Джеймс Гулд-Борн - Что мы знаем друг о друге

— Ой, да, тот чувак говорил, такое может случиться, — вспомнила Кристаль. — Не переживай, скорее всего, сойдет через пару недель.

— «Скорее всего!» — возмутился Дэнни.

— «Недель»! — добавил Уилл.

— Послушай, ну мы же справились. В любом случае это не очень большая плата за то, чтобы положить десять штук себе в карман.

— Если мы победим, — заметил Дэнни.

— Шутишь? Ты выступил просто потрясающе!

— Ты тоже была ничего. Кстати, неплохой штрих вышел с подтанцовкой. Не знаю, как тебе это удалось, но спасибо.

— Меня не благодари, — откликнулась Кристаль, — это все Фэнни.

— Фэнни?

— Она сказала девочкам, что они могут взять выходной, если придут тебе помочь.

— Правда? — изумился Дэнни. — Не ожидал от нее такой заботы.

— Это бывает, когда ей что-то нужно. — От улыбки Кристаль Дэнни сразу почувствовал себя неуютно.

— И… чего же она хочет?

Кристаль улыбнулась еще шире.

— Тебя, — ответила она.

Дэнни рассмеялся, ожидая того же от Кристаль, но не тут-то было. Он замолчал и прокашлялся.

— Ну, это, конечно, лестно, и если бы я был, не знаю, лет на триста старше, хотя, если честно, даже тогда…

— Да не в этом смысле, тупица. Фэнни не настолько отчаялась. Она думает устраивать вечер для дам раз в неделю, но пока у нее нет танцоров…

— Нет, — отрезал Дэнни, осознав, к чему она клонит. — Ни за что.

— Почему? Ты только что танцевал перед огромной толпой людей. Уверена, с парой пьяных домохозяек тоже справишься.

— На мне была одежда! Это большая разница!

— Не волнуйся, Дэнни, необязательно танцевать голым. На твою личинку не клюнет даже рыба.

— Серьезно?

— Ну, может, очень голодная рыба…

— Нет, я имею в виду, не придется танцевать голым?

— Нет, — замялась Кристаль. — То есть не то чтобы совсем. Просто, как тебе сказать… скорее голым, чем нет.

— Знаешь, звучит, конечно, заманчиво, но, пожалуй, я откажусь. Уилл никогда мне такого не простит, да, приятель?

— Да мне пофиг, — пожал плечами сын. Дэнни бросил на него сердитый взгляд.

— Будешь получать 250 фунтов на руки за ночь, Дэн. Или в трусы. Как тебе больше нравится.

— Мне все равно, — отозвался Дэнни. — Стоп, сколько?

— Сам слышал. Штука в месяц за четыре дня работы. Плюс чаевые. Подумай, — добавила она и ушла переодеваться.

Уилл направился в другую сторону.

— Куда ты? — удивился Дэнни.

— Смыть все это! — ответил Уилл.

— Я думал, зеленый — твой любимый цвет. — Отец старался не заржать.

— Больше нет, — проворчал мальчик и ушел в туалет.

Стоя в одной из пластиковых кабинок, Уилл намыливался изо всех сил, но токсичная краска не поддавалась. Казалось, хуже быть уже не могло, но на выходе он столкнулся с человеком, которого сейчас меньше всего хотел бы видеть.

— Малули, — произнес Марк таким тоном, что собственная фамилия показалась Уиллу угрожающей. — Какого черта ты зеленый?

— Долго рассказывать, — буркнул Уилл.

— Тебе к лицу.

Уилл молча кивнул. Он уже устал от этого разговора.

— Где твой парень? — Марк оглянулся в поисках Мо.

— А где твои подпевалы? — спросил Уилл, тоже изучая толпу.

Марк смотрел на него очень долго — так долго, что Уилл уже приготовился было к боли, — и очень удивился, когда тот улыбнулся: зрелище не самое приятное, но все же лучше других возможных вариантов.

— Их не отпустили так поздно, — ответил Марк.

— Ну, завтра действительно в школу, — заметил Уилл. Оба коротко рассмеялись.

— Что это у тебя там? — Марк указал на торчащий из сумки Уилла костюм панды.

— Ничего, — отозвался тот, пытаясь спрятать сумку за спину, но Марк уже заметил черно-белую маску.

— Стоп, это ты сейчас был на сцене? В «Пандамании» или как там?

— В «Пандамониуме».

— Блин, так это и правда был ты! — воскликнул парень.

Уилл ожидал потока оскорблений из серии «танцы для геев», «панды для геев», «танцующие панды для геев».

— Черт возьми, это было… — Марк задумался, подыскивая нужное слово, — …эпично!

— Что?! — удивился Уилл. Его застали врасплох. Мысленно он спросил себя, в курсе ли Марк, что значит «эпично».

— Нет, правда, это было офигенно! Лучшее, что я видел за вечер!

— Спасибо, — нерешительно ответил Уилл.

— Где ты научился так танцевать?

— У мамы.

— Прикольно. Вот бы моя так умела. Но она порой даже с кровати не встает. — Он хихикнул, но звук вышел пустым.

— Могу тебя научить, — предложил Уилл. — Ну, если хочешь.

— Меня? Танцевать? — Марк рассмеялся. — Хорошая шутка! А можешь познакомить меня с девчонками, которые выступали с вами?

Он поправил челку, словно только неряшливые лохмы отделяли его от попадания на обложку журнала «Эсквайр».

— Посмотрим, что я смогу сделать, — улыбнулся Уилл.

— Круто. Ладно, я пойду. Удачи вам.

— Скрестим пальцы, — кивнул Уилл.

Марк повернулся уходить.

— Кстати, Уилл, — бросил он через плечо.

— Да?

— Расскажешь кому-нибудь об этом разговоре — и ты труп, — произнес он с нарочитой серьезностью. — Усек?

— Усек, — кивнул Уилл.

— Отлично. Увидимся, неудачник.

Уилл проводил его взглядом, гадая, стало ли у него на одного друга больше или просто на одного врага меньше.

Дэнни стоял у края сцены вместе с Кристаль, Мо и Иваном, примерно на полметра возвышавшимся над толпой.

— А вот и наша главная звезда! — Мо бросился обнимать друга, но замер на полпути. — Так, а почему у тебя лицо…

— Кристаль спроси, — бросил Уилл.

Мо посмотрел на Кристаль. Та отвернулась.

— Ты как раз вовремя, — сказал Дэнни: в этот момент на сцене снова появился ведущий.

— Итак, наступил миг, которого вы все так долго ждали! — начал он.

Толпа взорвалась радостными криками.

— Нет, не тот миг, когда я замолчу…

Толпа разразилась недовольством.

— Не волнуйтесь, это тоже скоро произойдет…

Недовольство тут же снова сменилось радостью.

— Но прежде, чем я пойду, выпью бутылку скотча и суну дуло в рот…

Кажется, толпа не решила, как на это реагировать.

— Шутка. У меня нет оружия. И даже если б было, я не стал бы стрелять в себя, да, Мартин?

Мартин показал ему средний палец, а затем, увидев свое лицо на экране, притворился, будто чешет нос.

— В общем, настало время объявить победителя! Как вы знаете, только один артист уйдет отсюда с главным призом — десятью тысячами фунтов. Что же скажут судьи? Вы приняли решение?

Переглянувшись, судьи кивнули. На сцену передали конверт.

Ведущий надел очки и уставился на лежавшую внутри записку.

— Итак, перейдем к делу, — начал он. — На третьем месте у нас… Тим и Милтон!

Тим и Милтон появились на экране, и зрители зааплодировали. Тим помахал и улыбнулся в камеру.

— Не смотри на меня так, — прошептал он, когда Милтон бросил на него хмурый взгляд. — Это ты выбирал песню, а не я!