Алиса Ханцис - И вянут розы в зной январский

– Да нет, я не большой любитель. Вот моторный катер – другое дело. Понимаете, прогресс…

Такое совпадение выглядело совсем уж необычно. Неужели Ванесса встречается с ним тайком? – думала Делия, глядя им в спину, пока они спускались с набережной по узкой лесенке. Нет, это совсем на нее не похоже.

Прогулочный катер стоял в конце причала. Крутобокий и длинноносый, с крашенными в синий цвет бортами, он был снабжен плоским навесом и вмещал двенадцать человек, не считая капитана. Выстроившись гуськом, пассажиры начали по очереди забираться внутрь: нарядное семейство с тремя детьми, пожилой господин с тростью крючком. Увидев, как неловко мистер Пирс подал Ванессе руку, Делия не удержалась и тихонько спросила:

– Думаете, он случайно здесь оказался?

– Ш-ш-ш, – ответил Джеффри. – На свете не бывает случайностей. Это я его позвал.

Так вот оно что! «Не переживайте, – сказал он, когда Делия, расстроенная, заглянула к нему в магазин накануне выставки. – Я что-нибудь придумаю». Идея прогулки втроем ей не очень понравилась; но вчетвером – это ведь совсем другое дело! Когда за тобой ухаживают, трудно оставаться зоркой дуэньей – это она теперь знала прекрасно; и, опершись на протянутую ей руку, чуть заметным пожатием пальцев поблагодарила его.

Они заняли последние сиденья, у самой кормы. Зарокотал мотор; катер, едва успокоившись, качнулся снова – это мальчишка на пристани, помогавший отвязать канат, оттолкнул его от берега – и, набирая скорость, вышел на середину реки. Город остался позади; по правому борту были видны одни только парки, над которыми белела губернаторская башня. Там, в парке, они гуляли однажды с Эдвином. Должно быть, теперь Ванесса считает ее ветреной девицей, которая сегодня встречается с одним из братьев, а завтра – с другим. Ну и пусть. О чем думала в этот момент сама Ванесса, сказать было сложно: с задней скамьи был виден лишь светлый пучок на ее затылке, полускрытый полями канотье. Иногда она обращала лицо к своему собеседнику, но тут же отворачивалась. Делии нестерпимо хотелось узнать: как, как Джеффри смог догадаться? – но она боялась говорить вслух. Вот бы сейчас помог язык жестов! Она сделала предостерегающий знак, кивнула на сидящих впереди и показала буквы «В» и «Н» – по иронии судьбы, такие похожие друг на друга. Джеффри охотно подхватил игру, и Делия соорудила простенькую фразу:

«Как вы узнали, что она ему нравится?».

«Я вижу», – был ответ.

В следующий миг Ванесса, словно почуяв неладное, обернулась, но не сумела застать их врасплох. А Делии стало вдруг очень радостно – от этой их тайной игры, от катания по реке и от предчувствия чего-то приятного. Опустив руки на колени, чтобы не привлекать внимания, она сказала по буквам: «Я так рада». Джеффри сложил ей в ответ: «Килликранки», и сердце у нее забилось – глупое сердце! Вспомнилось отчего-то, как она слушала «Шахерезаду» в зале мэрии; как опасалась поначалу чего-то сомнительного, неприличного. Но музыка покорила ее, почти насильно, и все разумное отступило – вот как сейчас. Повинуясь жгучему порыву, Делия придвинулась к нему тесней и почувствовала, что ее обнимают за талию. Как захотелось ей, чтоб все вокруг исчезли! Каждый раз, когда лодка ныряла в тень моста, ей чудилось, что они одни, но это длилось всего несколько секунд.

– Вы видели? – обратился к ним мистер Пирс, перекрикивая шум. – Какие виллы!

– Да, – будничным тоном ответил Джеффри и потянулся выглянуть наружу, почти задев лицо Делии щекой. – Это Турак.

Она повернула голову, силясь унять волнение: справа проплывал высокий берег, а на нем – богатые дома, объятые пожаром цветущих гревиллий. Плакучие ивы клонились к воде – хотелось сказать, безмятежно, но лодка ревела, и красноклювые болотные куры, сидевшие на корягах, обеспокоенно взлетали. Здесь надо плавать на лодке, подумала Делия, чтобы слышать только тихий плеск и скрип уключин. Она сказала об этом на ухо Джеффри, который по-прежнему смотрел в окно, перегнувшись через ее колени.

– Мы еще вернемся сюда, – сказал он с улыбкой, и Делию охватило желание коснуться губами ямочки на его щеке. Но она не посмела.

Пока они плыли, небо расчистилось, и атласная вода мерцала, широкими складками разбегаясь от бортов. Местность вокруг была совершенно незнакомой, и Делия даже примерно не смогла бы определить, в какой стороне город. Река петляла, узкая и полудикая – строения попадались им все реже, и крутой лесистый берег выглядел совсем нетронутым. Прошло еще минут, наверное, десять, прежде чем катер, сбросив скорость, повернул к причалу. Едва заглох мотор, их объяла удивительная тишина, какая бывает лишь далеко за городом. Пассажиры тут же загалдели, но голоса их не могли разогнать тишины: напротив, теперь она теснее обступала их, заставляя сбиваться вместе. Она казалась живой, она дышала и восхитительно пахла лесом, еще не обсохшим после ночного дождя.

– Как хорошо! – воскликнула Делия, выбравшись на сушу. – Мы сможем здесь погулять?

– Мы должны пересесть в другую лодку, – объяснил Джеффри. – Впереди водопад. Но это не мешает нам погулять.

Сделав вид, что завязывает шнурок на ботинке, он выждал, пока все пройдут, чтобы оказаться в конце процессии. Однако Ванесса была близко, и Делия, ощутив прикосновение его руки, испуганно зашептала: «Осторожно!».

– Не бойтесь, – сказал он вполголоса. – Когда раздавали наблюдательность, мне досталось за двоих.

Делия невольно улыбнулась, вспомнив, какой рассеянной бывает иногда Ванесса, особенно если дело касается людей. Но ведь она художник! Разве можно назвать художника ненаблюдательным?

– Нет, если он рисует то, что видит. А она все берет из головы. Эти ее новые эскизы, – он повысил голос, то ли невольно, то ли нарочно. – Разрази меня гром, если я понимаю, где она их берет. Придумала какое-то кошмарное кольцо, в виде фигуры… как ее? Несса, что это была за фигура?

– Лента Мёбиуса. – Она остановилась, поджидая, пока они поравняются с ней. – Ябедничаешь, значит?

– Я просто не понимаю, зачем все это. У тебя всегда были отличные работы, и в них хватало фантазии. А уж мастерство… Ты можешь стать австралийским Лаликом, если прекратишь размениваться по мелочам.

– Но я не хочу быть Лаликом.

– А кем ты хочешь быть? Фишером? Или, может, Блейком?

– Я хочу быть собой, – спокойно ответила Ванесса. – Странно, что такая простая мысль не пришла тебе в голову.

– Ну-ну, – сказал Джеффри, и Делия почувствовала, что он раздражен, хотя голос звучал равнодушно.

Ванесса, в свою очередь, ничем не выказала недовольства и вернулась к беседе с Нинни; но в воздухе запахло грозой. Еще неделю назад, думая о предстоящей прогулке, Делия старалась утешить себя тем, что втроем им тоже будет хорошо. Мнилось ей, что это сможет примирить брата и сестру, которые – она ясно теперь видела – живут в абсолютно разных мирах. Она воображала их плывущими в одной лодке, и это создавало иллюзию общности. Как глупо. Между ними – пропасть. И, что хуже всего, ей самой суждено над этой пропастью висеть.