Владимир Богомолов - Особое задание [Повести и рассказы]

«Как в поле — так «наша надежда», — сердито думал Родион, вспоминая свой разговор с Рожковым, — а как в партизаны, так пацаны. Ладно, разыщем, небось, не прогонят».

То, что разыщут, Родион не сомневался. Места вдоль и поперек знакомые. Особенно ему. С отцом сколько верст исхожено в поисках зайца, лисы, волка, куропатки, дударей…

— Ну, айда, — скомандовал Родион, вдавливая окурок каблуком в землю. — Не примут. — свой создадим.

Двое тоже погасили папиросы, подтянулись, бодрее двинулись за старшим.

Где-то совсем близко треснула сухая ветка. Насторожилась. Напряглась. Ждет беду. Ясно слышатся шаги.

Прижалась к траве. Пожалела, что не может сейчас вот так, как былинка, качаться на ветру. Снова дрожь охватила тело. Снова во рту пересохло. Горло кто-то давит железным обручем.

Шаги совсем близко. Вот и голоса. Не лающие. Родные, русские.

Подняла голову. Замерла. От радости, от счастья перехватило дыханье. Угадала. Всех троих. Вскочила. Крикнула:

— Родя!

Трое — быстро оглянулись. Разглядели. Заулыбались.

— Наташа! Спряталась?

— Испугалась?

— Видела фашистов?

Торопясь, комкая и глотая слова, пополам со слезами, рассказывала, как вырвалась из хутора, как бежал за ней немец с автоматом.

От рассказа, от всхлипываний в лесу стало жутко, опасно.

— Брось реветь! — потребовал Родион. — Лучше думай, куда денешься?

— С вами, — вскинула на троих испуганные глаза Наташа.

— Не по пути нам, — сказал Иван. — Ты ж девчонка. Война — не твое дело, а наше.

Наташа торопливо проглотила слезы, крепко вцепилась в руку скуластого Родиона, горячо зашептала:

— Не бросайте меня. Пропаду. Домой не пойду. Умереть легче, чем туда возвращаться. Возьмите с собой.

Парни поскребли затылки, переглянулись.

— Взять придется, — размышлял Родион. — Раз ее приметили — обратного пути ей нет.

— Взять-то взять, — нерешительно сказал Илья. — Да что мы с ней делать будем?

Она глядела на них не по-девичьи сурово. Над прямым носом сошлись почти вплотную широкие темные брови.

— Я вам пригожусь. Обед буду варить, рубашки стирать.

— Не обеды надо варить, а немцев бить, — пробасил за всех Родион.

— Винтовку дадите, фашистов бить стану.

— Дадите, — усмехнулся тщедушный Иван. — Словно они у нас за пазухой. Самим бы хоть одну на троих. Мы б тогда показали гадам.

— Сама достану, — жестко сказала Наташа, и в глазах ее сверкнул злой огонек.

Парни оглядели девушку с ног до головы, Крепкая, кость широкая — мужская. Грудь, обтянутая кофтой, рвется на волю. Пряди русых волос выбились из-под косынки, упали на гладкий лоб. Хоть и давно знали ее, но сейчас будто впервые увидели. И такая она понравилась им больше, чем прежде. Поверили, что вместе с ними вынесет все и будет в отряде нужной.

И тогда Родион за всех ломающимся баском решил:

— Ладно, айда с нами.

А Илья как-то странно, Наташе показалось, откровенно поглядел на расстегнутый ворот кофточки и добавил:

— Только красоту свою прячь подальше…

Яркий румянец вспыхнул на щеках. Сердце стучало, губы смеялись. Смуглой рукой прикрыла вырез:

— Спасибо, ребята.

Вечер, ночь, утро бродит четверка по займищу. Ищет партизан, которых увел Рожков. Все заветные тропы, балки, глухомани обшарили— нет. А ведь знают, где-то близко отряд.

Набрели в полдень на избушку егеря. Давно тут никто не живет. Но на полке за трубой нашли банку с пшеном, коробку из-под чая с солью, под загнеткой — котелок. Забрали все, ушли на поляну, в терновник, разложили костер.

Крепко спят в тени трое загорелых, усталых, злых парней. Дрожат золотые лучи на серебряных листьях кустарника. Щелкает, греясь на солнце, птица. Тонкой змейкой вьется едкий дымок костра. Варится каша в котелке. Бурлит, пенится серая вода. Неторопливо мешает Наташа еду, неторопливо плывут над лесом жиденькие облака, неторопливо ворочаются мысли в голове девушки. Берет ее сомнение: правильно ли поступила, что не вернулась к матери, а пошла с парнями партизан искать? Другие-то не побежали. Взять хотя бы Ольгу Долгову — комсомолку, или Шуру Ветютневу — избача. На язык обе такие бойкие. А вот не побежали от фашистов. Одна она перепугалась. Может быть, тот немец и не убил бы ее? Теперь вот сиди и думай, что там дома с матерью. Нет, видно, и впрямь не девичье это дело партизан искать, с парнями по лесу шастать. Да были бы парни как парни, как те, что в армию ушли, или как Алексей, а то так — мелюзга. И тоже туда же, куда и большие: цигарки, выражения всякие…

Булькает жидкая кашица, идет пар из котелка. Готов обед. Разбудила ребят. Заспанные, взлохмаченные, сели в кружок, дружно заработали ложками-самоделками.

После обеда закурили. Глотают жадно дым и думают. А Наташа взяла котелок и пошла к ручью.

Родион, Илья, Иван молча думают. Об одном и том же: где партизаны, как разыскать их?

Легли. Закрыли глаза, грызут сухие веточки. Вдруг из какого-то сказочного далека донесся писк паровоза. Родион отбросил ветку, приподнялся.

— Ребята, надо на станцию податься. Там у меня есть верный человек. Он все знает. Он скажет…

Приподнялся сияющий Иван.

— Верно, Родя. Как это мы раньше не допетрили.

— Нам туда вряд ли можно, — неуверенно протянул Илья. — Там ведь немцы. В момент сцапают.

Родион встал, глянул на товарищей.

— Вот лопухи. Нам, понятно, туда носа совать нельзя. Я не про вас, про Наташку! Ей нечего бояться. Придет, узнает — и обратно.

— Здорово придумал! — одобрил Иван.

Вернулась Наташа. Она слышала их разговор.

— Значит, на станцию пойду я?

Родион широко улыбнулся:

— Ты. Кому ж еще. Нас сразу цап-царап — и в фатерланд.

— Молодцы. Хорошо придумали, — обиженно зазвенел ее голос. — Сами в кустах будете отсиживаться, а мне пропадать.

— Зачем пропадать? — пробасил Родион. В его. голосе девушка уловила суровую нотку. — Зачем тогда пошла с нами?

Наташа отошла от парней. Не хотела слушать их упреков. Изредка взглядывала на хмурые лица. Долго думала, взвешивала все. Вспомнила хутор — мурашки побежали по спине. Наконец решила: правы они, им на станции нельзя показываться, а на нее кто обратит внимание? Разве только встретит того немца. Ладно, была не была.

Поправила прядку волос, аккуратно заправила кофточку, одернула юбку, подошла к Родиону.

— Рассказывай, куда идти?

— Вместе пойдем, — пробасил Родион. — Скажем, из эвакуации домой возвращаемся.

— Не надо, Родя, — твердо произнесла девушка. — Вдруг на знакомых напоремся. Вы меня проводите и ждите в условленном месте. Если утром не вернусь — тогда уж решайте сами.

Вывели ее парни на разбитую колесами дорогу. Еще раз спросил Родион, все ли она запомнила. Ответила «да». Постояли, помолчали. На. прощанье Наташа каждого из них обняла и поцеловала, будто самых родных и близких.