Ларри Макмертри - Покидая Шайенн

— Ничего. Неплохая сигара. Просто себе дороже зажигать такой огрызок, вот я и выкинул.

— Иди ты в задницу, — сказал я. — Дают тебе с доллара сдачи четвертак, и ты его не берешь. Таскать в кошельке себе дороже.

— Именно, — сказал он, — себе дороже. Ничего на него не купишь.

— Нет, Гид, ты подумай. Ты выкинул целый гамбургер. Или пять ореховых батончиков.

— Ты сам подумай, — сказал он. — Кому нужны целых пять ореховых батончиков? Только представь себе человека твоего возраста, который грызет конфетку.

— Ореховые батончики — очень хорошая вещь. Так и тают во рту.

Все потешались над тем, что я люблю сладкое. Я постоянно грыз конфеты и вовсе не собирался менять привычки только потому, что кучка идиотов считает это недостойным занятием. Еще мне нравится «Делаварский пунш» [3] Сорт американского лимонада. .

— Хочешь не хочешь, а прохладное время дня пролетает зря, — сказал я. — Завтра будет не меньше ста десяти градусов [4] По шкале Фаренгейта (примерно 43° по Цельсию). .

— Завтра мы не работаем, — сказал он. — Я обещал Сьюзи сходить с ней на «Белоснежку».

Потом я опять копал ямы, а Гид загонял в них столбы и утрамбовывал землю. Чертова земля была страшно твердой, я долбил раз по десять в одно место, чтобы пробить верхнюю корку. Под ней был песок с гравием. Не знаю, как долго мы возились, но когда я поднял голову, красное солнце уже сидело на вершине горы Скво, что милях в десяти отсюда. И опять — воспоминания. Когда мы были молоды, там было излюбленное место для пикников. Считалось, что там похоронена какая-то индианка, и мы с Молли вместе не раз глядели на ее могилу. Именно там Молли укусила гремучая змея. Эта змея даже не сворачивалась в кольцо, но все равно достала Молли до бедра. Когда я готовился вырезать укус, Молли закрыла глаза. Я никак не мог решиться начать. «Если ты не сделаешь, я не смогу быть твоей девушкой», — сказала она, и я решился. Когда я накладывал повязку, она меня поцеловала. «Я остаюсь твоей девушкой», — сказала она. Я чуть не сдох, пока вел ее домой.

— Солнце садится, Гид, — сказал я. — Давай кончать.

Он оперся на трамбовку и поглядел на солнце. Уши у него вспотели, так он упарился.

— Еще одну яму, — сказал он.

Я выкопал яму, он вставил столб и утрамбовал землю, а я тем временем вытащил рубашку из штанов, чтобы вечерняя прохлада добралась до живота.

— Ну и денек, — сказал он, бросил трамбовку, оперся на столб и уставился на меня.

— Ну, чего тебе? — спросил я. — Яма мелковата?

Он фыркнул.

— Ты никогда не верил, что этот град был таким страшным, — сказал он. — Сидел в Нью-Мексико и прохлаждался. А твой папаша в тот год не смог собрать ни бушеля пшеницы.

— А я тут при чем? Он что, когда ее сеял, не знал, что иногда случается град?

Хотя, конечно, папе можно было посочувствовать. Тот град снова превратил его в нищего. Но, если бы не град, все равно случилось бы что-нибудь другое.

Гид подобрал лом, я взвалил лопаты на плечо, и мы пошли назад вдоль линии забора.

— Уже почти семь, — сказал я. — Старперу, вроде тебя, нельзя работать так долго. Ты уже не дикий койот.

— Ты сам тоже не жеребец.

Мы дошагали до стоянки и загрузили все наше барахло в багажник пикапа. Гид кинул монетку, чтобы выяснить, кто поведет машину. И опять ему повезло — то ли он был большим специалистом по киданию монет, то ли самым удачливым типом на свете. Чаще одного раза в месяц он за руль никогда не садился.

— Не налети на тот валун, — сказал он, когда мы тронулись.

— Не встревай, — сказал я. — Водитель здесь я.

Через пастбища мы выехали на шоссе.

— Красивый закат, — сказал Гид. — Только глянь, какое зарево. Как будто кто-то поджег весь мир.

— Только не мы, — сказал я.

Небо на запад от Талии, в самом деле, было страшно ярким, раскрашенным в оранжевое с красным.

— Хорошо бы выбрать время и заехать к Молли, — сказал он. — Может быть, послезавтра.

Через три дня я встретился с Гидом на дороге. С утра его не было, и после обеда я решил съездить поиграть в домино. Хотя, наверное, мог бы сообразить, что он все же явится. И тут же, на полпути до города, увидел его машину, шедшую мне навстречу со скоростью миль шестьдесят, впереди за два подъема. Понял, что зря поехал.

Когда обычно мы встречались с ним на шоссе, он сперва чуть не пролетал мимо, разговаривая сам с собой и ругаясь, словно не заметив или не узнав меня. Я ждал, остановив машину: чего пятиться по узкой дороге? Да и водители из нас аховые. Он возвращался задним ходом очень быстро, изо всех сил своего шестицилиндрового шевроле, высунувшись из окна, выплевывая сигару и поддавая газу. Иногда скатывался в кювет, а то налетал на пивную бутылку или невесть откуда здесь взявшийся железнодорожный башмак. Обычно обходилось без серьезного ущерба, но пару раз случались настоящие поломки.

С утра шел дождь. Мы встретились на вершине холма возле пастбищ Джемисона Вильямса. Дорога была немного скользкой. Гид, пока соображал и тормозил, укатил за гребень. Я ждал, выжав сцепление и нажав на тормоз.

Вскоре послышалось завывание мотора и показался хвост шевроле. Приближался он слишком быстро и направлялся чуть западнее, чем следовало. Я отпустил сцепление и съехал с дороги. Руки у Гида вспотели, что ли, но, он не удержал руль, и его шевроле стало заносить. Слетев с насыпи, машина станцевала вальс, перепрыгнула канаву, проломила забор Джемисона, завертелась, прошибла забор в другом месте и направилась к дороге. Через кювет не перескочила, а перевернулась.

Ничего себе! Я выскочил из пикапа и подбежал. Гид был погребен под разным барахлом: дорожными картами, старыми конвертами, открывалками для пива, плоскогубцами. Всегда его бардачок был набит под завязку. Я помог ему выбраться.

— Ты не ранен? — спросил я.

Нос был сильно ободран. Рана вроде не глубокая, но на новую серую рубашку капала кровь.

— Нос не сломан?

— Нет, черт побери! — сказал он. — Не задавай идиотских вопросов.

— Наверное, ты врезался в лобовое стекло, — сказал я.

— Я трахнулся о крышу, — сказал он.

— Не разговаривай, — сказал я. — Посиди просто так. Ты понимаешь, что попал в аварию?

Но он упорно шагал к дороге, согнувшись, чтобы кровь не капала на рубашку. Как будто собрался идти пешком до ранчо.

— Эй, — окликнул я его. — Кончай разгуливать. У тебя могут быть повреждены внутренности.

— Сигара, — сказал он. — Я потерял сигару. Только ее зажег. Я не собираюсь ее ни за что ни про что выкидывать.

Железная логика. Я прислонился к шевроле. Он отыскал сигару и подошел ко мне.

— Кончай рассиживаться, — сказал он. — Гони сюда свой пикап, тащи цепь, будем вытаскивать эту срань.

Я встал и огляделся: ну и дела! Только со мной может такое случиться. Когда я выскакивал из пикапа, то позабыл про все на свете. Теперь этот говнюк сам собой скатился в кювет по другую сторону дороги и там отдыхал. Гид взбесился.