Лина Сайфер - Театр мыльных пузырей [litres]

– Ничего, – слегка обиженно, но смело ответила девушка, дотрагиваясь до предплечья. – Просто небольшая царапина, уже почти затянулась.

– Я мог тебя убить, – серьёзно сказал Макс, прищурив глаза.

– Ты же сам сказал, что всё – лишь показуха, – Руби пожала плечами.

– Верно. Но ты этого не знала и всё равно пришла на помощь парню, которого видела впервые. О чём ты думала в тот момент?

– Я не думала, – честно призналась Руби.

– Не удивлён, – парень засмеялся и сделал очередной глоток шоколада. – Даже не знаю, какой тебя назвать – смелой или глупой?

– Больной , – иронично ответила Барлоу, усмехаясь и понимая, что до парня вряд ли дойдёт истинный смысл её слов. – Как Кейн?

– Сильно потянул руку, – сказал Макс, виновато опуская глаза. – Мы знакомы сотню лет, многое вместе пережили, сама понимаешь, но другого варианта не было. Чича мне доверял. Раньше, конечно, а Кейна даже не видел никогда, так что роли нападавшего и жертвы распределились сами собой. Чтобы доказать свою преданность Чиче, нужно пойти на нечто ужасное, но я никогда бы не подумал, что всё может так закончиться.

– Его наверняка избивали в школе, – сделала предположение Руби.

– У него было кошмарное детство, – кивнул парень. – Он подавлял ярость годами, и сейчас она выливается во всё это.

– Не думаю, что его можно винить.

– Да вообще никого винить нельзя, не будучи на его месте.

Руби удивлённо взглянула на Макса, но тот уже снова задумался и молча смотрел в пустоту.

– Спасибо, – наконец произнёс он. – Мне тяжело даются такие слова, но ты правда нам помогла. Оружия нам теперь не видать, но Кейн остался жив и относительно невредим. Всё могло закончиться куда хуже, если бы Чича нас раскрыл.

– Обращайся, – усмехнулась Руби. – Я и не думала, что в Лоуренсе есть подобные «группировки».

– Они есть в каждом городе, мне кажется, – пожал плечами Иден. – Я удивлён, что ты не интересуешься оружием, которое нам понадобилось.

– А у меня есть право? Нет, это все, конечно, интригует, но я не хочу лезть в чужую жизнь.

– Потому что остальные слишком часто лезут в твою? – улыбаясь, спросил Макс, но Барлоу оставила этот вопрос без ответа, так что парень продолжил: – Как раз относительно оружия я и хотел с тобой поговорить.

Девушка дернулась и тяжело сглотнула, но Макс только улыбнулся.

– Мы не террористы, не волнуйся. Это лишь для перестраховки. Кейн уже сказал тебе всё, что следовало, пусть истинный смысл пока тебе непонятен.

В голове девушки сразу всплыла фраза, брошенная Кейном на прощание: «Это операция по спасению всех нас». Некоторое время она думала над значением этих слов, но в голову не приходили дельные мысли, лишь глупые догадки, которые она тут же откидывала.

– Операция по спасению, – тихо проговорила Барлоу.

– Мы пытаемся спастись. Сейчас нас шестеро, и мы готовы бежать. – Парень внимательно следил за реакцией Руби.

– Из города?

– Прочь от всего, что удерживает нас здесь. Прочь от воспоминаний, любимых нами когда-то людей, которые вычеркнули нас из своих жизней, прочь от чужого мнения. Мы хотим новой жизни. Свободной, стоящей.

К глазам девушки почему-то подступили слёзы, а в горле образовался ком. Они хотят быть значимыми, настоящими и в полной мере живыми. Как, впрочем, и многие на этой земле, не решающиеся оставить прошлое в прошлом и отправиться навстречу дому, который их уже заждался.

– Мы хотим уехать. Я, Кейн и еще четверо. У нас есть нужное количество денег, большой фургон и старый «Форд». Мы можем исчезнуть, раствориться.

– Звучит так, будто ты начитался дешевых романов, – тихо ответила Руби, осмысливая каждое слово Макса.

– Жизнь и так дешевый роман, – пренебрежительно кинул тот. – Что плохого в том, что человек хочет летать? Что плохого в том, что человек хочет полюбить жизнь?

– Вы сказали, что вам нечего терять, – припомнила девушка.

– Да. Наши жизни – хаос из табака, неоправданных ожиданий и мыслей о суициде. Нас ничего не держит здесь, кроме глупого страха остаться одному. Но мы больше не будем одни.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – наконец отважилась спросить девушка.

– Нам нужен седьмой человек. Не попутчик, а член семьи.

– Я подхожу под описание? – едко ухмыльнулась Барлоу.

– Ты просто нам подходишь, – уклончиво ответил парень.

– Зачем вам седьмой?

– Говорят, это счастливое число, – улыбнулся Макс.

– Куда вы отправитесь?

– Ты заинтересовалась, – победно хмыкнул Иден, но, встретившись с серьезным взглядом серо-голубых глаз, ответил: – К океану. Кармел-бич, пара сотен километров к югу от Сан-Франциско. Там точка отправления к новому. Мне почти двадцать, а я даже жизнь ценить не умею. Конечно, во всём виноват я сам, и, куда бы я ни переехал, я в первую очередь возьму себя, но я хочу получить этот шанс. Мы будем гнать куда глаза глядят, ночевать в дешёвых мотелях, скитаться по стране и ужинать в забегаловках, но то будет настоящая жизнь. То будет свобода. Каждому из нас отведено определённое количество лет, это никак не изменить. Жизнь каждый день тебе шепчет: «Вперёд!» – а ты лишь сильнее давишь на тормоз. Она кричит: «Давай!» – а ты боязливо оглядываешься по сторонам в поиске осуждающих взглядов. Жизнь орёт тебе в ухо: «Лети!» – и ты уже разгоняешься, готовый к полёту, но тут же останавливаешься, ведомый глупыми, но такими частыми мыслями: «А вдруг не выйдет?» И ты вновь встаешь на четвереньки, устало, уже по привычке ползёшь вперед, по протоптанной многими дорожке, которая всегда приводит к одному и тому же – разочарованию и смерти. А ведь проходят годы, десятилетия, всё меняется, а в мире всё та же фикция счастливых людей, когда-то испугавшихся рискнуть. В таком покорном смирении человек должен прожить отведённый ему срок, и уже на самом пороге неизбежного он вдруг понимает, что его главной ошибкой был тот шаг назад. Но на смертном одре ты всё равно будешь благодарить жизнь – просто потому, что так принято! Возможно, всё это лишь взгляд со стороны накуренного подростка, который романтизирует приключения и побег из дома, может, спустя годы я взгляну на всё это иначе, но я точно знаю, что не буду жалеть. Потому что я взлечу. Этот шанс я не упущу.

Макс замолчал, а Руби не нашла что ответить. Он был не просто убедителен, он озвучил её собственные мысли. Вот её возможность! Возможность, которая никогда раньше не представлялась, которая была так далека от реальности, существовала лишь в мечтах. Бросить всё, оставить здесь себя старую, уехать с такими же потерявшимися к океану, почувствовать жизнь! Но при этом оставить здесь маму, Лили, всё столь привычное… Привычное, но такое пустое. Лили говорила о том, что Руби не имеет права заканчивать свою жизнь здесь, держа за руку умирающую вместе с ней маму, глядя в ее глаза, полные слез. Она не имела права допустить, чтобы любящие её люди видели конец. Что будет больнее для матери? Узнать, что её бросили вновь, или видеть больничную палату и закрывающиеся навеки глаза?