Юрий Мамлеев - Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы

Однажды днем она вышла на улицу, желая выйти из своего неопределенного состояния. Вышла, посмотрела вокруг и, как всегда, удивилась.

— Ну и ну, — проговорила она вслух, посматривая на дома. Мальчишка, пробегавший рядом, захохотал.

Тогда Зея решила выпить пива. Благо недалеко, у почты, виднелась полупивная с разливным пивом.

В полупивной было грязно. Народ толкался мирской, но к пиву относились с пониманием. Какой-то нелеповатый старичок покрикивал, что он уже в раю, и хлестал кружку за кружкой.

Зея к пиву относилась с осторожностью. Выпив, назрело решение, что пора решать насчет горла. Надо звонить Трофиму, чтобы назначить встречу.

Набрала домашний номер, не выходя из распивочной. К телефону подошла Анфиса.

— Ну как же, помню, помню, Зеечка. Вы по поводу ножа и горла… Да, да. Конечно, приходите. Мы у вас не отнимем много времени. Завтра к семи, — слушала она голос Анфисы с явно ласковыми, миролюбивыми интонациями.

Зея погладила горло, но прийти захотелось.

Она пришла на следующий день, поздним вечером. Нажала заветную кнопку. Дверь открыл Трофим. С торжественной улыбкой позвал вглубь. Он провел ее в небольшую темную комнатку, заваленную книгами. У стены — широченный диван, рядом стол, стулья, шкаф с непонятными предметами.

Трофим усадил Зею в одинокое кресло рядом с диваном, сам сел напротив и наконец вымолвил:

— Как состояние? Готовы?

— Как бы…

— Есть к своему телу нежность?

— Как будто.

— Спустите чулок и прикоснитесь рукой к голому колену.

Зея исполнила.

— Теперь мягко поглаживайте рукой колено.

Зея стала исполнять.

— Что вы чувствуете?

— Мне приятно.

— До какой степени? Чувствуете ли вы истому в сердце?

— Нет, нет, — удивилась Зея.

— Нет так нет. Но сдвиг есть. Это видно и по вашему лицу… Ваше тело ожило…

— Ага.

— Ну, так приступим к делу, золотко. Какой нож предпочтете?

И Трофим положил на стол взятые откуда-то исподнизу два серьезных, точно созданных для смерти, ножа. И тут Зея закричала, даже с визгом:

— Не хочу, не хочу!

Трофим всплеснул руками:

— Браво, браво! Наконец до вас дошло. Поздравляю!

Зея выпучила глаза:

— Разве это я завопила «не хочу!»?

— А кто же?

— Мне стало страшно. Не за себя, а за горло. Мне чево, я — ничто. А из горла — кровь, боль. И вообще.

— Поздравляю. Особенно с этим «вообще»… Ну, что ж… Не хотите — не надо. Насильно мил не будешь…

Воцарилось глубокое молчание. Зея в раздумье погладила свое колено. И потом сказала:

— Жалко. Но тело просит: «не надо»…

— Могли бы и ослушаться, — съязвил Трофим.

Зея развела руками. Трофим помолчал и спросил:

— Зеечка, вы действительно не сомневались или, точнее, верили в то, что я могу вот так просто вас зарезать? К тому же за это полагается большой срок…

Зея опять впала в легкое раздумье.

— Почему нет? Жизнь, она на сон похожа. А во сне все может быть. Я надеялась, что и вы во сне. Сомнение слегка навеяла Анфиса своим криком… Но все равно я как-то верила в вас. Меня что-то тянуло к вам, это было помимо меня, я думала, вы можете зарезать.

Она чуть-чуть всплакнула.

— Дорогая, — Трофим вскочил со стула. — Я утру ваши слезы. В конце концов, все поправимо…

— Я уже не хочу, — глухо ответила Зея.

— А на диванчик лечь хотите?

— На диванчик хочу.

И Зея прилегла.

— Зея, я восхищен вами, — начал Трофим. — Ваша вера в мои возможности как убийцы вдохновила меня! Поверьте! Вы озарили меня! Скажу прямо: я люблю вас, точнее, не столько вас, сколько вашу веру в меня…

И он присел на диван и поцеловал Зею в губы. Зея не сопротивлялась, хотя поцелуй был холодный, как сама смерть. Может быть, именно поэтому она не сопротивлялась. Но когда Трофим овладел ею, он почувствовал, что соитие происходит не с женщиной, а с покойницей. Зея лежала безучастно, как мертвая. Это ошеломило Трофима, и он был близок к тому, чтобы дико расхохотаться. Но вдруг он ощутил, что волны наслаждения прошли по ее телу…

…Закончив роковое соитие, оправившись, Трофим опять присел к лежащей недвижно Зее. Трофим сам смотрел на нее каким-то неподвижным взглядом.

— Ну, как, тебе было хорошо?

Зея медленно ответила:

— Ну, да… Мне было приятно… Я лежала и считала в уме до ста, а потом опять считала, как бы ожидая, когда вы кончите… Я часто так делаю; например, с Витенькой…

Трофим хохотнул и успокоил ее:

— Это большое достижение. Слава богу, что ты не заснула. Тебе же было приятно?

— Да… А раньше безразлично.

— Вот видишь.

…Наконец Зея уселась за столик.

— Чаю! — попросила она.

Трофим ласково напоил ее чаем и сказал:

— Ну, теперь иди себе с богом. И всегда думай, переживай нож, направленный в твою плоть. В твою, в ней живешь ты. Тогда страх оживит тебя, ты будешь ощущать дрожь своего тела, и эта дрожь будет всегда с тобой, и ты за это полюбишь свое тело неземной любовью… Ха-ха-ха!

— Все поняла, кроме последней фразы.

— И не надо ее понимать. Не дай Бог, совсем с ума сойдешь.

Зея встала.

— Я приду домой и все равно не буду знать, куда деться. На душе все равно бездушно. Пусто. Зачем все это?

— Что «все это»?

— Жизнь, мир весь, что это за чудо-юдо и чушь какая-то… Плоть приятна, а дальше что? Пить чай тоже приятно. У меня на душе даже тоски нет. Ничего нет…

Трофим вздохнул.

— Экое ты существо эдакое… Хорошо. Я познакомлю тебя с другим существом, которое научит тебя душе. Жди моего звонка.

У порога Зея обернулась и попросила Трофима:

— Дай мне твой нож, которым ты мог меня зарезать. Я его поцелую.

— Рано, рано еще, Зеечка. Пока иди себе с Богом. Вечер утра мудренее.

И Зея скрылась за дверью.

…Зея пришла домой, вошла в свою комнату и первое, что сделала, погрозила себе в зеркале кулаком. И только потом легла спать.

Сквозь сон ей слышались бесконечные звонки по телефону. Звон прекращался, сразу возникал другой, и так друг за другом, звонки за звонками. За всю прошедшую жизнь ей не звонили столько. Ей казалось, что ей звонят с того света. Но она не очнулась, не встала и не подошла к телефону.

Прошел месяц. Весна уже распустила свое тепло. Родители Зеи укатили на юг — отдыхать и залечивать нервные срывы. Зея осталась одна и продолжала ждать звонка. Да, отношение к своему телу у нее изменилось слегка. Пропал жутковато-тяжелый взгляд, каким она смотрела на себя в зеркало. Она даже с любопытством поглядывала на себя. Тело уже было не «черт знает что», а как бы своим. Иной раз глянет Зеечка на себя в зеркало и даже хихикнет от скромного, непорочного удовольствия.

Галя, с которой она однажды встретилась, только качала головой: «Зейка, прогресс-то малюсенький, но лучше хоть что-то, чем ничего… Разве так обожают свое тело? Смотри у меня!»