Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

Почему такое происходило, Соланж не слишком хорошо понимала. Да особенно и не пыталась понять; все-таки она артистка, хотя весьма образованная — таково было общее мнением ее знакомых, но все же не ее это дело глубоко анализировать ситуацию. Вместо этого она предпочитала интуитивное проникновение в нее. Так, она играла все роли, так по сути дела и жила.

И вот сейчас, стоя под русским небом, Соланж размышляла о том, что же ей делать дальше в России? Неожиданно она осталась здесь одна, но удивительное дело — ей совсем не хочется отсюда уезжать. Правда, даже если бы и захотела, не получится, все полеты за границу приостановлены. И она по сути дела заложник ситуации. Но это-то ее как раз и не слишком печалит, потому что ей тут интересно. Она на подсознательном уровне чувствует, как много ей еще предстоит здесь познать. Россия совсем не похожа ни на ее родную Францию, ни в целом на Европу, и уж тем более на Америку. Это другая цивилизация со своим специфическим мировоззрением и представлениями. Здесь творятся ужасные дела, а некоторые люди вызывает у нее изумление своей непохожестью на тех людей, которые она видела до сих пор. Это относится как к их хорошей, так и плохой стороне. И ее неудержимо тянет постигнуть этот мир, и как человека, и как актрису. Она бы не отказалась пожить тут некоторое время. Она ощущает, что в России заключено одновременно нечто ужасное и притягательное. Это она за короткий срок своего пребывания на этой земле уже успела понять. Более того, она готова заняться изучением русского языка, он по-своему очень красив, хотя, говорят, сложен для овладения. Но чтобы все это бы свершилось, ей не хватает одного важного компонента. Соланж даже замерла от пришедшей к ней мысли. Да, без любви ничего не случится, у нее не хватит ни сил, ни терпения, ни желания войти в этот новый для нее мир. Для нее любовь — это проводник и одновременно смысл той жизни, в которую ей захотелось бы окунуться, возможно, даже с головой. Вот только найдет ли она ее тут?

Соланж так глубоко погрузилась в свои мысли, что на какое-то время забыла обо всем, что ее сейчас окружало. Да, это самое главное для нее сейчас, все остальное вытекает из этого. Невольно француженка перевела взгляд на дом, он был погружен в темноту, ни одно окно не светилось. Внезапно то ли ей померещилось, то ли на самом деле, в одном из оконных пролетов мелькнул огонек и тут же исчез.

Соланж некоторое время всматривалась в дом, пытаясь найти исчезнувший всполох света. Но он больше не появлялся. Скорей всего, это ей показалось, просто очень хотелось, чтобы кроме нее, еще кто-то бы не спал… Что делать, люди часто принимают желаемое за действительное. А для нее это означает, что пора отправляться на покой. Она всегда строго соблюдала режим, ложилась и вставала в одно и то же время. А вот сегодня решила его нарушить и ничуть о том не жалеет. Она провела замечательное время под этим звездным русским небом наедине с собой. Периодически это делать просто жизненно необходимо.

Соланж развернулась и направилась к дому.

Шевардин, крадучись, пробирался по коридору. Чтобы не шуметь и ненароком не разбудить семейство Ратмановых, он обулся в туфли на толстой и мягкой подошве. А чтобы не привлекать к себе внимания, не включал свет, вместо него периодически пользовался фонарем.

Перед тем, как отправиться на поиски потайной комнаты, он долго изучал видеозаписи расположенных тут камер. И примерно представлял, где находится это помещение и где может быть спрятана кнопка или рычаг, которой отодвинет стену и пропустит в него. А то, что оно существует, он почти не сомневался. Шевардин знал, что многие толстосумы оборудуют в своих дворцах специальные отсеки, о которых, кроме них, неизвестно никому. В них они хранят огромные суммы наличности, драгоценности, произведения искусств. В общем, все то, что представляет огромную ценность и чем можно воспользоваться при возникновении чрезвычайных ситуаций. И было бы странно, что у такого богатого коррупционера, как Михаил Ратманов отсутствовал бы подобный тайник. Он есть, остается только его обнаружить.

Шевардин тщательно обследовал стены на предполагаемом участке коридора, где, судя по всем признакам, располагался этот тайник. Нужно было только найти кнопку, нажав на которую открылся бы проход в нее.

Он примерно представлял, где она может быть. Именно здесь почти вплотную висели картины, он насчитал их десять штук. Они явно находились тут не случайно, а для маскировки. За одной из них и прячется то, что он ищет.

Об этом свидетельствовал и тот факт, что картины были прочно прикреплены к стене, их невозможно было просто снять. Хотя Шевардин специально узнавал, никакой художественной ценности они не представляли, были куплены у каких-то уличных художников, продающим лохам за копейки свою мазню. Но Ратманов явно не лох, а раз приобрел эти «шедевры», значит, преследовал определенную цель. И кроме как замаскировать заветную кнопку в тайник, другой быть не могла.

Дабы не шуметь, приходилось делать все медленно. Шевардин опасался, что если дело так пойдет и дальше, то времени до утра для обследования всей поверхности стен за картинами ему может не хватить. Придется продолжать поиски на следующую ночь. А это дополнительный риск, что его могут застукать. Если кто-то из семейства Ратмановых выйдет в коридор, зажжет свет, то сразу же его увидит; спрятаться тут просто негде. И что ему в этом случае отвечать?

Он уже обследовал примерно половину картин. Это оказалось не простым делом, так как подлезать под них было неудобно, ладонь то и дело застревала в этом узком пространстве. Но ведь Михаил Ратманов это как-то делает. Конечно, ему гораздо проще, он знает, где расположена заветная кнопка. Но все же она не на виду, так что и ему приходиться терпеть некоторые неудобства. А как бы хотелось, чтобы ему, Шевардину, сейчас повезло.

И это случилось. Под шестой картине его пальцы нащупали заветную кнопку; она едва выделялась из стены. Он надавил на нее и услышал тихий звук отодвигающейся панели. Навел фонарь и увидел образовавшийся узкий проем. Не без труда он протиснулся в него.

Шевардин вернул стену на прежнее место, только теперь он находился по другую ее сторону. С помощью фонаря нашел выключатель. Свет оказался не ярким, но его было вполне достаточно, чтобы все осмотреть.

По размеру комната была не больше четырех квадратных метров и оборудована стеллажом. На его двух ярусах стояли сумки. Он открыл их, и ему стало даже не по себе от количества увиденных денег. Доллары, фунты, евро, еще какие-то купюры, происхождение которых ему было неизвестно. Впрочем, Шевардин нисколько не сомневался, что они тоже обладают огромной ценностью, иначе бы их владелец не стал тут складировать эти банкноты.