Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Да, я был уверен, что ты занимаешься бесполезным делом. Но недавно ко мне пришла мысль: а кто знает, какое дело более бесполезное? Мое, твое, отца или еще кого-то. — Святослав вопросительно посмотрел на брата.

— Боюсь, на этот вопрос не ответит даже отец Варлам. Хотя нет, он считает, что именно он занят самым важным делом. А по мне так какая разница. Если я в это верю, значит, этим мне и следует заниматься. Нельзя только размышлять и ничего не делать. От этого все беды.

— Ну, хорошо, пусть будет так. Значит, ты уезжаешь?

— Да, через два-три часа.

— Встретимся ли еще?

— Никто не знает.

— Вот и я о том же. Я рад, что у меня есть такой брат, хотя ты причиняешь мне боль.

— Не хотел, но так получилось.

— Давай обнимемся, — предложил Святослав.

Братья обнялись.

— Не пойду тебя провожать, — сказал Святослав. — У меня одно к тебе пожелание — не дай себя уничтожить.

— Постараюсь, — пообещал Азаров.

— Пойду, поработаю над сценарием. — Режиссер помахал рукой и вышел.

Шевардин выключил трансляцию. Да, этот Азаров упертый малый, что он еще раз подтвердил в разговоре с братом. Так и лезет на рожон. Теперь это запись следует переслать в контору. С некоторых пор от него требуют предоставление буквально всех материалов о нем. Раньше все же такого не было, а сейчас их интересует ни Михаил Ратманов с его махинациями, а его младший брат. Умеет же он наживать себе врагов. Против него ополчились первые лица государства. Хотя ему, Шевардину, об этом ничего не сообщает, но он не первый год работает в системе и понимает, что происходит нечто важное.

Шевардин вспомнил утренний разговор с начальником департамента. Тот явно был на взводе, требовал от него любой информации об Азарове. Шевардин прекрасно понимал, что это отнюдь не инициатива его шефа, не трудно догадаться, что от него самого постоянно просят снабжать сведениями о каждом шаге оппозиционера. А это обычно происходит тогда, когда что-то готовится. Хотя понять, что именно, пока невозможно.

По результатам прослушки Шевардин быстро составил краткое изложение разговора. Одно радует, что Азаров уже сегодня покинет этот дом. А это означает, что он, Шевардин, больше не отвечает за него, этим займутся другие оперативники. А он снова сможет переключиться на Михаила Ратманова. Вот уж кто заслуживает самого сурового наказания. Даже приблизительно трудно подсчитать, сколько он украл сам и сколько получил разных подношений от других. Пора с ним серьезно разобраться. Если присутствие Азарова больше мешать не станет, то он, Шевардин, с большим удовольствием этим займется.

Некоторое время Шевардин быстро печатал, затем перечитал текст. Главное в нем то, что Азаров уезжает, все остальное — второстепенные детали. Вот и прощай.

Шевардин отослал все материалы по адресу и довольный тем, как складываются обстоятельства, вышел из комнаты. Он решил, что может себе позволить часок поплескаться в бассейне.

Азаров постучал дверь, ему открыла Софья Георгиевна. Она удивлено и вопросительно посмотрела на гостя.

— Хотите, Алексей, еще что-то мне сказать? — спросила она.

Азаров отрицательно покачал головой.

— Я зашел к Михаилу.

— Но зачем?

— Есть небольшой разговор.

Софья Георгиевна замялась.

— Миша только что пробудился после сильного транквилизатора. Он не до конца пришел в себя. Приходите через пару часиков. А лучше после ужина.

— После ужина меня уже тут не будет. Мне надо уладить с ним одни вопрос прямо сейчас.

Софья Георгиевна обеспокоенно посмотрела на Азарова. Тот понял смысл ее взгляда.

— Не беспокойтесь, Софья, я пришел не сводить счеты и не выяснять отношения. Это небольшой практический, но принципиальный вопрос. И его надо решить прямо сейчас.

— Ну, если так, то проходите.

Михаил лежал на кровати, но уже не спал. При виде Азарова от неожиданности даже сел. Вид у него действительно был никудышный: волосы растрепаны, лицо мятое, как белье после стирки, глаза пустые и тусклые. Казалось, что они смотрели, но ничего не видели.

— Это ты? — вяло протянул Михаил Ратманов.

— Как видишь.

— Зачем пришел?

— Уладить один маленький вопрос.

— Что за вопрос? — подозрительно посмотрел Ратманов на брата.

— Я прожил у тебя некоторое время. Хотя ты мой брат по крови, я не могу считать тебя близким человеком. Думаю, это у нас взаимно.

— Предположим, и что из этого?

— А коли так, я не могу считать, что был у тебя в гостях. Будем считать, что я здесь проживал, как в гостинице на полном пансионе.

— Что за чушь ты несешь?

— Извини, Михаил, это не чушь, а принципиальный вопрос. По крайней мере, для меня. Я не желаю, чтобы кто-либо осудил меня за то, что я провел какое-то время у своего врага за его счет. И тем самым бросил бы мне обвинения в продажности. Я хочу с тобой расплатиться за себя и сына.

— Алексей, что ты говоришь! — воскликнула Софья Георгиевна, внимательно слушавшая разговор братьев.

Азаров обернулся к ней.

— Я полагаю, это будет правильно. Я заплачу за проживание и питание, а Михаил выдаст мне чек.

— Ты спятил, у меня нет никаких чеков. Я тут не держу кассовых аппаратов, — сказал Ратманов.

— Ну, про чек это я сказал с формальной точки зрения. Понятно, что у тебя нет возможности его выдать. Ты выдашь мне расписку, в ней напишешь: я такой-то, получил от такого-то деньги за проживание в моем доме с такое то по такое число. И распишешься. Мы с тобой будем считать это официальным счетом. Поэтому я прошу тебя, посчитай, сколько я тебе должен. А перед отъездом мы произведем расчет. Я понятно излагаю?

— Ничего я считать не буду, и денег с тебя брать не стану, — фыркнул Ратманов. — Тем более это сущие копейки.

— Возможно, и копейки, но я уже сказал, что это вопрос принципа. Поэтому настаиваю на расчете. Сам понимаешь, дело не в сумме. Кстати, очень прошу, чтобы она была бы реальна. Иначе меня обвинят, что я заплатил чисто формально. Не возражаю, если она даже будет больше.

Реакция Ратманова оказалась быстрой и неожиданной. Он вдруг соскочил с кровати и сжал кулаки, явно намереваясь броситься на Азарова.

Софья Георгиевна среагировала моментально, она встала между ними.

— Миша, остынь, не надо затевать ссору. Вы все-таки братья.

— А ты не видишь, что он напоследок решил поиздеваться надо мной! — закричал Ратманов. — Он думал, что я от жадности обрадуюсь и возьму с него кучу бабла. Запомни, ничего я брать не стану.

— Михаил, у меня и мысли не было издеваться над тобой. Просто я хорошо знаю своих врагов, они используют любой аргумент для моего очернения. И я хочу подстраховаться. Я прекрасно сознаю, что ты человек богатый, и принимать меня для тебя совсем ненакладно. Но я снова повторяю, дело в принципе. Ты не тот человек, от которого я хочу принимать помощь. Когда я ехал сюда, то не очень верил, но все же надеялся, что мы как-то поладим. Но не случилось. Поэтому расстанемся с соблюдением всех формальностей, как чужие люди. А они оказывают услуги друг друга на платной основе. Михаил, это к тебе моя последняя просьба, больше никогда с просьбами к тебе не стану обращаться. Выполни, пожалуйста, ее. Не буду вам больше мешать.