Джеймс Гулд-Борн - Что мы знаем друг о друге

— Дэнни, это Дмитрий. — Иван грубо похлопал Дента по спине.

— Вы знакомы? — удивился Дэнни.

— Конечно! Это сын моего брата!

— Дент — твой племянник?

— Да. Племянник. Последний раз я его видеть — он вот такой. Как кузнечик. — Иван поднял руку над полом, но рост, который он показал, все равно оказался выше среднестатистического.

— Ага, этот «кузнечик» мне чуть ноги не переломал неделю назад.

Иван хмуро посмотрел на мистера Дента, пока Редж разглядывал их, явно не веря в происходящее.

— Что за хрень?! Воссоединение семьи, блин? Ты это бросай, Дент!

Мистер Дент, засунув руки в карманы, уставился на свои ботинки, как нашкодивший школьник, пока Иван кричал на него по-украински.

— Извинись, — велел он, кивая на Дэнни. Мистер Дент пробормотал что-то, и Иван отвесил ему подзатыльник. — По-английски!

— Извини, — выдавил мистер Дент.

— Порядок? — спросил Иван.

— Ну да, наверное, — повел плечами Дэнни.

— Пожатие, — объявил Иван, схватив их за руки и насильно сводя ладони, как воспитатель, разруливший потасовку на детской площадке.

— Господи милостивый боже, да прекратите вы уже болтать и начинайте ломать! — крикнул Редж.

Иван что-то сказал мистеру Денту. Тот кивнул, взглянув на Реджа.

— Что ты, черт возьми, задумал?! — воскликнул домовладелец, когда Дент направился к нему. — Не в ту сторону, ты, глупый мешок…

Дент схватил его за горло, не дав закончить фразу.

— Ну, что хочешь сломать первым? — спросил Иван Дэнни. Костыли Реджа со стуком упали на пол, и тот схватился за пережатую шею. — Руки? Думаю, руки.

— Стойте! — прохрипел Редж. Его лицо покраснело, как китайский флаг. — Давайте всё обсудим!

— А может, еще раз ноги? — предложил Иван. — Что скажешь?

— Подождите! — взмолился Редж. — Дэнни! Забудь про долг! Мы в расчете! И я снижу тебе плату… на двадцать процентов!

— Ты про те двадцать процентов, на которые ее поднял? — уточнил Дэнни.

Иван кивнул Денту, и тот сжал чуть сильнее.

— Пятьдесят! — пискнул Редж. — Пятьдесят процентов!

— Вполне приемлемо, Редж, но знаешь что? Думаю, мы съедем. — Дэнни повернулся к Уиллу. — Если, конечно, ты не против.

Сын кивнул.

— Может, пальцы? — предложил Иван, явно настроившийся сломать хоть что-нибудь. — Только пальцы.

— Отпусти его, — сказал Дэнни.

— Уверен?

Дэнни кивнул.

Иван пожал плечами и посмотрел на Дента.

— Пусть убирается отсюда, — приказал он по-украински.

Не разжимая горло Реджа, Дент свободной рукой отпер дверь.

— И это не забудь, — добавил Дэнни, указывая на костыли.

Мистер Дент подхватил их и понес к выходу вместе с владельцем, который уже почти потерял сознание.

— Спасибо, Иван, — сказал Дэнни, когда оба снова сели. — Думаю, ты спас мне жизнь.

— Без проблем, — ответил Иван. — Теперь мы в расчете.

Дэнни подумал, что ослышался.

— В расчете? — переспросил он. На лице у него медленно расцветала улыбка.

— А? — Иван вдруг сосредоточился на том, чтобы ногтем отскрести со стола какое-то невидимое пятно.

— Ты сказал: «Теперь мы в расчете».

— Когда?

— Только что!

— Нет! Не говорить!

— Да, сказал, — настаивал Дэнни.

— Ты слишком долго носить костюм, — ухмыльнулся Иван. — Плохо для слуха.

В подтверждение он постучал себя по ушам.

— Ладно, все равно спасибо.

Иван пожал плечами, на этот раз снисходительно.

— Лучше бы ты сразу сказал, что Дмитрий работать на твоего домовладельца: не пришлось бы выставлять себя идиотом.

Дэнни перевел взгляд на Уилла и Кристаль: те понарошку душили друг друга, в лицах разыгрывая, как Дент схватил Реджа. Он смотрел, как они болтают и смеются, и подмигнул сыну, встретившись с ним глазами.

— Честно говоря, мне кажется, в итоге все сложилось отлично. — Он поднял кружку. — Выпьем!

— За танцующих крыс! — произнес Иван.

— Мы панды! — поправил его Уилл.

— Да! — поддержала Кристаль. — Мы панды.

— За панд! — воскликнул Дэнни.

— Пофиг, — отозвался Иван, поднимая кружку. — Выпьем!

Снега выпало всего на полдюйма: ровно столько, чтобы посеять панику всюду на юго-востоке Англии. Рейсы переносили или перенаправляли; поезда отменяли или задерживали; чай и туалетная бумага пропадали с полок магазинов с такой скоростью, словно покупатели готовились к новому ледниковому периоду. Все задавали один и тот же вопрос, звучавший каждый раз, когда погода становилась именно такой, какой ей и положено быть в декабре.

— Почему у нас не может быть, как в Швеции? — спросил сидевший напротив Дэнни старик, вытирая запотевшее стекло и разглядывая дорогу через окно автобуса. — Шведы не начинают путаться в собственных трусах каждый раз, когда идет снег!

— К чему ты упомянул трусы? — уточнила его жена, сидевшая рядом.

— Я не про трусы, Эдна. Я про то, до чего довели страну!

— Ну, шведы же в этом не виноваты?

— Да я их и не обвиняю!

Старик бросил взгляд на Дэнни и покачал головой. Дэнни улыбнулся.

— Это из-за Оливера? — спросила жена.

— Что?

— Мужа Сары.

— Я знаю, кто такой Оливер. Почему ты вспомнила Оливера?

— Он тебе никогда особо не нравился.

— А это здесь при чем?

— Он же швед!

— Он из Бернли!

— Вовсе нет, у него фамилия Густавсон. Тебе никогда не нравилось, что наша Сара взяла фамилию Густавсон!

— Да я вовсе не про Оливера!

— А про что тогда?!

Старик уже собирался ответить, но автобус затормозил, и его жена поднялась, направляясь к выходу. Заметив на руке Дэнни обручальное кольцо, старик устало улыбнулся.

— У тебя все это еще впереди. — С этими словами он встал и поспешил за женой.

Дэнни выдавил улыбку и опустил взгляд на кольцо. Вытащил застрявшую под ним ниточку и проследил за тем, как она опускается на пол.

Уилл легонько пихнул его под ребра.

— Ничего, — сказал он. — Положись на меня, я всегда подкину тебе трудностей.

Дэнни пихнул его в ответ:

— Давай, начинай.

Несмотря на мороз, на кладбище собралось больше народу, чем обычно. До Рождества оставалось совсем чуть-чуть, и многие могилы украшали свечи, венки и праздничные красные ленты.

Дэнни остановился у надгробия Лиз и осторожно стер иней с ее имени.

— Вот и мы, — сказал он. — Привет, красавица.

Рядом Уилл переминался с ноги на ногу.

— Ей бы все это понравилось, согласен? — Отец окинул взглядом лежащий кругом снег.

Сын кивнул, но ничего не сказал.

Они молча стояли под пустым белым небом и смотрели на густой снег, одеялом укрывший могилу.

— Хочешь что-нибудь сказать маме? — спросил Дэнни. — Может, пожелать ей счастливого Рождества?

Уилл на минуту задумался.

— Папа теперь стриптизер, — выдал он.

Старушка, прибиравшаяся на соседней могиле, подняла голову и злобно уставилась на Дэнни.