Игорь Свинаренко - Тайна исповеди

— В чем проблема русского искусства? — спрашивает меня Врубель. И сам же отвечает: — В том, что никто из наших не втусовался на Западе. Кроме Кабакова, который живет в Америке. И Володи Сычева — фотографа, который из Москвы переселился в Париж, а после в Берлин. Но это исключения! Втусоваться же можно двумя путями. Либо ты выпиваешь и/или спишь с Уорхолом — либо еще каким-то хитрым способом прославляешься.

Миллионерами в нашей профессии стали только затусованные люди. Есть международная тусовка — дилеры, галеристы, разные хедж-фонды, которые за всем этим стоят… Естественно, аукционные дома влияют на процесс. Попал ты в эту тусовку — получаешь шанс разбогатеть… Однако тут вот какая беда: я, в отличие от Энди Уорхола, не коммерсант. А тот в начале придумал не арт-бизнес — но бизнес-арт. Он сделал открытие: искусство должно быть тиражным. И эту концепцию навязал всему миру! Теперь благодаря ему тиражные вещи стоят денег. Уорхол, он же сначала придумывает бизнес, а потом подкладывает под него искусство. Американец! Такой он человек… А у нас не получилось с деньгами — ну да и хер с ними. Хотя некоторые считают меня состоятельным человеком. Как же, две мои картинки на Сотбисе ушли по 100 000 за каждую. Акрил на ДСП. Но, увы, продал их не я. Они у меня были куплены в свое время, в 1992-м, за 6 000, а аукционный дом их вот так перепродал.

А дальше — скандал! Как только Врубель более-менее прославился, сразу нарисовался тот фотограф, француз, который и сделал кадр с поцелуем. У француза как раз открылась в Берлине фотовыставка, недалеко от стены, ее тогда собирались реставрировать, и Врубель приехал, чтоб защитить свой шедевр, — а то мало ли…

И вот этот Режи, фотограф, подходит к работе Врубеля (который стоит рядом) и как лягушка-путешественница восклицает: «Это я, это я! Это мое!» И француза сразу начинают фотографировать репортеры, которых полно кругом. Ну а че, прекрасный кадр! А вдруг еще и подерутся, тогда вообще красота!

Пресса ждала суда: вроде ж должен Режи сражаться за свои права! Но с этим не всё было так просто. Там сложная ситуация. Вот есть такой Жора Пузенков, художник из Мюнхена. Однажды он срисовал фото Хельмута Ньютона (то, на котором голые модели цепью идут на зрителя). Конечно, судиться, дело верное! Ньютон vs Пузенков! Однако суд, как ни странно, состава преступления (плагиата) не нашел, и постановил: это всего лишь безобидное цитирование. Похоже, адвокаты объяснили это всё французу из «Paris match», и он в суд не пошел… Перспектива и правда была вялая, после истории с Ньютоном. У Врубеля действительно была в чистом виде цитата: он же срисовал маленький кусочек большой фотки, на которой было увековечено всё восточногерманское политбюро, вокруг слившихся в поцелуе лидеров братских стран. Многие немцы сейчас уверены, что вот это, на картине — специфический коммунистический поцелуй. Школьников немецких приводят к стене, у них это по программе, история искусства — так им говорят, что это — старинный русский обычай. Врубель спорит: «Вот я — русский, но я так не целуюсь!» Знатоки истории спорят: ведь сохранилось много старых фото, на которых крестьяне целовались в губы. Есть известный плакат — совецкий солдат в каске и крестьянин слились в поцелуе. Это когда Красная Армия вошла в 1939-м в Польшу, то есть как бы на (в) Западную Украину.

— Я, кстати, когда рисовал тогда на стене, ворчал: «На хера мы это делаем? Денег не платят… Стену снесут через месяц. кому это нужно?» Я русских коллег приглашал тогда приехать в Берлин порисовать на Стене. Все отказались: «Зачем? Дурак ты, что ли? Не на стенах малевать, а в галереях выставляться!» Теперь жалеют страшно. Это грустный парадокс: работа моя очень известна, а сам я — нет…

Я решил выступить в роли художественного критика, проникнуть в суть искусства — и сказал Диме:

— Ты вот по клеточкам с фотки переводишь рисунок на полотно. Это мне напоминает творческий метод Остапа Бендера, который обводил тень Кисы Воробьянинова, создавая на пароходе агитационный плакат.

— Да, да, да! Было! И какой успех! Миллионы людей помнят этот сюжет!

— Видишь, я объяснил тебе глубинный смысл и истоки твоего искусства. И сам я что-то понял. Зачем мне покупать твои картины? Я и сам могу срисовать сюжет со смешной фотки…

— Не, не. Ничего не выйдет. Сразу — нельзя. Надо все-таки тебе годика два поучиться рисованию. Без этого никак, — сказал он со вздохом.

— Это как с пианино — руку надо поставить?

— Ну, может, и так…

После я, прохаживаясь по мастерской художника, увидел новую работу: на ней изображен коллега (Врубеля) Павленский, прибивающий свою мошонку к Красной площади.

— А ты его яйца с натуры рисовал?

— Ну, давай я скажу — да.

Но Врубель всё же не самый великий из русских, служивших идее величия Германии. Вон есть же Горби, «лучший в мире немец», или как там его обзывали в Рейхе. И он тоже на этом ничего не заработал, как и Врубель. Мы с МС виделись в живую, было дело — по работе, конечно. Он вещал что-то свое, как обычно туманно, уходя от вопросов, как корабль от торпеды, а я это передавал своими словами, как мог. На чужом языке.

Вообще люди часто говорят, что это ужасно, страшно — синхрон. Что нормальный человек на такое никогда не отважится. Нельзя же, в самом деле, до такой степени знать иностранный, чтоб понимать и переводить все-все нюансы? Это ж нереально, ну не верить же нам сказкам про Штирлица, который успешно косил под бундеса. Стало быть, это чушь, безумие, и люди, не состоящие на учете в психдиспансере, в такое ремесло не подадутся? Это что же, всё блеф и фикция? Странно, что синхронистов не разоблачают и не выгоняют со скандалом, типа «вон из профессии» — да? Но на самом деле выгони этих — а новые лучше будут, что ли? Откуда они вдруг возьмутся?

Но на самом деле — ничо в этой работе страшного нету. Ну, во-первых, заранее, перед заседанием или конференцией — или что там у нас — тебе же дают тему и идею. И ты пробегаешься по ним, вспоминая слова — или видя их в первый раз в жизни, так и что, залезь в словарь. Во-вторых, тут нужна простая человеческая наглость, без которой вы в этом ремесле (да и не только в этом, список их довольно длинный) покажете бесспорную профнепригодность. Не понял чего-то, не сообразил — ну, переведи наугад. Вдруг тебе повезет, и ты случайно выберешь правильный вариант, тогда — bingo! А вдруг не угадаешь? Плевать. Вы для развлечения вслушайтесь в выступления политиков, да даже и на своем языке. Что, прям всё вам понятно? Всё четко сформулировано? Нету ошибок, ляпов и разночтений? И вы можете это повторить пусть не слово в слово, но — передать смысл? Которого чаще всего там нету? И можно отыскать лишь слабое его подобие? То-то же.