Матс Страндберг - Последняя комета

Р.P.S. Из-за нашего «рождественского праздника» я затосковала по зиме. Хотя сама ненавижу холод. Сейчас мне ужасно не хватает снега, когда все покрыто красивым, белым, пушистым ковром. Мне хочется услышать, как он скрипит под ногами.

Значит, план был таков: а) встретиться с Томми в людном месте; б) сделать это после того, как Симон поговорит с Каролин. Однако Томми позвонил сегодня утром и сказал, что у него не будет возможности увидеться после обеда. Он якобы случайно оказался в наших краях и хотел заехать на машине и забрать меня.

В моем представлении, здесь, в TellUs, я выгляжу довольно умной и красноречивой, но, когда меня застают врасплох, мой мозг, кажется, отключается на несколько секунд. И это в лучшем случае. Порой потом еще долго отказывается работать. Как, например, произошло после звонка Томми. Я не смогла придумать никакой причины для отказа. В итоге промямлила «да». Конечно. Очень хорошо. Просто замечательно. Пожалуйста, не убивай меня.

Я решила записать разговор с Томми, даже если данный фокус не слишком удался, когда я встречалась с Симоном на причале. Я не рассказывала тебе об этом, но тогда меня угораздило уронить телефон прямо перед ним. Будь он убийцей, я, пожалуй, сама попросила бы его расправиться со мной.

Поскольку я пишу это, ты, вероятно, уже понял, что со мной ничего не случилось. Но я ужасно боялась, когда машина Томми остановилась на нашей улице. Воображение уже в деталях рисовало мне кошмарные сцены. Я задаю неправильные вопросы. Томми охватывает паника, и он бьет меня по голове с такой силой, что я отключаюсь. Машина едет в Норру и останавливается у стекольной фабрики.

На самом же деле, когда я села на переднее пассажирское сиденье, Томми отстегнул свой ремень безопасности и крепко меня обнял. Он сказал:

– Я очень обрадовался твоему звонку, и мне нужно было найти возможность поговорить с тобой на похоронах, но там все получилось слишком сумбурно.

Пока мы ехали в сторону города, он рассказал, что все лето посещал сеансы групповой терапии, где обсуждали «кометный страх» (так он это назвал). И встречался с кем-то, очень много для него значившим. Если верить ему, он никогда прежде такого не испытывал.

Мне никогда не приходилось слышать, чтобы он так много рассказывал о самом себе, в особенности о собственных проблемах. Но это ни в коем случае не уронило его авторитет в моих глазах. Я даже испытала некую благодарность к Фоксуорт за то, что она превратила моего тренера в более открытого и разговорчивого человека. Ведь мне особо не требовалось задавать вопросы. Время от времени я замечала, как он косился на меня, стараясь делать это тайком. Словно запрещалось смотреть, насколько худой я стала рассматривать парик у меня на голове. Невероятно тяжело осознавать, что ты одним своим существованием причиняешь другим неудобство, но в тот момент это ощущалось некой защитой. Томми не осмелился бы изучать меня так тщательно, если бы заметил мою чрезмерную скованность, а если бы и заметил, то наверняка решил бы, что причина таится в моей болезни.

Припарковавшись в центре, он расплакался.

– Мне ужасно жаль, Люсинда, ужасно жаль, что все так получилось, – сказал он.

И я далеко не сразу поняла, что он вовсе не признался мне в убийстве, а имел в виду все: мой рак, смерть Тильды, нашу скорую гибель.

В городе по-прежнему хватало мусора после футбольного матча. Я увидела рекламу у автобусной остановки в витринах закрытых магазинов. В ней было что-то жуткое. Она напоминала о будущем, которое никогда не придет. Нам нет больше пользы от уроков вождения, средств для похудения, годовых подписок, кремов от морщин и пенсионных страховок. Уже не будет никаких семейных поездок на Рождество. Фильмы, чьи названия украшают афиши, никогда не покажут в кино.

Мы прошли через площадь и расположились в парке. Люди лежали на траве. Присоединив колонки к телефонам, они горланили свои песни, пытаясь перекричать пение других. Какой-то старик потратил, наверно, всю свою норму хлеба, кормя голубей и чаек. Они были везде, размахивали крыльями и энергично что-то клевали. Пожилая женщина раздавала листовки о «кометной афере».

– Это все коммунисты, – говорила она. – Они готовили ее с тех пор, как рухнула стена.

Чем дольше мы с Томми разговаривали, тем больше я понимала, что он мне нравился. Впервые я встречалась с ним как с обычным человеком, хотя он являлся значительной частью моей жизни в течение многих лет.

Он сказал, что плавает сейчас каждый день, чаще, чем делал это, будучи тренером. А потом он упомянул вечеринку в бассейне, и я увидела в этом возможность перевести разговор на Тильду. Но в результате не получилось ничего хорошего.

Я прогнала последнюю часть записи через приложение TellUS. Ты сможешь познакомиться с ней в следующем послании. Я перечитываю ее снова и снова (поскольку слушать ее больше не хочу), но не нахожу там никаких ответов на интересующие нас вопросы.

Черт! Пожалуй, все получилось бы проще, если бы я относилась к нему хуже.

Томми.Несколько дней понадобилось, чтобы убрать все дерьмо, которое они оставили после себя.

Люсинда.Я понимаю.

(Пауза.)

Люсинда.Мне правда не хватает плавания.

Томми.Ты была одной из лучших.

Люсинда.Наверное. Хотя я все равно уступала Тильде.

Томми.Да. Никто не мог с ней сравниться. (Смех.)

Люсинда.Да уж.

Томми.Я думаю, это она устроила вечеринку.

(Пауза.)

Томми.У меня не укладывается в голове, что ее больше нет. Я не могу поверить в это.

Люсинда.Я тоже.

(Пауза.)

Люсинда.Как ты узнал о ее смерти?

Томми.:Кажется, на следующее утро после того, как ее нашли. Слухи распространились довольно быстро. А ты?

Люсинда.Мне рассказал папа. Он находился в больнице, когда Тильду привезли.

Томми.О, боже. И он ее видел?

Люсинда.Да, но не ему пришлось осматривать тело.

Томми.Ну… боже. Ну, это же понятно. Он ведь знал ее с самого детства.

Люсинда.Угу.

Томми.По крайней мере ты узнала от отца. И так, пожалуй, лучше, чем если бы пришлось узнать все из Интернета или новостей.

Люсинда.Да. Наверно.

Томми.Надеюсь, полиция найдет того, кто это сделал. Хотя я не знаю, есть ли у них возможность что-то расследовать сейчас.

(Пауза.)

Томми.Как у тебя дела? Все нормально?

Люсинда.Что? Да.