Павел Гельман - Новые правила философа Якова

* * *

Однажды домработница философа Якова, после нескольких недель мучений и сомнений, призналась ему, что давно неравнодушна к нему, и предложила жениться на ней. «У вас нечистый мотив, – сухо сказал Яков. – Вы не любите меня, вы просто боитесь одиночества». «А вы не боитесь одиночества?» – истерически спросила домработница. Философ Яков не ответил, но сказал: «Вам нужен не я, а женатый мужчина. Причем мужчина, женатый уже много лет. Такой мужчина уже прошел проверку у другой женщины – он точно пригоден к браку». «Вы издеваетесь! – закричала домработница. – Вы не можете не знать, что разрушать чужую семью – грешно!» «Я не углубляюсь в моральную сторону вопроса, – сказал Яков. – Я вам объясняю практическую сторону. Если он уйдет к вам после многих лет брака с другой, значит, он точно от вас без ума. А чего вам еще надо?» «Даже Ницше был менее безнравственен, чем вы…» – прошипела домработница. Разговор, впрочем, имел эффект – больше к этой теме она не возвращалась.

* * *

Философ Яков как-то сказал: «Я хотел бы найти себе ментора. То есть человека, который уже прошел путь, которым иду я. Такие люди есть. Проблема в том, что все они потом пошли в обратную сторону».

* * *

Один философ пожаловался философу Якову на другого философа. Мол, тот невыносимо тщеславен. Яков сказал: «Я не осуждаю тщеславных людей. Тщеславие – это забота о том, что о тебе думают другие. И только об этом. Но разве не тщеславен наш Создатель? Мы не знаем, что Он думает сам о себе, но знаем, что Он доволен, когда мы постоянно думаем о Нем. Молимся Ему, просим Его, пытаемся постичь Его… Конечно, мы – не Он и наша участь иная. Но если мы тщеславны, то не от Него ли мы заражены этим?..»

* * *

Философ Яков и философ Марфа гуляли по лесу, взявшись за руки. «Ах, Яша, как хорошо! – воскликнула Марфа. – Остановись, мгновение!» «Если мгновение остановится, – сухо сказал Яков, – то ты не закончишь свою диссертацию “Пробуждение совести у кошек”». «Жить ради завтрашнего дня – разве это не значит жить ради чего-то несуществующего?» – заметила Марфа. «Если люди перестанут жить ради будущего, то жизнь кончится», – сказал Яков. «Ах, Яша, – сказала Марфа. – Я вижу тебя изнутри. Тебе не нравится идея “остановить мгновение” потому, что ты считаешь это невозможным. Ты хочешь в жизни только того, что возможно, Яша. А жить по-настоящему – это глупо и абсурдно хотеть невозможного». И Яков, как честный мыслитель, был вынужден признать ее правоту.

* * *

Один топ-менеджер возглавил корпорацию и попросил у философа Якова совета по кадровой политике. «Выберите тех сотрудников, которые сидят на диете, и поставьте их на руководящие посты, – посоветовал Яков. – Те, кто сидят на диете, верят в будущее и видят перспективу в завтрашнем дне».

* * *

Философа Якова спросили, нужно ли продолжать общаться с людьми, которые вас предали? Яков сказал: «Во-первых, это совершенно не важно – общаться с ними или нет. Потому что ваша настоящая жизнь – это не жизнь с людьми. Люди – это как улицы, по которым вы ходите. Какая разница? Ну, а во-вторых, продолжайте общаться. Ведь тот, кто предал вас, раскрылся перед вами. Вы теперь знаете, сколько он стоит и что для него по-настоящему ценно. А не мудрее ли держать вблизи себя известное, а не неизвестное?»

* * *

Философу Якову снова позвонили оттуда… Сверху.

– Яков, у нас для вас предложение. Стать помощником по философии у вице-премьера Штепселя.

– А что должен делать помощник по философии?

– Консультировать вице-премьера по философскому взгляду на вещи.

– Но это может привести к его отставке! Может, лучше обратиться к психотерапевту?

– Нет, психотерапевт захочет, чтобы вице-премьер что-нибудь ему рассказывал. Это нельзя. Нужно, чтобы рассказывали ему… Вот про это про все… «Не беспокоиться о том, чего нельзя изменить…» «Каждую минуту быть готовым к смерти…»

– О боже!

– Да.

Пауза.

– Но я гуманист! Что будет со страной, если он усвоит мои взгляды?..

– Ничего не будет. Создадим комиссию по изучению исторических традиций.

– О боже!

– Ну, я подаю вас в кадры?

– Перезвоните мне через три минуты.

Яков спросил свою домработницу – как быть? «Нет! – твердо сказала она. – Вспомните Распутина. Он тоже советовал хорошее, и что они с ним сделали?» «Но такой шанс! – взмолился Яков. – А если я смогу повлиять?..» «Я и так буду гордиться вами», – скорбно ответила домработница. Телефон снова зазвонил. Яков с трепетом смотрел на него. «Вспомните судьбу Мартина Лютера Кинга, – дрожащим голосом сказала домработница. – А что они сделали с Ганди…» Яков молчал и смотрел на телефон. «Я куплю вам сигарет на месяц вперед», – сказала домработница. И это решило дело.

* * *

Философ Марфа вздохнула и сказала философу Якову: «Почему так – мужчины разные, а любовь одна? Вот до тебя у меня был кинорежиссер, он был не такой забавный, как ты, он был брутален, но чувства и к тебе и к нему – одни и те же. Любовь – но одинаковая». «О! – благородно заметил Яков. – Это значит, что мы, мужчины, способны коснуться только одной части твоей души. Всегда одной и той же. Другая часть души для нас непроницаема». «Ну так прорвись туда, Яша!» – потребовала Марфа. «Я там буду не к месту, – предположил Яков. – Та часть души предназначена для того, чтобы ты любила саму себя, а не мужчину».

* * *

Домработница однажды напилась, осмелела и сказала философу Якову: «Я вам никогда не прощу, что вы никогда меня не хотели». «Секс – это энергия власти, – объяснил ей Яков. – Так ведь и говорят – “овладеть женщиной”. Но я всегда считал вас равной мне, а в каких-то отношениях и более благородной, чем я. Я всегда сомневался в своем праве овладеть существом, которое стоит выше меня на ступенях духовной эволюции». «Хочешь возбудить мужчину – сделай ему пакость?!» – с кривой улыбкой спросила домработница. «Неплохо», – сказал Яков.

* * *

Философа Якова спросили, боится ли он смерти. «Боюсь, – ответил Яков. – Но считаю, что, как честный человек, я должен умереть. Ведь так сделали все великие умы, которыми я восхищаюсь. Если бы я обрел бессмертие или непривычно длинную жизнь, то это значило бы, что я выторговал себе участь лучшую, чем их участь, не имея и десятой доли их заслуг».

* * *

«Если человек не удивляет, то он становится вещью, – сказал Якову философ Чмуро. – Человек-вещь – это объект, про который ты точно знаешь, какой тип опыта с ним возможен». «Может, надо быть к человеку внимательнее, и тогда он удивит?» – предположил Яков. «Искать в человеке того, чего в нем нет, – не метод, – отверг Чмуро. – Метод – это использовать человека не по назначению. Только тогда вы сможете пережить с ним новый, непредсказуемый опыт. Скажем, что сделает сластолюбивый мужчина, если встретит корыстную блондинку?» «Сделает ей подарок?» – предположил Яков. «Да, и она даст ему, но тогда он не испытает удивления, – воскликнул Чмуро. – А если не так? Если попробовать получить ее задаром? Он будет рассказывать ей слезливые истории о себе, чтобы пробудить жалость, которой в ней нет. Он будет поражать ее своими выдумками, апеллируя к ее воображению, которого у нее нет. Он будет вышибать ее из ее роли корыстной женщины, а она будет отчаянно пытаться вернуться в свою роль. В результате она ему не даст, но и он ей ничего не даст. Они останутся разочарованы друг другом, но это и будет новым непредсказуемым опытом».