Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

Азаров быстро вышел. Супруги остались одни. Какое-то время оба молчали.

— Миша, сделай, как он просит, — первой проговорила Софья Георгиевна.

— Ни за что! Хочет показать всем, какой он чистенький. Не позволю, пусть все знают, что он жил за счет своего врага. У меня до этой минуты и мысли такой не было, а теперь я ее стану распространять.

— Зачем тебе это нужно. Знаешь, Миша, у меня предчувствие, что вы больше никогда не встретитесь.

— Это самое лучшее, что может быть. Но это ничего не меняет. Расчета от меня он не дождется.

— Ты чересчур зол на него.

Ратманов стрельнул взглядом в жену.

— Зол? — Он хрипло засмеялся. — Я ненавижу его всеми фибрами своей души. Это совсем другое чувство. Жалею, что не убил его два часа назад.

— Я надеялась, что ты немного угомонился и сожалеешь о своем поступке.

— Между нами никогда ничего не изменится. Это только отец по наивности мог надеяться на примирение. Не желаю больше говорить о нем. Когда я думаю об Алексее, мне кажется, у меня подскакивает давление.

— Я тебе сейчас его измерю, — предложила Софья Георгиевна. Она поймала себя на том, что ей совершенно не хочется разговаривать с мужем. И вся похолодела, такого с ней еще не было. Но если это так, как же жить дальше?

Ростик позвонил Ренате и попросил ее выйти из дома. Он встретил ее возле крыльца, взял за руку и потащил в сад.

— Ростик, куда ты меня ведешь? — спросила девушка.

— Не хочу подниматься к тебе, лучше погуляем тут.

— Не хочешь встречаться с моими родителями? — догадалась Рената.

— И это тоже же, — признался Ростик. — Ты меня извини, но твой отец… — Он замолчал.

— Да, я знаю, наши отцы сегодня повздорили.

— Это ты называешь, повздорили. Твой отец чуть не убил моего отца. Еще бы немного — и кто знает.

— Мне трудно говорить о моем отце. Наши семьи окончательно поссорились.

Ростик смерил Ренату взглядом.

— Я понимаю, но дети за отцов не в ответе. Ты — это ты, а твой отец — это твой отец. Но я хотел спросить тебя о другом: ты готова пойти против своей семьи?

— Это очень жесткий вопрос, Ростик.

— А иначе никак. Мой отец решил уехать отсюда сегодня, разумеется, вместе со мной. Я предлагаю тебе поехать с нами. Ты должна прямо сейчас решить: ты с нами против них или с ними против нас?

— Сейчас? — растерянно пробормотала Рената.

— До отъезда осталось немного времени. Если уезжаешь, то тебе надо уже собирать вещи.

— Мне так трудно решить, Ростик.

— Недавно ты говорила иначе.

— Ты прав, но тогда не надо было непосредственно принимать решение. А что я скажу маме, отцу?

— Это уж ты решай. Можно вообще ничего не говорить. Потом позвонишь и объяснишь. Так будет легче.

— Но мама с ума сойдет, увидев, что я исчезла.

— Тебе важней мама или страна?

Рената на секунду задумалась.

— Они мне важны одинаковы.

— Так не бывает, придется выбирать. И прямо сейчас.

— Какой же ты все-таки, непримиримый, Ростик.

— Уж такой у тебя брат, — пожал плечами юноша. — Иначе ничего не получится. Мы с отцом постоянно об этом спорим.

— И как?

— Отец считает, что с этой властью можно идти на компромиссы и сотрудничество, а я считаю — ни в коем образом. Только борьба на уничтожение.

— Видишь, дядя Леша считает, что можно искать компромиссы.

— Значит, не едешь? — Ростик остановился. — Тогда прощай, нам отныне в разные стороны.

— Подожди, не уходи. Я еще не решила. Пойми, мне нужно собраться с духом. Я еще не совершала таких решительных поступков. Ты даже не представляешь, как это трудно.

Ростик взял сестру за руку.

— Не думай, что я совсем уж не понимаю. Но ты же видишь, страна на грани развала, войны нет, а умирают, как на войне.

— Так эпидемия же.

— Это не эпидемия, это власть. Ей плевать на людей. Она хочет заботиться только о себе. Посмотри на своего отца, разве он не так себя ведет? Кроме самого себя, его ничего больше не беспокоит. Он даже слышать не хочет, что происходит в стране, просто выключает телевизор. Или я не прав?

— Да, отец всегда был таким. Его интересуют только карьера и деньги.

— Сама подтверждаешь. И какой с такими людьми может быть компромисс. Мой отец молодец, я горжусь им, он многое сделал, у него масса сторонников. Но теперь настал момент идти дальше. Нельзя пережевывать одно и то же, кроме отрыжки уже ничего не возникнет. Настало время для решительных действий. Другого подобного благоприятного момента может долго не быть. — Ростик замолчал и несколько мгновений рассматривал Ренату, словно бы видел ее впервые. — В общем, я все сказал, а ты уж решай. Хочешь с нами, приходи, не хочешь… — Он пожал плечами. — А мне пора собираться. Надо попрощаться, с Катей, например. Кстати, не знаешь, где она, я ее целый день не видел.

— Наверное, в своей комнате. Вроде бы приболела. Точно не знаю. — Рената не собиралась рассказывать Ростику о том, что с ней произошло на самом деле.

— Тогда навещу больную. Пока.

Рената проводила взглядом Ростика и медленно побрела к дому.

К своему удивлению Ростик в комнате Бухаровой обнаружил своего деда. Но еще больше его изумил большой кровоподтек на лице девушки. Юноша стоял у порога и переводил взгляд с ее лица на лицо Германа Владимировича.

— Ничего не понимаю, — произнес Ростик. — Дед, что ты тут делаешь? И что случилось с тобой, Катя? Тебя избили?

— Я все объясню, — ответил Герман Владимирович. — Я здесь потому, что решил, что Катенька пока поживет в моей квартире. Нечего ей тут делать, а у меня дома никого нет. Так что это не опасно с точки зрения заражения вирусом. Я пришел к ней, чтобы дать инструкции и ключи. Я ответил на твой первый вопрос?

— Да, — согласился Ростик. — А что с лицом?

Ростик заметил, как дед и Катя быстро обменялись взглядами.

— Катя неудачно упала, — сообщил Герман Владимирович.

— Это так? — посмотрел на нее Ростик.

— Да, — подтвердила девушка. — Я поскользнулась.

— И где? — продолжал выпытывать Ростик.

— Ростик, так ли это важно, где именно? — вмешался Герман Владимирович. — До свадьбы заживет, а это главное. Правда, Катя?

— Да, — снова подтвердила она.

Ростик почувствовал, что они оба что-то не договаривают.

— Я все-таки хотел бы узнать, где это несчастливое место. Вдруг и я там поскользнусь.

— Успокойся, дорогой внук, дважды снаряды в одну воронку не падают. Ты там не поскользнешься. Чего еще желаешь узнать?

— Как-то все это странно.

— Что именно? — поинтересовался Герман Владимирович.

— Что Катя отправляется жить к тебе, этот кровоподтек…

— Про кровоподтек, думаю, сказано достаточно, — сказал Герман Владимирович. — Что же касается того, что Катя какое-то время поживет у меня, то не вижу ничего странного. У нее большой талант, и когда эпидемия стихнет, будем думать, как его развивать. Возможно, я стану ее импресарио. Надо же мне чем-то заниматься на старости лет. К тому же… — Герман Владимирович не договорил, его лицо исказила гримаса боли.