Джоан Дидион - Год магического мышления [litres с оптимизированной обложкой]

Согласно записи врача приемного отделения больной осмотрен в 22.15. Заключение: “Остановка кровообращения. МПП. Констатация смерти, вероятная причина – обширный инфаркт миокарда. Смерть констатирована в 22.18”.

Согласно протоколу ведения венозный катетер был удален и проведена экстубация в 22.20. В 22. 30 сделана запись: “У постели покойного его жена и социальный работник Джордж”.

По данным протокола вскрытия, выявлены субтотальные стенозы (95 %) ствола левой коронарной артерии и передней нисходящей артерии. Также обнаружено, что “при окраске трифенилтетразолия хлоридом в зоне кровоснабжения передней нисходящей артерии миокард бледный, что свидетельствует об остром инфаркте миокарда” [67] Перевод медицинского протокола В. Ананича. .

Я прочла этот документ несколько раз. Проставленные в нем часы и минуты подтверждали, как я и думала, что в Больнице Нью-Йорка происходила уже бумажная работа, официальные процедуры, урегулирование смерти. Но каждый раз я обнаруживала в этом тексте новые подробности. При первом чтении записи врача отделения экстренной помощи я не заметила сокращения МПП – “мертв по прибытии”. Видимо, в тот момент я все еще пыталась осмыслить отчет парамедиков бригады скорой помощи.

Зрачки расширены, на свет не реагируют .

Шервин Нуланд: “Упорные молодые люди увидели, как зрачки пациента перестали реагировать на свет и затем расширились, превратившись в огромные неподвижные круги непроницаемой тьмы. Медицинская команда нехотя прекратила свою работу… Палата была усеяна обломками проигранной битвы”.

Остановившиеся, залитые непроницаемой тьмой круги.

Да. Вот что экипаж “скорой” увидел в глазах Джона, когда тот лежал на полу в нашей гостиной.

“Цианоз”. Трупные пятна.

Я знала, что такое “цианоз”, поскольку о нем идет речь в моргах и следователи обращают на него внимание. По нему можно определить время смерти. Когда прекращается кровообращение, кровь по закону тяготения распределяется в расположенных ниже частях тела. Нужно определенное время, чтобы проступили синюшные пятна. Я только не могла припомнить, сколько времени требуется. Я посмотрела “цианоз” в пособии патологоанатома, которое стояло у Джона на полке над столом. “Хотя момент наступления посмертного цианоза варьируется, в норме синюшные пятна начинают формироваться сразу после смерти и обычно отчетливо видны через час или два”. Поскольку в приемном покое наблюдался “выраженный цианоз” в 22.19, значит, пятна начали формироваться за час до того.

За час до того – то есть когда я звонила в “ скорую”.

Значит, тогда уже он был мертв.

После того мгновения за обеденным столом он уже никогда не был не мертвым.

Теперь я знаю, как я умру, сказал он в 1987 году, после того как ему вскрыли левую переднюю нисходящую артерию и сделали ангиопластику.

Отчего ты умрешь, тебе известно так же мало, как и мне, и любому друго му, ответила я в 1987 году.

Мы называем это “делатель вдов” , сказал его нью-йоркский кардиолог о левой передней нисходящей артерии.

На протяжении лета и осени я все больше сосредотачивалась на усилии найти ту аномалию, из-за которой это могло произойти.

Рассудком я понимала, как это произошло. Мой рассудок внимал множеству врачей, которые объясняли мне, как это произошло. Мой рассудок читал статью Дэвида Дж. Кэлланса в The New England Journal of Medicine : “Хотя большая часть внезапных смертей от остановки сердца наблюдается у пациентов с ранее обнаруженным заболеванием коронарных артерий, у 50 процентов пациентов остановка сердца оказывается первым проявлением этой проблемы… Внезапная остановка сердца главным образом случается во внебольничных условиях: примерно 80 процентов внезапной смерти от остановки сердца происходит дома. Доля успешных реанимационных действий при внебольничной остановке сердца крайне низка, от 2 до 5 процентов в крупных городских центрах… Реанимационные действия, начатые через восемь и более минут, практически всегда обречены на неудачу”. Рассудком я читала Шервина Нуланда “Как мы умираем”: “Если остановка сердца происходит вне больницы, выживает лишь от 20 до 30 процентов больных, и это почти исключительно те, кто быстро реагирует на сердечно-легочную реанимацию. Если до момента прибытия в приемный покой реакции не было, вероятность выживания сводится практически к нулю”.

Рассудком я это знала.

Но жила я не рассудком.

Если бы я опиралась на рассудок, я бы не поддавалась фантазиям, уместным разве что на ирландских поминках. Я бы не ощутила, к примеру, при известии о смерти Джулии Чайлд [68] Джулия Чайлд (1912–2004) – ведущая кулинарной телепередачи, специалист по французской кухне. , столь явного облегчения, столь выраженной радости: наконец-то все устроилось, Джон сможет ужинать с Джулией (это была моя первая мысль), она умеет готовить, он расспросит ее про УСС [69] Управление стратегических служб, предтеча ЦРУ. Джулия Чайлд работала в научном отделе, разрабатывавшем средство для отпугивания акул от мин. , они будут развлекать друг друга, им будет неплохо вместе. Они однажды вместе проводили писательский завтрак, когда каждый занимался продвижением своей книги. Она надписала ему экземпляр “Научиться готовить”.

Я нашла эту книгу на кухне и прочла автограф: “ Bon appetit [70] “Приятного аппетита” ( франц. ) – коронная фраза Джулии Чайлд. , Джон Грегори Данн” Bon appetit , Джон Грегори Данн, Джулия Чайлд и Управление стратегических служб.

И если бы я мыслила рассудком, я бы не вникала столь пристально в “истории о здоровье”, попадавшиеся в интернете, и в рекламу лекарств по телевидению. Например, я переживала из-за рекламы байеровского аспирина в низких дозах, который якобы “заметно снижал” риск инфаркта. Я прекрасно знала, каким образом аспирин снижает риск инфаркта: он препятствует образованию сгустков крови. Я также знала, что Джон принимал кумадин, гораздо более сильный антикоагулянт. И все же меня охватил ужас: не совершила ли я ошибку, упустив из виду этот аспирин в низких дозах. Такой же трепет у меня вызвало исследование, проведенное командой из университетов Сан-Диего и Тафтса и доказавшее, что в двухнедельный период рождественских и новогодних праздников число смертей от инфаркта возрастает на 4,65 %. А еще исследование Университета Вандербильта: прием эритромицина в сочетании с обычными сердечными лекарствами впятеро повышает риск остановки сердца. И вновь меня повергло в трепет исследование статинов: риск инфаркта возрастал на 30–40 процентов у пациентов, которые переставали их принимать.

Сейчас, вспоминая это, я понимаю, насколько мы восприимчивы к настойчивой мысли, что смерть можно отвратить.