Роберт Глэнси - Мелким шрифтом

Я не хотел больше никаких воспоминаний. Не хотел больше ничего про себя вспоминать. (Я уже много чего про себя вспомнил, все до конца вспоминать не хотелось.) Но го видение упорно не желало исчезать: вот опять открывается массивная дверь, давление исчезает, будто меня выпустили из тесных объятий, но на этот раз передо мной ангел с изумительной улыбкой и накрахмаленными крыльями; может, то не крылья, а просто воротник? — а вокруг улыбающиеся люди указывают мне на дверь, я выйду, упаду и разобьюсь насмерть… Я молился, просил, чтобы мне дано было пережить этот сердечный приступ, или тромб, или что там на самом деле… Но страшный миг все длился, и до меня дошел его смысл.

Вот я; Сандра держит меня за руку, а стюардесса с улыбкой указывает мне на выход из самолета в теплое блаженство тропического рая.

Это не прошлое и не сбой в работе какого — то органа. Я встал, выпрямился и поднял голову: сквозь плотный полог листвы тысячами сверкающих пальцев пробивалось утреннее солнце. И я все понял. Мой ум, столько времени занятый исключительно безрадостными воспоминаниями, неожиданно остановился, развернулся на 180 градусов и сосредоточился на том, о чем много месяцев не смел и думать, — о светлом будущем.

Малколм. Я внял твоему совету и собираюсь восполнить то, что упустил в жизни,

Не трогайся с места.

Не приезжай домой. Где бы ты сейчас ни был, оставайся там, я еду к тебе.

Отправь мне имейл, сообщи, где ты сейчас находишься.

Мне не терпится рассказать тебе все случившееся. Поездка вышла весьма интересная.

Р. 5. Приеду с подругой.

Сегодня я наново переписал свой трудовой договор, присовокупив крохотное дополнение. Вот его суть: если я ухожу с работы, то, независимо от причины ухода, компания будет в течение пяти лет платить мне зарплату в полном объеме. Добиться, чтобы Оскар поставил под договором свою подпись, было проще простого. Во — первых, в ту минуту он готов был сделать для меня что угодно. После нашей последней встречи, во время которой я потерял сознание, Оскар стал из кожи вон лезть, чтобы мне угодить. Я специально принес ему стопку контрактов: он будет подмахивать их не глядя, и я подсуну ему свой. Пришлось заранее рассчитать время — мой контракт должен лечь ему на стол ровно в ту минуту, когда в кабинет войдет прекрасная барменша. (Простейший трюк для отвлечения внимания. Старый как мир.)

— Что это? — спросил он.

— Мой трудовой договор. В отделе кадров меня вчера предупредили, что он истек. Я их уверял, что это не имеет значения, но они стоят на своем. Жуткие буквоеды! [205]

Оскар засомневался было, вскинул на меня глаза, но тут явилась прекрасная барменша. Толкнув пышным бедром дверь, она внесла в кабинет поднос с чашками кофе.

— Вам капучино? — спросила она.

— Вообще — то, лапочка [206], я не заказывал кофе, — улыбнулся Оскар, — но чашечку выпью.

Прекрасная барменша поставила на стол чашки, Оскар скользнул жадным взглядом по приоткрывшейся ложбинке между ее грудей и проронил:

— Прелестно. — Короче, давай, подписывай, — напомнил я.

Для Оскара важнее всего сознание, что он подписывает важные бумаги, это придает ему веса, а читать контракт не обязательно. Мне ли этого не знать! Он их никогда и не читал, предоставляя это занятие мелким сошкам. Вроде меня.

Барменша стояла, ожидая, что он заплатит за кофе; Оскар гордо достал отцовскую авторучку [207]и размашисто, с завитушками, расписался на подправленном мной договоре.

— Только и делаю, что без конца подписываю бумаги, — заметил Оскар, навинчивая колпачок на папину ручку, и выпрямился: пусть барменша видит, какой он высокий, мощный, пусть она по достоинству оценит его впечатляющую тучность.

— С вас пять фунтов, — сказала она.

— А, да — да. Гм… Я, лапочка, как наша королева, наличных с собой не нощу: терпеть не могу залапанные бумажки. Уверен, мой младший братик уладит этот казус.

Младший братик . Ссылка на королеву. И очередную лапочку не преминул вставить [208].

Чудесно! Я сам отыскал лазейку и улизнул из западни.

Я позвал прекрасную барменшу к своему столу — у меня были деньги. Пока я рылся в ящиках, меня обдавало ее сладкое дыхание — мокко с кусочками шоколада.

Показав на что — то в ящике, она спросила:

— Ага, отдохнуть собираетесь?

Она увидела мой паспорт, который я заранее положил в стол.

Можно было бы соврать и сказать: «Да, вот как раз на Майорку. Вы ведь говорили — там замечательно?»

Но это прозвучало бы отвратно и было бы очередным враньем. А я решил, раз уж моя память вернулась, жить по правдеи провозгласил принцип «честность — лучшая политика».

Поэтому я ответил:

— Ну, я собираюсь в путешествие.

— И куда же? — спросила она.

Я не хотел ни врать, ни вдаваться в подробности и сказал:

— В удивительное место.

— И чем же оно удивительно?

— Ну, тем, что оно некорпоративное, ненавороченное и там нет таких, как я.

Она засмеялась:

— Вы чудной все — таки.

Я передал ей деньги.

— Спасибо, я стараюсь. А на самом деле просто пытаюсь говорить правду.

— Ну что же, удачи. А для меня у вас какая — нибудь правда найдется?

Она сказала это игривым тоном, и мое сердце забилось, Я столько мог ей сказать. Я мог бы признаться в своей идиотской любви, мог бы рассказать, сколько радости она принесла в мой тусклый мир… но тут я понял: единственное, в чем я мог бы ей честно признаться, — это в том, что я терпеть не могу кофе.

Мое брачное соглашение вызвало у меня улыбку. Когда мы женились, я его даже не читал, а теперь смотрел на него и радовался. Оно оказывало на меня почти магическое действие. До свадьбы это была больная тема для отца, для меня и для Элис. Отец категорически требовал, чтобы мы его подписали. Я еще более категорически требовал порвать его в клочья. Тут вмешалась благовоспитанная Элис и ради всех нас — чтобы предотвратить семейную распрю, — любезно согласилась его подписать.

Я не склонен к оккультизму, и меня сильно удивило, что бездушный контракт может стать каналом связи с миром духов. Однако же именно так и вышло. Прямо не соглашение, а уиджа — «говорящая доска» для спиритических сеансов.

Своими четкими компактными формулировками папа сплел для меня страховочную сеть. Я остервенело кидался на него, требуя, чтобы он не марал наши большие светлые чувства своим циничным юридическим крючкотворством, а он с подчеркнутой учтивостью пропускал мои нападки мимо ушей, — и слава богу. Ведь в этом соглашении есть все, что мне теперь необходимо. Например, пункт, согласно которому в случае какого — либо «сомнительного с моральной точки зрения» поступка невесты она, уже в статусе жены, не сможет претендовать на какие — либо дополнительные финансовые выплаты от фирмы «Шоу и сыновья» (включая причитающиеся мне премии или дивиденды). А главное — жена лишится права на квартиру, которую любит больше всего на свете, так как это жилое помещение является собственностью фирмы. Кроме того, отец юридически законопатил доступ к деньгам, находящимся в доверительной собственности. Попросту говоря, это означает, что ей причитается половина средств на нашем общем текущем счете, то есть в лучшем случае несколько сотен фунтов. И все.