Наташа Маркович - Anticasual. Уволена, блин

Я плавно погружаюсь в грусть. Мне завидно, я хочу ребенка. Всегда хотела. Уму непостижимо, сколько я для этого усилий приложила, когда была замужем. Все-таки бог, если он есть, весьма странная личность. Чем, интересно, он руководствуется в своих действиях?

Ну почему я должна была узнать об этом сегодня, в день рождения? Мне надо гостей встречать, а не плакать.

День рождения прошел отлично. Все пришли в сумасшедших нарядах. Нелли с ошеломленным Гошей пришли одетые чертями, сидели рядышком и периодически синхронно вертели хвостатыми задами.

Я купила белоснежное вечернее платье, расшитое черными блестящими стразами, и белоснежные туфли на каблуках. Выглядела я во всем этом сногсшибательно. Довершила наряд коричневая замшевая кобура «Мисс Сиксти», которую принес и подарил мне мой друг Антон.

Девочки, танцующие с огнем, всех зачаровали, восхитили, потом примчались парни-стриптизеры, ловко разделись сами и раздели половину девчонок на глазах у изумленных мужей.

Серега Ли долго ругал наши микрофоны, но все-таки спел. Лично для меня. Сбылась одна из моих мечт.

Я все-таки, как это, в общем, и бывает в день рождения любого вменяемого человека, выслушала о себе огромное множество прекрасных, удивительной красоты слов. Очередной раз изумилась. Никогда не могу поверить, что это все про меня. Иногда, после очередной именинной феерии я лежу в постели, свернувшись калачиком и плачу. Мне кажется, что это все огромное надувательство, что я каким-то образом умудрилась всех обмануть, обвести вокруг пальца. Что очень скоро они это поймут и сильно разочаруются во мне. В этом же году праздник растянулся до утра, я устала и, не успев попараноить, уснула.

В общем, жизнь удалась. Частично.

Мои ненормальные друзья Алена и Виктор подарили мне прыжок с парашюта. С парашютом то есть. И через неделю после дня рождения мне пришлось это сделать. Добровольно выпрыгнуть из летящего самолета.

А поскольку выпрыгнула я непосредственно в тучу с градом, то теперь похожа на девушку, съевшую ведро клубники. Девушка в мелкий горошек… Это могло бы быть красивым, если бы не выглядело так странно — миллион крошечных синячков на руках, ногах, шее. А на лице их нет, лицо закрыл руками мой инструктор. Сама я не догадалась это сделать, почему, не помню. Может быть, я думала, что так и должно быть. Или что мне все это кажется с перепугу.

Но, скорее всего, я ничего не думала. Мои мозги остались где-то там, в самолете. Унеслись дальше, параллельно поверхности земли, на высоте четырех тысяч метров. А я, безмозглая, начала свое падение в сторону родной планеты. Со скоростью двести километров в час. По формуле E = mc 2, если я не ошибаюсь.

Вообще-то раньше прыгать я не имела ни малейших намерений. Никогда. У меня была весьма категоричная позиция, и все уговоры меня моими друзьями я зарубала на корню. Во-первых, мне на всю жизнь хватило трех прыжков с тарзанки. Во-вторых, я высоты боюсь с детства. Даже на балконы, которые расположены выше второго этажа, стараюсь не выходить.

Поэтому это была с их стороны невыносимая хитрость. Я вежливо попыталась от подарка отказаться, однако пьяные персонажи навалились на меня с таким горячим энтузиазмом, что я неосторожно пообещала поехать вместе со всеми в неведомые Борки. Буквально в следующие выходные. Обещая, я думала: вдруг забудут.

Не забыли, заразы, и ближе к выходным мой маленький красивенький телефончик раскалился от звонков невменяемых, но горячо любимых друзей, которые уже частично добрались до этих самых Борков и даже успели попрыгать с неба.

В звонках содержались эмоциональные призывы к яркой и страстной жизни, настойчивые требования выполнить обещание, грубые манипуляции, связанные с потерей уважения ко мне лично, и прочий словесный мусор.

Я лихорадочно пыталась придумать повод не ехать. Моих друзей на мякине не проведешь. Какой-нибудь двухсторонний бронхит или, хуже того, загруженность по работе веским обоснованием для отказа не являются. Продвинутые все больно. Они знают, что все проблемы решаемы, а болеем мы от хитрости. Чтобы с парашюта не прыгать, например. То есть с парашютом.

В день моего гипотетического отъезда количество звонков достигло апогея. Причем голоса в трубке становились час от часу все более веселыми. Думаю, что это связано в первую очередь с увеличением содержания алкоголя в их крови.

И в субботу, в десять часов вечера, так и не придумав качественной отговорки, я выехала в неведомые мне Борки. Заручившись, впрочем, горячими заверениями, что у меня по-прежнему остается выбор и что программа моего пребывания легко может ограничиться шашлыками, купанием в Волге и поглощением продукции пивоваренных заводов.

Свобода выбора придала мне некоторую легкость, и я, уже в ночи, быстренько доехала до места назначения.

Меня жестоко обманули. Не было у меня никакого выбора. Я поняла это через десять минут после приезда. Там, в Борках, все пронизано небом и парашютами. Там дух, контекст. Там все дышат, думают, едят, пьют, разговаривают, живут только с одной целью — дожить до завтра и выпрыгнуть из гудящего самолета в небо. Там каждый кусочек мяса на мангале мечтает о том, чтобы его съел парашютист. Там машинки самых разных марок терпеливо ждут своих летучих водителей, повязав в знак понимания на зеркала голубые ленточки с надписью «Только небо»… Там гаишники не штрафуют, узнав, что я еду прыгать в первый раз. Там незнакомые люди из соседней, дружественной шашлычной компании, узнав, что я новичок, улыбаются и показывают мне большие пальцы. Там симпатичный инструктор, шагающий в темноте мимо нашего стола, подсаживается ко мне, начинающей уже осознавать степень своего попадания, и, глядя в мои круглые и несчастные от страха глаза, с нечеловеческой теплотой говорит:

— Ничего не бойся. Завтра ты попадешь в мои надежные руки.

Подумав немного и приглядевшись ко мне, многозначительно добавляет:

— Хотя лучше бы сегодня.

В общем, потусовавшись, я поняла, что назад дороги нет, и, поплавав с друзьями в Волге, от горя легла спать. В аэродромной гостинице.

Не помню, что я видела во сне. Наверное, свой собственный ужас, в виде каких-нибудь дурацких ехидных мурашек с зубами.

Утром солнце светило нам в полную силу, а в баре сварили гречневую кашу на молоке. Как в детстве. Я старательно обращала внимание на разные несущественные детали, стараясь не думать о всяких там самолетах-парашютах. На отколотую плитку в душе. На шоколадки в баре. На ковровые дорожки в коридоре. На травку, растущую у подъезда гостиницы. Такая внимательная стала. Хотя обычно я вообще ничего не вижу, кроме людей. Да и то не всех. На то, что окружающие одеты в летные комбинезоны, я предпочла внимания не обращать.