Роберт Глэнси - Мелким шрифтом

Я завел машину, включил дворники, чтобы согнать с капота надоедливую птицу и, пьяный и полубезумный, поехал к конторе жены.

— Чем могу вам помочь? — спросила секретарша.

Позади нее с гигантского фотомонтажа радостно улыбались дети самой разной этнической принадлежности.

— Мне нужно встретиться с женой… то есть я должен повидаться с моей Элис… То есть просто с Элис. Безотлагательно.

— Вы записаны на прием?

— В общем, да. Я ее муж.

— Пожалуйста, подождите здесь.

— Нет, мне ждать не с руки, — отрезал я и с криком «Элис! Элис!» устремился мимо ее стола.

Сначала влетел в помещение с табличкой «Земля», потом в другое, под названием «Ветер»: множество строгих мужчин и женщин в строгих костюмах, пытаясь меня осадить, строго заговорили наперебой:

— Извините, но здесь идет собрание!

— Ладно, извините. Ноу меня, блин, отчаянное положение, Элис! Ты здесь? Элис!

И вдруг сквозь стеклянную перегородку я увидел жену: она сидела на краешке вмонтированной в пол просторной лохани, заполненной пластмассовыми шарами. Даже в этой позиции Элис ухитрялась выглядеть элегантно, хотя впечатление было такое, что ее наполовину проглотило чудище с шарами вместо зубов — персонаж из какой — нибудь детской сказки. Голова у нее слегка склонилась набок — поза уважительного внимания; их специально натаскивают именно так выслушивать тестируемых кандидатов на должность.

— Элис! — отчаянно крикнул я.

— Фрэнк? Что случилось? В чем дело? На тебе лица нет, Ты что, пил? Мой телефон привез, не забыл? Валенсия звонила? Надеюсь, ты ей не ответил?

— Как ты могла?! И с кем — с Оскаром! С моим долбаным братцем. Как ты могла со мной так поступить? И вообще — трахаться на стороне, твою мать! Да еще, твою мать, с моим братом! Хоть бы с кем — то еще. С любым другим мужиком, Элис, с любым! Да хоть бы с этим придурком — и то лучше.

Я не глядя ткнул пальцем в одного из мужчин, сидевших рядком в емкости с шарами. Тот насупился.

Под взглядами коллег она стала выкарабкиваться из лохани; я стоял и ждал; шары раскатились по всей комнате. Один попал мне в ногу, на нем печатными буквами было написано: «Косая черта» . За ним другой, с надписью: «Перпендикуляр» .

Выбравшись, наконец, из ямы, жена сказала:

— Ты расстроен?

Вот хрень: Элис констатирует очевидное так, будто это тонкое умозаключение! Еще один излюбленный прием работников консалтинговых компаний. Она вытянула руки вперед — ладони словно бы плыли ко мне по воздуху, — и сказала:

— А теперь успокойся и расскажи, что происходит. Давай вместе проанализируем факты.

Мимо прокатилось еще несколько шаров: «Угловой», «Сентябрьский», «Величавый» . Я заметил, что двое коллег Элис, наблюдавших за тем, как она пытается овладеть ситуацией, одобрительно закивали головами. «Эпицентр» , Они, видимо, решили, что Элис проводит тренинг, ролевую игру. «Плинтус» . Те двое продолжали кивать с умным видом, как бы говоря: «Очень правильный подход к данной ситуации: руки подняты, чтобы его успокоить, голос ровный; слово «проанализировать» на редкость уместно в данной сипуации; отлично сработано» .

«Авокадо», «Начальный», «Синхронность» . Я подступил к Элис, отвел мешавшие мне руки и крикнул:

— Даже не пытайся меня успокоить своей консалтинговой хренью!

«Симуляция».

— Объясни мне суть дела, и мы вместе выработаем решение, — сказала она.

«Эволюция».

— Какого черта! Не смей на меня так смотреть! И не рассчитывай на зрительный контакт. Ты сношалась и с Оскаром, и со мной. Вот тебе и вся суть дела. А теперь, твою мать, давай, ищи решение. Валяй, вырабатывай.

«Искажение» . Она ошарашенно смотрела на меня. «Перемотка». Даже ее коллеги уже не выглядели так самоуверенно, как прежде. «Клякса». И тут я оплошал: расплакался.

«Вдохновение».

Элис шагнула ко мне: казалось, она хочет меня обнять. Я предупреждающе поднял руку: не подходи! И тут Элис принялась все отрицать. Решила спасаться бегством.

«Изумление».

— Послушай, Фрэнк, — начала она, — ты сейчас в неважной форме, но поверь, никакого романа у нас с Оскаром нет, Откуда ты вообще это взял?

«Причудливый» .

— Я случайно ответил на звонок, звонил Оскар и спросил, нет ли у тебя желания перепихнуться, а на дисплее твоего мобильника высветилось не «Оскар» , а «Валенсия» . Валенсия-то еще существует? И давно ты за моей спиной водишь с ним шашни? Все сходится: вы с Оскаром несете одну и ту же чушь про компанию, торгующую оружием, и даже в тех же отвратительных выражениях, типа: «Это очень пригодится для моего резюме» . Теперь ясно: Оскар рассказал тебе про первичное размещение акций, хотя это была строго конфиденциальная информация; а когда я напрямую спросил его о ваших с ним отношениях, то сразу увидел: он врет. И еще одно, — выпалил я, — мне кажется, тот воробей меня весь день преследовал…

Эти слова привели мою слушательницу в полное недоумение.

Я понял: всему конец.

«Претендент».

— Тебя преследовал воробей? Что ты хочешь сказать?

— Хочу сказать, что он меня донимал целый день, черт его побери.

«Гипнотический».

— Откуда ты знаешь, что это один и тот же воробей, а не множество разных? — спросила она.

— Потому что этот ведет себя совершенно по — особому.

Порхает вокруг не так, как другие, его легко опознать. Нахальный, но веселый.

Нахальный, но веселый воробей.

«Дистиллированный».

Все кончено.

«Возбуждение».

Я не очень понимал, что кончено, но чувствовал: да, чему — то пришел конец. Хватка моя ослабела, руки разжались — пускай все катится в тартарары.

«Волнующий».

Во взгляде Элис сквозила жалость; коллеги укоризненно качали головами, словно наша с ней игра сорвалась из-за моего неправильного поведения: я исподволь вышел из роли.

«Мощный».

— Сделай глубокий вдох и подумай, что ты несешь, — сказала Элис. — Что — то тут не так.

«Строптивец».

Что — то не так.

Что — то очень не так.

«Удобный случай».

Она совершенно права.

«Интуитивная прозорливость».

— Ты права, черт возьми: что — то не так, — крикнул я.

«Экватор».

— Совсем не так, как надо, — еще громче проорал я. — Все не так.

— Что именно? — спросила Элис. — Что именно не так, объясни. Расскажи мне толком. Мне стало плохо, я судорожно искал верные слова; возле меня в воздухе плавали похожие на шары глазные яблоки жены и ее коллег; слишком трудно было все объяснять; и вдруг я услышал собственный спокойный голос: