Александр Уваров - Месяц смертника [СИ]

— Я на такси.

— Ну и что?

Виктор закашлял и отхаркнул комок слизи прямо на ковёр.

— Я вот, — отдышавшись, продолжил он, — и на такси бы поехать не смог. Хорошо, водитель у меня… молодец… Возит бережно, мягко… И жене, вроде, ничего не говорит…

«А как жена?» — хотел было спросить я, но передумал.

— Ты… это…

Виктор вытер лицо платком.

— Думаешь, жене легче сейчас?

— Нет, — ответил я.

— Правильно. Но она, видишь, на чудо надеется. В больницу собирается ложиться… Она и меня было в больницу положила, да я на следующий день оттуда сбежал. Ей, вроде, чуть полегче, чем мне. Кровь так сильно не идёт. Так, из носа иногда… И изо рта. А она, дура, переживает. Меня чего-то всё ругает. Говорит, что я заразу подхватил… А откуда ей знать? Откуда? Пургу гонит, несёт чушь всякую… Может, нас всех в самолёте чем отравили?

Я пожал плечами.

— Вряд ли. Да и зачем?

— А, может…

Виктор поманил меня пальцем. Я остался сидеть у стола.

— Подойди, я тебе тайну открою…

— Не могу, — честно признался я. — Еле сижу. Сам того и гляди завалюсь.

— Калеки! — с горечью выдохнул Виктор и снова сплюнул на ковёр. — Ну и сиди… В другое время я бы тебя и на порог не пустил…

— А чего сейчас пустил? — спросил я.

— Ты же теперь такой же полутруп, как я… Или я — такой же полутруп, как и ты…

Виктор улыбнулся и зубы белой полоской блеснули на мгновение на его почерневшем лице.

— Видишь, какой я урод теперь? Была бы мать жива — не узнала…

— Узнала бы, — возразил я.

Виктор не ответил. Может быть, и не услышал меня.

— Что делать-то теперь? — жалобно спросил он. — Вот так в кабинете, считай, и живу. Почти не выхожу отсюда. Еду мне шофёр возит. Хорошо, душ я рядом с кабинетом в своё время оборудовал, да туалет… А как дальше жить? И ведь ни один доктор, гад, толком ничего сказать не может. Никто ничего не знает! То грипп, то пневмония, то дизентерия, то ещё какую-то херню найдут!

— А мне всё хуже и хуже! — выкрикнул он и тут же зажал ладонями рот, стараясь заглушить резкий хрип, идущий из лёгких.

— Не волнуйся, — ответил я. — У меня это только с виду всё лучше. На самом деле мне тоже хреново. Тоже… гнию… Хотя пока это не так заметно.

— Ты вот… — ответил Виктор. — Я… Жена моя… Сколько ещё таких? Может, нас и впрямь в самолёте отравили? Хочешь тайну открою?

— Нет, — ответил я.

— На нас оружие новое испытывали! — убеждённо и не слушая меня продолжал Виктор. — Точно тебе говорю! Прямо в самолёте и отравили чем-то. Я этих азиатов знаю!

— При чём здесь азиаты? — удивлённо спросил я.

— А как же! Они. Непременно они! Им лишь бы русского человека отравить…

— Чепуха это, — ответил я. — Никто никого не травил! Просто в тропиках болезни…

— Говорят, — прервал меня Виктор, — есть в Москве какой-то институт… Не то тропической медицины, не то… В общем, моя-то секретарша телефон теперь ищет… Не знаю, найдёт ли… Она, дура, и в обычном телефонном справочнике ничего найти не может… Выгнать её, что ль, напоследок?

— Зачем? — спросил я.

— А так просто, — ответил он. — Я, знаешь ли, стал думать… что не выживу… наверное. Поначалу не страшно было… Мало ли что? Первый раз, что ли, болею? А теперь вот… Я такого не видел ещё никогда… К зеркалу даже подходить боюсь… И вот думаю теперь, что, наверное, умру. Кровь течёт и течёт… Так и вытечет, по капле… И спать боюсь. Дышать уж очень тяжело. Лёгкие меня не слушают. Пока не сплю — ещё ничего. Дышу. А как засну, расслаблюсь — задохнусь ведь. И глаза открыть не успею. Так и умру… в темноте… Знаешь, как это хреново?

— Знаю, — ответил я.

— И вот, — сказал Виктор, — что я думаю. Думаю, что очень это плохо — вот так умереть. И что надо бы это сделать… не просто так…

— А как? — спросил я.

— Не знаю, — ответил Виктор. — Просто подумал… можно ведь сделать… Можно сделать что-нибудь этакое. В смерти ведь меня не достанут? Лишь бы сил хватило… Главное — рассчитать, чтобы сил хватило… Сделать что-нибудь, и в смерть сбежать. И пусть поминают меня потом, пусть…

— Что именно? — спросил я.

— Такое, — ответил он. — Что хотел сделать всю жизнь, да боялся… Есть у тебя такая мечта? Запретная?

— Была, — ответил я.

— Почему была?

— Потому что мечта уже исполнилась, — пояснил я.

— И что ты сделал? — оживился Виктор. — Банк ограбил? Милиционеру в рожу плюнул? Впрочем, это и так можно сделать… У меня, вон, и деньги в банках лежат… и здесь, и в офшорках… И три мента меня в охране… Я им хоть каждый день могу в рожу плевать. И ничего. Тебе никогда не хотелось бабу изнасиловать?

— Нет, — ответил я.

— Нет, не выебать! — пояснил Виктор. — Не просто выебать, а именно изнасиловать. Не так, как шлюхи за деньги спектакли разыгрывают. А по-настоящему… Поймать где-нибудь, да… Чтобы с криком, с соплями, чтобы кусалась, царапалась… А потом убить!

— Что?

— Убить, — повторил Виктор и улыбнулся. — Непременно убить! Этого уж точно ни за какие деньги не купишь… Ни за какие! И чтобы её, голую, заёбанную, давить, башкой бить об землю! В кровь! Бить, бить! И знать, что тебе ничего, ничего за это не будет! Хорошо? А? Такую мечту ты исполнил?

— Нет, — ответил я. — Ещё веселее. Но, благодаря тому, то моя мечта исполнилась, и такие мечты тоже скоро станут реальностью.

— Это как это? — удивился Виктор.

— Узнаешь, — ответил я.

— Сил уже нет, — грустно сказал Виктор. — Это я так… Хорохорюсь… А кишка, видно, тонка… Тонка у меня… Не выебу, никого не… А, может, и в самом деле прибить кого-нибудь? Просто так?

— Валяй, — сказал я. — Убивать легко.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил Виктор.

— Знаю. Убивать — это хорошо. Убивать можно и нужно. Так что убей, непременно убей, если получится.

— Если б знать! — простонал Виктор.

— Что знать? — спросил я.

— Наверняка знать, умру я или нет. Знаешь, почему туфта всё это и глупость? Мысли все мои… Глупость всё это… А глупость всё это потому, что природа у человека такая. Порода то есть… Или натура?

— Не понял.

— Натура, — повторил Виктор. — Ведь ясно же… До самого конца, до самой последней минуты буду надеяться на спасение. До самой последней минуты не буду уверен… Не смогу убедить себя в том, что уж точно, непременно умру. Так и буду цепляться за врачей, за таблетки, за уколы, анализы… За жизнь, даже за такую жизнь буду цепляться!

Я ничего не сказал в ответ.

— А ты? — спросил он после затянувшегося молчания. — Ты мечту осуществил… Не знаю, какую… Но уж, наверное, ту самую, затаённую… Почему осуществил? Ты, стало быть, уверен? Точно знаешь? Так ведь? Уверен?

— Да, — ответил я.

— А в чём ты уверен?

Я встал. Повернулся и медленно, покачиваясь, пошёл к двери.

— В чём?! — закричал Виктор.