в себя теневой театр Бали, стеклянные фигурки, пестрые квакерские покрывала на уютных белых диванах, коврики из овчины и отшлифованные светлые половицы