Николай Чергинец - А он не вернулся из боя

— Но в других республиках еще хуже, — заметила Алла Владимировна.

Коблик согласно кивнула головой и сказала:

— А что вы хотите, к власти пришли бывшие руководители компартии, а это люди не того времени, когда руководители компартии действительно были лидерами наций. Эти сдали, точнее, участвовали в развале партии, а став президентами, получили столько власти, столько личных богатств, что о долге перед народом сразу же забыли. У них личные самолеты, виллы, резиденции, бесконтрольная власть. Так что им не до простых людей.

У дверей послышался шум. Это пришел отец Антона. Он поздоровался со всеми и извинился, что лично не смог встретить:

— Столько неожиданных вопросов возникло, что я сегодня уже в пять утра на работу уехал.

— Евгений, ты будешь кушать? — спросила Алла Владимировна.

— Нет, я на работе перекусил. — Он обратился к гостям: — Мне звонил сын, жаловался на вас. Сказал, что вы не хотите оставаться у нас. У нас же, сами видите, пять комнат, места всем хватит.

— Ой, спасибо, Евгений Иванович, — ответила Анна Степановна, — но нам же хочется погулять по вечерней Москве.

Вера Федоровна добавила:

— Хотим сходить на Красную площадь. Мавзолей уже, конечно, закрыт?

— Да, он рано закрывается.

— Ну, что ж, оставим посещение Мавзолея на следующий раз, — вздохнула Коблик.

— Нынешним властям вообще хочется убрать Ленина из Мавзолея, — сказала Алла Владимировна. Она посмотрела на мужа и, улыбаясь, добавила: — Наверное, себе место присмотрели.

Вскоре пришел и Антон. Коблик спросила:

— Антон, расскажи нам о своей невесте. Кто она, чем занимается?

— Зовут ее Ирина Петровская, окончила Минский радиотехнический институт. Работает в Москве, по образованию. Живет пока в общежитии, ей 23 года, красивая.

При слове «красивая» все засмеялись.

— Вот, вот, — заметила мама Антона, — для него главное, что красивая, — и, обращаясь к гостям, добавила: — Мы, конечно, с ней познакомились. Нам она понравилась, такая скромная, серьезная девушка. К нам приезжали ее родители. Отец работает в Министерстве связи начальником какого-то управления, а мать — врач. Хорошие люди, интеллигентные, нам понравились. Завтра сами увидите.

К вечеру гости засобирались в гостиницу. Антон с мамой пошли их провожать. Попрощавшись у входа в гостиницу, договорились, что завтра в час дня Леоновы заедут за ними.

Бровиковы и Коблик разместились в своих номерах, а вечером, как и договаривались, совершили намеченную прогулку. Бросилось в глаза, что Москва плохо освещена, а тротуары забиты ларьками со спиртным и разной мелочью, которые работали, несмотря на позднее время.

Свадьба состоялась в ресторане. Гостей было человек сорок, среди них оказался и Бочаров. Он недавно стал командиром дивизии, сменив на этом посту Грача. Среди приглашенных был и Алексей Николаев с женой. Анна Степановна с Татьяной и Вера Федоровна познакомились с родителями невесты, обменялись номерами телефонов и договорились о встрече в Минске.

Свадьбу вел остроумный тамада. Вера Федоровна от себя и от Бровиковых произнесла тост. Говорила от души, простые слова, которые вызвали слезы у некоторых присутствующих, особенно у женщин.

Во время свадьбы ей удалось поговорить с Бочаровым. Он сообщил, что через месяц их пригласят в Витебск на годовщину воздушно-десантной дивизии. Рассказал, что в дивизии создана Аллея героев, где размещены фотографии погибших солдат и офицеров. Там есть и портреты Бровикова и Коблика.

— А Леонова? — спросила Татьяна и покраснела, поняв, что Бочаров имел в виду портреты погибших.

Немного помолчав, Таня, глядя ему в глаза, твердо сказала:

— Я знаю, мой муж, Андрей Бровиков, жив! Он возвратится!

— Дай Бог!

Итак, мытарства по горным лесам для Бровикова, казалось, закончились благополучно. Уже два сезона — летних дождей и зимней отрадной поры он прожил в племени благодаря вождю, который, как, оказалось, ранее работал на рудниках и, когда бежал оттуда, кроме познания английского языка, ничего не приобрел и не унес. Ему было около сорока лет — возраст старого жителя саванны.

Когда Бровиков оказался в селении, аборигены хотели просто заколоть его копьями и, наверное, вкусно поужинать. Но грозный окрик вождя остудил их порыв. Он смерил долгим взглядом пришельца, вид которого был ужасным и, может, сразу вызвал у вождя интерес и, возможно, доверие. На плохом английском, старательно подбирая слова, вождь спросил:

— Ты кто, откуда пришел?

Услышав английский, Бровиков воспринял его как родной и ответил:

— Я работал на прииске, но наш шеф, забрав все добытые драгоценности и деньги, сбежал. Все рабочие — жители саванны разбежались. На меня напали бандиты, но я смог с помощью оружия отбиться от них и уйти в лес. Уже несколько сезонов болтаюсь в лесу, живу охотой. И вот, увидел ваше селение и решил прийти в ваше племя. В качестве дара прими от меня вот этот подарок, — и Андрей протянул вождю ружье и добавил: — Патронов к нему у меня много.

Вождю подарок понравился. Он внимательно осмотрел ружье и потребовал, чтобы пришелец объяснил, как им пользоваться. Андрей, зарядив все три ствола, протянул ему ружье. Тот, конечно же, умел стрелять, правда, из винтовки, но, выслушав инструкцию, дважды выстрелил в сторону саванны. Он был рад как ребенок, а когда Бровиков показал, что можно стрелять из третьего, мелкокалиберного ствола, и сам, прицелившись в стоявшее метрах в шестидесяти дерево, сбил большую ветку, вождь завизжал от радости. Он понял, что третий ствол стреляет почти бесшумно, маленькими пулями и очень далеко. Тут Бровиков понял, что вопрос решен.

А когда Андрей выложил перед вождем все охотничьи и мелкокалиберные патроны, тот готов был плакать от радости. Он что-то громко прокричал, и человек пять мужчин с длинными ножами бросились к деревьям в саванне, а вторая группа побежала к лесу.

Вождь пригласил дорогого гостя в свою хижину. Они уселись в мягкие лежаки из листьев и ветвей и проговорили около двух часов. Когда вышли из хижины, то рядом уже стоял новенький шалаш, возведенный для гостя. В нем был ворох листьев и приятно пахло травой.

Вождь приказал в честь нового члена племени устроить пир — поджарить куду. Вскоре на одном из главных костров на вертеле жарилась туша серны килограммов на тридцать — тридцать пять. Когда уселись поедать куду, вождь выделил Андрею маленькую порцию соли. Господи! Андрей, нет, не ел с солью мясо, он буквально пожирал деликатес.

Наступила проза жизни. Мужчины уходили в саванну или в лес на охоту, женщины занимались детьми и хозяйством. Определенная часть женщин хранили огонь. Они приносили ветки, обломки огромных деревьев и старательно, экономно сохраняли костры. В сторонке горели еще четыре костра, на которых готовили пищу.